— Так кто предложил на турецкий-то контейнер идти? — в очередной раз спрашивал он, изображая полное непонимание столь опасной глупости. И Лаврентьич с ним полностью соглашался.
— Говорю же — козлы! Или Савка предложил, или Угорь, точно и не упомню. А я им сказал: нельзя на иностранный груз замахиваться, могут матку вывернуть!
Испитое лицо Лаврентьича раскраснелось, глаза воинственно блестели.
— А они в ответ: не боись, сейчас всё можно… Вот тебе и можно! Всю станцию раком поставили, и меня в кутузку посадили, хорошо, скоро выпустили! Коз-злы!
— Может, подсказал им кто? Или подводку дал? — продолжал выпытывать Василий.
— Да какое там! За полчаса у них и мысли такой не было! А потом увидели товарняк с турецкими вагонами, вот и стрельнуло в заднице!
— Ладно, а как насчёт моего вагона? Может, его тоже они прорубили?
Лаврентьич прищурился и доверительно приблизил лицо к уху собеседника.
— Я тебе точно говорю: никакого вагона с алмазами у нас не рубили…
— Да он не с алмазами! С буровыми коронками, а в них алмазы, — это совсем другое дело!
Пименов зажмурился и замотал головой так, что она могла оторваться от морщинистой шеи.
— Всё одно. Говорю — не трогали твоего вагона! Ищи свои алмазы в другом месте!
— Да это не настоящие алмазы, они просто так называются!
«Иванов» нарочно зацикливал собеседника на мифических буровых коронках. И это у него получалось. Лаврентьич с пеной у рта доказывал, что никакого другого вагона его друзья не грабили. Все остальные расспросы Василия отошли на задний план и забылись. Допив водку и пиво, новые знакомые расстались.
— Завтра в суд вызывают, — кряхтел Лаврентьич. — Хошь не хошь, а надо идти, деваться некуда…
— Я тоже приду, — пообещал Василий. — А потом треснем по маленькой. Где тут у вас суд-то?
За пятьсот рублей «Иванов» переночевал в комнате отдыха машинистов. Перед тем как заснуть, подвёл промежуточные итоги. Свою миссию он почти выполнил. Кража имела место в действительности, её план возник внезапно и не был кем-то подсказан, воры арестованы. Концы с концами сходятся.
Конечно, можно предположить, что все это правдоподобная имитация. Пётр Васильевич ориентировал его именно на такую возможность. Теперь важно узнать, как накажут воров.
Если чисто символически, значит, действительно кража могла быть имитированной. Если наказание окажется суровым, это подтвердит первоначальный вывод. Можно усложнить рассуждения и предположить, что, несмотря на суровость наказания, воров тайно освободят, сделают пластическую операцию и, снабдив новыми документами, переселят в отдалённую местность. Но это версия для голливудского фильма, а не для простецкой российской действительности. И «Иванов» спокойно заснул как человек, честно выполнивший свой долг.
Процесс о взломе контейнера был рядовым, но народу в зале суда собралось довольно много: железнодорожников дело очень волновало. Подсудимые отказались от сделанных ранее признаний, отпечатков пальцев и показаний Лаврентьича, настаивая на своей полной невиновности и требуя оправдательного приговора. Это было обычное поведение преступников в эру поголовной невиновности.
Объявив перерыв, судья Давыдов зашёл к председателю суда и доложил обстановку.
— Это те, за которых из ФСБ просили? — наморщил лоб начальник. — Они больше не звонили?
— Да нет, — покачал головой Давыдов.
— Ну, тогда смотрите сами. Времена теперь другие. Мы независимы и никому не подчиняемся.
— Но там этот заграничный контейнер… В общем-то, дело мутное, шпионажем пахнет…
Давыдову уже стукнуло пятьдесят девять, как человек старой закалки он с пиететом относился к госбезопасности. Но председателю было всего тридцать семь, и он принадлежал к новой формации, в которой уважают только того, кто может поставить на должность или отстранить от неё.
— Это нас не касается. Есть уголовное дело, его надо разрешить по существу. Вот и разрешайте.
Наглое поведение подсудимых сыграло свою роль. Давыдов приговорил Саватеева и Угольникова к пяти годам лишения свободы каждого. Как говорится, на полную катушку.
Выйдя из суда, «Иванов» наткнулся на поджидающего его Лаврентьича. Тот был явно расстроен.
— Пойдём выпьем, — предложил он. — Вишь, козлы, что удумали, теперь выходит, что это я их посадил!
«Иванов» покачал головой:
— Не могу, батя. Мой вагон, кажется, нашёлся. Поеду разбираться…
На следующий день подробный отчёт «Иванова» получил неприметный российский гражданин Пётр Васильевич Потапов, известный в московской резидентуре ЦРУ под псевдонимом Слон. Суть отчёта он, зайдя в интернет-кафе, сбросил в виде криминального репортажа на безобидный е-мейл, один из сотен тысяч в мировой компьютерной сети. А ещё через несколько часов отчёт прочёл Ричард Фоук и окончательно убедился, что провал одного звена операции «Сеть» является случайностью.
* * *
Через несколько дней после возвращения из рейса Александр получил первую зарплату. Со всеми надбавками она оказалась в два с лишним раза больше, чем у обычного ракетчика. Распираемый гордостью, он пришёл домой и развернул перед Оксаной веером хрустящие купюры. Супруга вначале обрадовалась, но тут же потухла.
— Тут и потратить не на что… Разве что отложить до лучших времён…
— Зачем откладывать, — возразил Александр. — Это событие нужно отметить. Давай выедем в Кротово, Шульгин сказал, что там есть неплохой ресторанчик.
Оксана снова повеселела.
— Ой, как здорово! Я уже забыла про развлечения!
Они выбрались вчетвером: Кудасовы и Шульгин с подругой — грудастой буфетчицей Светой. Для конспирации все вышли из части порознь и топали пешком метров пятьсот, а за лесополосой их поджидал убитый «Москвич» одного из местных жителей, с которым Шульгин поддерживал приятельские отношения. Оксана надела свой красный сарафан, босоножки на шпильках и жемчужные украшения, когда она ковыляла по пыльному просёлку мимо бурьяна и лопухов, казалось, что это какая-то кинозвезда, спрыгнувшая из нездешней экранной жизни в сельскую глубинку Тиходонского края. Идти было неудобно, ноги и босоножки запылились, приподнятое настроение сменилось раздражением.
— Давай быстрее, подруга! — с хохотом подбадривала её Света. Она надела короткое ярко-голубое платье в блёстках и кроссовки, которые уже в машине сменила на чёрные «лодочки». Кавалеры в гражданских костюмах с галстуками выглядели вполне цивильно, только водитель — весёлый увалень Толян был в военном камуфляже с закатанными рукавами. Кудасов подумал было, что он тоже военный, но по разговору быстро понял, что к армии тот не имеет ни малейшего отношения.
— На пилораме работы стало — невпроворот! — радостно сообщил тот. — Как консервный завод тиходонские выкупили, так и строят всё, так и ремонтируют. Говорят, скоро на полную мощность запустят… Но рабочих в основном привозных наймут. Наших брать не хотят: пьянь — говорят. Да оно и правильно. Только и приезжие пить будут, без этого не обойдётся.
