Эти сведения автоматика корабля собрала на подходе к планете. Стоило путешественникам взглянуть на планету вблизи, и их охватила нервная дрожь. Перед ними был чужой, непредсказуемый мир, на котором Предвестники оставили свою базу. Аппаратура корабля зафиксировала достаточно странных излучений, доказывающих это предположение. А сколько других факторов автоматика пропустила?
Однако с планеты не пришло никакого сообщения, никакого сигнала.
— Не могу себе представить, чтобы они не оставили детекторов и следящих аппаратов, — пробормотал Хебо. — Они не могли не знать, что рано или поздно здесь кто-нибудь появится. Или что-нибудь. Например, комета.
— Возможно, там всего лишь слепые машины, — предположила Дзеси.
Лисса покачала головой.
— Технологический уровень Предвестников должен быть не ниже, чем наш, — сказала она. — А может, и гораздо выше.
«Предвестники могли обладать таким могуществом, что мы даже не в состоянии его вообразить…»
Эта мысль была очень тревожной, и Лисса постаралась переключиться на более насущные дела.
— Пока мы не заметили ничего угрожающего. Давайте как следует осмотримся здесь.
«Халда» скользнула на орбиту под углом сорок пять градусов, в двух тысячах километров от поверхности планеты. Расстояние — слишком малое для связи через гиперпространство или для совершения гиперпрыжка: слишком близко находилось крупное небесное тело, притяжение которого влияло на инерционную оболочку. Функция круто изменялась по сравнению с гладким потенциальным колодцем астрономических расстояний, тем не менее мощное ускорение могло быстро унести корабль туда, откуда возможно будет уйти в гиперпространство. С такого расстояния удобно было наблюдать за планетой, период вращения которой оказался не слишком велик и не слишком мал. И пока экипаж «Халды» не заметил никакой потенциальной опасности, если не считать странных импульсов, обнаруженных автоматикой корабля.
Движение с ускорением прекратилось, наступила невесомость.
Спустя целую минуту Хебо пожал плечами и проворчал:
— Ладно, приступаем к поискам.
На экране изображение звезд сменилось изображением планеты; по монитору заскользила пустыня, потом картинка стабилизировалась, увеличилась.
Им повезло, что корабль оказался с дневной стороны планеты, которую освещало солнце. На фоне широкого ледяного поля, темных скал на горизонте и безоблачного черно-синего неба они увидели три тонких, блестящих спирали, казавшихся отсюда искаженными. Между спиралями было растянуто несколько еще более тонких, со сложным рисунком, трехмерных паутин. Какие-то небольшие фигурки двигались по голой поверхности скалы, ровной и гладкой, как зеркало. При ярком свете трудно было все как следует рассмотреть. Даже когда оптика отфильтровала солнечные блики, колеблющаяся полупрозрачная завеса все равно осталась. Картина напоминала мираж.
Лисса прошептала:
— Я думаю, мы видим каркас какого-то сооружения, и… А там — обслуживающий персонал… Эта штука внизу выглядит полузаконченной, работа вроде бы продолжается… Наверное, конструкцию готовят к тому, чтобы она встретила волновой фронт… В основном здесь действуют субатомные силы, а может — энергия самого вакуума…
Лисса не была физиком, но при виде зрелища на экране в ее памяти всплыли полузабытые знания, долго лежавшие под спудом.
— Когда эту штуку начали сооружать? — спросил Хебо. — Ах, да — около трех миллионов лет назад, а то и больше. Скорее всего, это конструкция фон-ноймановского типа. Предвестники оставили здесь эдакий зародыш, с таймером, запустившим все в установленное время. И тогда из зародыша появились машины, которые принялись сооружать другие машины… Хотя, наверное, правильнее было бы сказать «выращивать», а не «сооружать». Или «генерировать», или…
— Скорее всего, работы начались еще до того, как черные дыры столкнулись, — предположила Лисса, удивившись тому, как спокойно звучит ее голос. — Они построили зонды, которые наблюдали за этим событием, и остались там после столкновения. Наши экспедиции могли бы заметить их разве что случайно. А те машины, которые сейчас сооружаются, наверное, предназначены для долгих исследований — здесь, где среда не агрессивна.
Они снова и снова высказывали разные предположения, повторяя их по многу раз — как обезьяны, которые подбадривают друг друга трескотней. Дзеси не нуждалась в такой успокоительной болтовне так сильно, как нуждались в ней люди. Перед лицом реальности человек иногда тупеет так, как не тупеет за много часов абстрактных рассуждений.
Наконец Хебо сказал:
— Какие бы знания и какое бы могущество ни были сосредоточены на этой планете, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы все это попало в грязные руки.
Лисса пожала плечами.
— А чьи руки — чистые? И даже если отыщется кто-нибудь с чистыми руками, надолго ли он сумеет остаться таким?
— Не знаю. Но я помню, как читал книгу одного земного историка, написанную задолго до моего рождения. «Зло восторжествует только при одном условии — если добрые люди позволят ему восторжествовать», — было написано там. Можно считать, что мы — на стороне добра. — Хебо взял Лиссу за руку. — Уж вы-то, Лисса, — точно.
Небывалая картина переместилась к краю экрана, когда «Халда» ушла на ночную сторону планеты.
— Наверное, нам лучше не мешкая отправить эту информацию домой, — сказала Лисса.
«Пока еще не поздно».
— Хм… Какая ты умная. И к тому же очень красивая.
Лисса набрала в грудь воздуха, чтобы приказать кораблю вернуться на расстояние, подходящее для гиперсвязи.
И тут Дзеси взвыла, а на «Халде» прозвенел сигнал тревоги.
— Что за черт! — взревел Хебо.
Что-то блестящее поднялось с темной стороны планеты и понеслось к кораблю. В считанные секунды это «что-то» превратилось в блестящую замысловатую сеть, вдвое меньше «Халды», похожую на сеть, которую они видели внизу, на планете. В центре сети пульсировала сверкающая сфера… Сердце? Мозг?
Блестящая конструкция маневрировала легко и изящно, как барракуда в море, хотя путешественники не видели двигателей или чего-либо похожего на них. И не заметили ни следа тормозных перегрузок, когда конструкция замедлила движение и зависла в трехстах метрах от корабля.
Шерсть на загривке Дзеси вздыбилась, антропардиха вцепилась левой рукой в подлокотник кресла, правой схватившись за рукоять ножа. Хебо и Лисса застыли, потрясенные странным оружием, которое применили против их корабля.
Рубка, приборная панель, огромный полукруг дневной стороны планеты были видны очень ясно и отчетливо. Хебо и Лисса слышали шелест вентиляторов, ощущали разлитый в воздухе аромат летних полей. Оба думали, что этого не может быть, что это просто нереально… И оба ждали, что будет дальше.
Из рации, настроенной на широкий спектр волн — хотя откуда неизвестные могли узнать, на какие именно волны она настроена, — раздался спокойный голос, проговоривший приятным контральто на чистейшем англи:
