А свет разгорался все ярче в глубине его глаз, сияя, пробуждая дух солнца в его костях.
Мудрец-Император издал последний слабый вздох и умер с улыбкой на умиротворенном, словно бы ангельском лице.
118. ПЕРВЫЙ НАСЛЕДНИК ДЖОРА’Х
Внезапная боль утраты настигла Джора’ха, когда он стоял у посадочной платформы на вершине одного из куполов Дворца, заканчивая последние приготовления к бегству.
Пользуясь привилегиями Первого Наследника, Джора’х тайно нанял надежного, старательного капитана, приобрел достаточно большой корабль и собрал случайный экипаж, чтобы как можно быстрее долететь до Добро. Его мучила мысль, что он оставил Ниру и обрек ее на страдания на многие годы. Мудрец-Император пытался помешать ему несколько дней, перекрыв все пути, но Джора’х уже не мог оставить свою затею, рациональные объяснения отца были уже не в счет.
Ему нужно было спасти Ниру… и попытаться удержать ее снова, Умоляя забыть, чему ее подвергли в угоду жестоким замыслам Мудреца-Императора. Джора’х должен был действовать быстро, прежде чем отец почувствует, что он собирается сделать.
Как только Первый Наследник заметил охранников, выходящих из лифта в дальнем конце мерцающей платформы, он сразу сообразил, чего они хотят от него. Связь через тизм подвела Джора’ха, и отец собирался опять помешать ему, но он поклялся, что не позволит Нире пропасть.
– Скорее! – крикнул он членам своего экипажа, что уже взбегали по трапу корабля, готового на взлет…
Как вдруг сердце рванулось из груди Джора’ха.
Он пошатнулся и вскрикнул. Боль и опустошенность пронзили его, словно удар молнии. Никогда в жизни Джора’х не чувствовал такой всеобъемлющей пустоты, гибельности, как лавина сотрясшей всей мощью своего падения самое сердце.
Скрученный болезненным оцепенением, Первый Наследник пошатнулся и еле удержался на ногах. Капитан корабля, как подкошенный, упал на колени. Все члены команды задыхались; некоторые упали на палубу и корчились в судорогах.
Вся илдиранская вселенная полетела кувырком.
Растерянный, отчаянный согласный вопль многих ртов донесся с балконов Дворца Призмы; паломники, служащие и придворные кричали, не в силах поверить в свершившееся. Охранники, марширующие к платформе, чтобы задержать наследника, вдруг свернули с пути.
Тизм разорвался. Запутанные нити душ, связывающие илдиранскую расу в одну громадную сеть, туго натянулись, истончились и… порвались. Связь со Светлым Источником исчезла.
– Нет! – кричал Джора’х, осознав вдруг, что произошло. – Мудрец-Император умер!
Спотыкаясь, шатающейся походкой он вернулся во Дворец Призмы. Длинные волосы корчились в сумбурном волнении вокруг головы. Джора’х ничего не замечал, ни о чем не думал, просто механически шел по направлению к личным покоям отца.
Безобразный телохранитель Брон’н стоял у закрытой двери, выставив перед собой клинок. Но он как-то неестественно отклонился в сторону, вцепившись в оружие, как старый человек хватается за единственную опору – посох, так, словно была обрезана струна его собственной жизни. Кошачьи глаза Брон’на обвиняющее глядели на Джора’ха. Телохранитель напряженно оскалился.
– Что случилось? Где мой отец?
– Он приказал мне стоять здесь и ждать вас, – прорычал Брон’н. – Он сказал мне никого не впускать в комнату – никого, кроме вас. Он знал, что вы придете.
Джора’х с недоверием взглянул на стража.
– Он сделал это по собственной воле? Ты знал, что он задумал, и ты не остановил его…
– Я служу Мудрецу-Императору, – безапелляционно отрезал Брон’н. – Я не задаю вопросов, а лишь подчиняюсь приказу.
Джора’х ворвался в покои и увидел бледное, оплывшее как свеча, тело отца в хрустальном кресле. После смерти Цирок’х стал похож на посеревшего слизняка, он как будто сдулся. Очевидно, Мудрец-Император тратил огромное количество энергии на то, чтобы просто держать себя собранным до конца. Но теперь его плоть уступила неумолимой силе тяготения.
Джора’х схватил бессильную руку, словно еще могла остаться какая-то надежда, но он чувствовал по отзвукам отступающего тизма, что отец мертв. Мудрец-Император пал, вернулся к Светлому Источнику.
Джора’х подобрал пустой пузырек, разглядел внутри маленькую каплю ядовитого голубого зелья.
– Но почему? – вопрошал он безжизненное тело. – Почему ты сделал это, отец?! Мне нужна твоя воля! Мне нужно твое руководство! Как я теперь поведу наш народ?! Я не готов к этому!
Внезапно Джора’х все понял и схватился за край хрустального кресла, чтобы не упасть. Этот отчаянный план отец осуществил из-за него.
Когда все струны тизма перейдут к нему, Джора’х удержит его переплетение сам и соединится с потоком священного света из высшего плана, тогда он поймет гораздо больше, чем Мудрец-Император мог научить его.
– Ты должен был удержать его от этого шага, Брон’н. – Джора’х оглянулся через плечо на телохранителя, стоявшего у двери с бессильно опущенными руками.
– Я служу Мудрецу-Императору, – повторил он, как заклинание.
– Я теперь Мудрец-Император!
– Еще нет. Пока вы не прошли церемонию и не контролируете тизм. До этого у нас нет Мудреца-Императора.
Ошеломленный, на время потерявший рассудок Джора’х начал понимать, что все теперь изменилось, осознавать, что ему предстоит пройти. Пока у его народа не будет Мудреца-Императора, пока тизм остается разъединенным, илдиранская раса останется разобщенной и неприкаянной… и чем дальше, тем хуже. Как народ, илдиране будут испытывать потрясающий физиологический ущерб – и, возможно, даже более того, – они могут все сойти с ума.
У него нет иного выбора, кроме как взять бразды правления в свои руки как можно скорее, хотя понадобится несколько дней, чтобы собрать всех наместников сюда, в Миджистру. И все-таки Джора’х сделает это.
Джора’х повернулся к хрустальному креслу и схватил рукав, свисавший с руки трупа. Цирок’х знал, что умирает, но это внезапное решение, вынуждающее Первого Наследника взойти на престол – это было слишком.
Но грудь ему сдавила сильнейшая боль, и силы покинули Джора’ха: понял он, что своим упорством и непослушанием, неколебимым намерением спасти Ниру, несмотря на требование отца, сам привел Мудреца-Императора к этому страшному поступку.
Теперь Джора’х не мог отправиться на помощь любимой.
Он должен остаться и приложить все силы, чтобы Империя ни развалилась на части.
Пока Первый Наследник горевал над телом великого правителя, в коридоре стоял суровый сосредоточенный Брон’н и думал.
Он следовал приказам, повинуясь своему долгу… но Брон’н чувствовал себя отчасти виноватым в смерти хозяина. Он вытянул вперед руки, повернул изогнутый меч лезвием к себе и направил острие прямо в грудь. И, тщательно нацелив его в зазор между пластинами нагрудника, надавил на рукоять. Острие пронзило доспехи и разрезало плоть, хлынула кровь и острая боль охватила Брон’на.
