Тряпицын остановился возле одной из неприметных дверей полуподвального помещения, распахнул ее и по-хозяйски шагнул внутрь. Мальцеву ничего не оставалось делать, как последовать за ним. В тускло освещенной комнате общей площадью никак не больше пятнадцати метров стоял спертый дух, перебиваемый запахом дешевого одеколона. Вдоль правой стены располагались металлические шкафы с автоматами, на дверцах тусклой масляной краской были наведены неровные номера. В углу — массивный, с исцарапанной поверхностью деревянный стол для разряжания оружия, над ним пулеулавливатель на случай случайного выстрела.
За столом на неудобном стуле сидел молодой человек лет двадцати шести с короткостриженой светлой шевелюрой и тоненькой ниточкой усов над верхней губой. Он был одет в черный рабочий комбинезон. Парень читал книжку в ярком переплете и жевал резинку. В правой руке он держал «ПМ». Точнее, не держал, а вертел на указательном пальце, продетом в спусковую скобу — то в одну, то в другую сторону. Так вертят полуторакилограммовые кольты герои лихих ковбойских фильмов.
При виде вошедших он вскочил. Книжка отлетела в угол стола, «ПМ» нырнул в карман, резинка тоже куда-то исчезла, возможно, он ее проглотил.
— Товарищ подполковник, на полигоне профилактический день, происшествий нет!
— Ты что с пистолетом делаешь, старлей? — равнодушно спросил Тряпицын.
К оружию здесь относились как на кондитерской фабрике к пирожным.
— Тренируюсь, товарищ подполковник!
— Как в детективах? — презрительно бросил подполковник. — Это сказки. Выполняй нормативы по курсу стрельб, вот и станешь мастером. Ясно?
— Так точно, товарищ подполковник!
Мальцев без труда определил, что блондин только разыгрывает старание и чинопочитание. А на самом деле ему наплевать на Тряпицына с его постной физиономией и банальными фразами.
— Это старший лейтенант Рогачев, техник-оружейник, он отвечает за пистолеты, — пояснил подполковник. — А это твой начальник — майор Мальцев! Он, думаю, наведет здесь порядок!
После того как завскладом назвал фамилию Алексея, блондин в комбинезоне бросил на него заинтересованный взгляд. Почему-то от этого Мальцев испытал еще большее раздражение. Причина интереса могла быть только одна: опережающие слухи! Дескать, к нам переходит изгнанный из спецотряда супермен, будем вместе автоматы перебирать да желторотиков на огневой рубеж выводить… Чего доброго, полезут с расспросами: что там у него случилось, да за что выгнали, да что вообще за житуха в «спеце», да сколько платят, да какая выслуга? Судя по внешнему виду и манерам белобрысого старлея, пороху он не нюхал…
Мальцев невольно усмехнулся. К Рогачеву такое определение не подходит. Потому что пороху он здесь нанюхался до отвала. Целыми днями сидит и нюхает! А вот в боевых действиях не участвовал, это точно. Зато теперь сможет говорить, что нюхает порох с бывшим «спецом»…
Майор не слушал продолжавшего вещать что-то Тряпицына. Тот тыкал пальцем в какие-то исписанные корявым почерком журналы, потом извлек пару бланков, помахал ими в воздухе, губы его шевелились. Инструктаж продолжался, но мысли Мальцева были далеко от всего происходящего.
После разноса у Передреева майор не виделся ни с одним из сослуживцев. Чем это вызвано? Случайным стечением обстоятельств? Их занятостью? Или… Или они отторгли его, как здоровый организм отторгает отмерший орган? В последний вариант верить не хотелось, но человек склонен из всех возможных объяснений выбирать наихудшее. Особенно человек, который всю жизнь сталкивался с ее изнанкой и имел дело преимущественно с отбросами общества.
— Вам все ясно, майор? — спросил то ли Тряпицын, то ли Суконников, то ли как его там зовут…
— Ясно! — кивнул майор. Ему действительно все было ясно.
«Уволюсь, к чертовой матери! Небось без работы не останусь…»
— Вы ведь служили в спецподразделении «АД», товарищ майор?
Опасения Алексея полностью оправдались. Это был первый же вопрос, после того как Тряпицын ушел. Мальцев сцепил в замок крепкие пальцы с разбитыми костяшками, громко хрустнул деформированными суставами:
— Я никогда не слышал о таком подразделении, товарищ старший лейтенант, — очень вежливо ответил Алексей. — И попрошу больше не расспрашивать о моем прошлом. А сейчас предъявите мне ведомость последней инвентаризации…
«Точно, уволюсь!» — окончательно решил бывший «спец».
* * *
Карпенко однажды был в ЦК КПСС — на собеседовании, когда его назначали командовать группой «Зета». С тех пор много воды утекло, цунами демократизации развеял по ветру могущественнейшую партийную власть, как скорбный пепел из погребальной урны, но весь комплекс зданий на Старой площади сохранился, туда по-прежнему приходили на собеседование кандидаты на высокие должности, только располагалась теперь здесь Администрация Президента. Ни утверждаемые кандидаты, ни так называемые простые граждане, по праздникам торжественно именуемые народом — полновластным хозяином своей страны, особой разницы и принципиальных перемен не замечали.
Когда заурядная «девятка» с самыми обычными номерами подъехала к подъезду старомодного, но респектабельного, как «Роллс-Ройс», здания, плотный милиционер с лейтенантскими погонами и насупленным лицом подскочил к ним, как петух к проникшему на его территорию сопернику:
— Куда?! Не видишь знаков? Быстро вали отсюда, пока права не отобрал!
— Я к Стравинскому, — выглянул в окошко Карпенко.
— К кому?!
— К Стравинскому.
— К какому Сравинскому?! — разъярился лейтенант. — Дергай отсюда, я сказал!
Но тут как из-под земли рядом с машиной вырос невысокий человек в штатской одежде: костюме, сорочке, галстуке — обычной униформе чиновников. У него было добродушное розовощекое лицо и бородавка под левым веком. Карпенко показалось, что он его раньше видел.
— Почему вы не знаете фамилию советника Президента? — строго спросил он у милиционера, и лейтенант мгновенно сдулся, как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. — На этих товарищей выписан пропуск!
— Виноват! — козырнул лейтенант и деловито отошел к воротам, будто увидел там какой-то непорядок и собирался его немедленно устранить.
— А вас, Виталий Сергеевич, прошу за мной! — Человек с бородавкой сделал приглашающий жест. — Меня зовут Роман Анатольевич. Надеюсь, оружия при вас нет?
— Нет, — качнул головой Виталий. Еще на подъезде к Старой площади он предусмотрительно спрятал «хай пауэр» обратно в «бардачок».
Они прошли через высокие массивные двери в величественный вестибюль, Роман Анатольевич показал пропуск постовому, Карпенко шагнул через рамку металлоискателя, вспыхнула зеленая лампочка. Роман Анатольевич вызвал лифт.
— Стравицкий недавно здесь, не вся обслуга его знает, — пояснил он и представился: — Я советник у товарища Стравицкого. Советник советника!
