— Владимир Иванович! — звонко сказал, почти выкрикнул стажер. — Я не согласен с вашим решением о передаче дела Курбатову! И я напишу возражение прокурору области!
Наступила немая сцена. Диктофон в кармане у Дениса крутился вхолостую.
— Это ваше право, — несколько растерянно сказал наконец Степанцов. — Но в моей практике таких случаев не было. И вы понимаете, насколько это осложнит наши взаимоотношения?
— Я прекрасно все понимаю! — почти выкрикнул Денис. — Причем гораздо больше, чем вы думаете!
Круто развернувшись на каблуках, он выскочил в приемную, с силой захлопнув за собой дверь. Таня Лопатко, чуть помешкав, выбежала следом и прошла в кабинет Петровского. Тот стоял у окна и нервно курил. Таня подошла вплотную, обняла его за плечи, прижалась телом к спине.
— Не надо так волноваться! — увещевающе прошептала она и потянулась губами к шее Дениса.
В это время под пиджаком у него что-то щелкнуло. Кончилась кассета, и пружина вернула клавишу записи на место.
— Что это? — узкая ладонь скользнула Денису за полу пиджака и нащупала теплый корпус диктофона.
— Что это?! — повторила Таня Лопатко с совершенно другой интонацией.
* * *
— Это все ерунда, — увещевающе говорил Курбатов, похлопывая стажера по плечу. — Значимые вещи те, которые затрагивают человека лично. А служебные проблемы нельзя принимать близко к сердцу, иначе никаких нервов не хватит! Какая разница, кто будет расследовать это говенное дело — ты или я? Хочешь, я буду держать тебя в курсе всего? Хотя это и не поощряется — я пойду на нарушение, если для тебя это важно! Но зачем становиться в позу, писать рапорта, ссориться с прокурором?
Это все равно что ссать против ветра! Думаешь, кого поддержит Победенный — зеленого юнца или прокурора областного центра?
— Посмотрим, — упрямо ответил Денис. — Я ведь зеленый юнец и не знаю ваших подковерных правил. Потому действую, как положено.
Важняк сам зашел к нему в кабинет, сам начал разговор. Вряд ли это вызвано дружескими побуждениями. Ни Денис, ни тем более Холмс не были так наивны.
— Из-за чего ты прешь на рожон? Ну ладно, если бы речь шла об убийцах твоего отца — тут тебя любой поймет. Да ты знаешь, что я первый тебя понял: Кружилина раскололи на два разбоя, плюс наркотики… Лет семь он огребет. На второго тоже малява в зону пошла…
Курбатов сделал паузу. Денис почувствовал укол совести. Александр Петрович действительно снял с него многолетний груз. Причем самому Денису не пришлось шевельнуть даже пальцем. Как ни крути, а он у важняка в долгу. Но тогда почему он просит возвращать личный долг служебными интересами? Ведь это противоречит тому, что он сам только что говорил!
— Просто мне тебя жалко, — ответил Курбатов на незаданный вопрос, и стажер подивился остроте его интуиции. — Полаешься с Хулио — он начнет тебя на каждом шагу тыкать мордой в грязь. Да и обстановка в коллективе испортится: все друг на друга станут с подозрением смотреть да подозревать черт-те в чем!
«А то сейчас не так», — подумал Денис. Рапорт он уже написал. Даже два — прокурору области Победенному и майору Агееву. Обратного хода у него не было. Но и выглядеть неблагодарной свиньей перед Курбатовым ему не хотелось.
— Из-за чего тут копья ломать? — примиряюще продолжал Курбатов. — Ничего личного тут нет, ничего затрагивающего тебя за живое — тоже… Чего ты вызверился на Степанцова?
— Чего?! — вскипел Денис. — Да того, что поводом для окончания следствия все чаще становятся смерти обвиняемых! Димирчян покончил с собой — как будто так и надо: прекращай дело без всяких проверок, и так все ясно! Есипенко убили накануне ареста — тоже будто так и надо! Кому надо? Мне это не надо, наоборот — очень не нравится! Я ведь следователь, а не пособник бандитов!
Глаза Курбатова сузились и пожелтели еще больше. Денис понял, что вгорячах сболтнул лишнее. «Избегай подчиняться первым душевным порывам, ибо они самые искренние», — вспомнил он изощренную древнюю мудрость. Да и Мамонт учил: ты выполняешь секретное поручение, твоя сила в скрытности, не выделяйся из окружающих, не вступай в открытую борьбу, не давай повода заподозрить тебя ни в чем…
— Ну и при чем здесь одно к другому? — спокойно спросил Курбатов.
Вот у кого надо учиться владеть собой. Ведь вполне мог ухватить за язык: «Кого это ты, сучонок, имеешь в виду? Кто тут пособник бандитов? Я? Степанцов? А ты весь такой чистенький и благородный?»
— Они часто вешаются, вскрываются, убивают друг друга, — рассудительно продолжал важняк. — Это же преступники… Наркоманы, психопаты… Нам что, плакать над каждым? Так слез не хватит! Я тебе про другое говорю: надо дорожить товариществом, командой. А если разругаться со всеми из-за пустяков — ничего хорошего не будет! С коллегами из-за обвиняемых может ссориться только законченный идиот!
В углах рта важняка выступила пена, и он аккуратно вытер ее выглаженным платком.
Это было единственное проявление владевших им чувств. Александр Петрович и так держался очень корректно, хотя и предупредил нахального юнца обо всем, что необходимо. И Петровский понял суть предупреждения. Если бы не секретное поручение, скорей всего он бы внял ему. Но Холмс не принадлежал сам себе и не мог позволить себе роскоши поступать так, как хочется.
— Я не хочу ни с кем ссориться, Александр Петрович, — сказал Денис. — Я признателен вам за то, что вы для меня сделали. Но я уже отправил рапорт.
— Что ж, — Курбатов развел руками и встал. — Тебе видней. Только помни: признательность проявляется не в словах, а в поступках.
Уже взявшись за ручку двери, он оглянулся.
— Кстати, в деле Кружилина очень мало доказательств. И большинство притянуто за уши.
— А при чем тут Кружилин? — напрягся Денис.
— К слову. Если все будут такими чистоплюями, то возиться с ним никто не станет.
Куда проще спустить дело на тормозах. И выпустить его на свободу.
Дверь за Курбатовым мягко закрылась.
Через день прокурор области признал доводы Петровского убедительными и отменил распоряжение Степанцова о передаче дела Курбатову. Больше того, Победенный позвонил Хулио и сказал:
— Твой Петровский — парень цепкий, принципиальный. Ты его поддерживай, нам такие нужны!
— Я поддерживаю, — промямлил Степанцов.
— И хватит его в стажерах мариновать. Времени прошло достаточно, он себя проявил хорошо, готовь на него представление.
— Есть, — с кислой гримасой ответил прокурор города. Гримасу по телефону рассмотреть, конечно, нельзя.
Потом Степанцов вызвал Курбатова и пересказал ему содержание разговора с Победенным.
— Значит, мальчик не так прост, как кажется, — Курбатов озабоченно поскреб в затылке. — Откуда же у него «рука»? Совершенно непонятно!
