Она была моложе своего мужа лет на пять, но сохранилась очень хорошо. Слегка полноватая, невысокого роста и в целом далеко не красавица, Ирина Александровна до сих пор производила неизгладимое впечатление на представителей противоположного пола своим внушительным, вызывающе торчащим бюстом и вельможными манерами потомственной аристократки. И то и другое было ненатуральным. На пластику груди Евгений пожертвовал деньги, скоплённые на машину, а происхождения жена полковника была самого пролетарского — родители всю жизнь проработали на свиноводческом комплексе, хотя и сумели дать дочери высшее образование.
— И что у тебя случилось такого чрезвычайного? — растягивая слова, поинтересовалась она.
— Да то, что я достиг пенсионного возраста…
— Разве это новость? — аккуратно, со знанием дела выщипанная бровь Ирины рельефно изогнулась, что, как по опыту знал её муж, выражало крайнюю степень недоумения. — И разве это повод устраивать мне скандалы и так орать? Я, к твоему сведению, дорогой, две недели просидела здесь, в этой квартире. Безвылазно. Как запертая в клетке птица… Разве я заслужила такой тон? Ведь я отдала тебе лучшие годы жизни, а что получила взамен?
— Не преувеличивай, пожалуйста, — Белов недовольно поморщился и подошёл вплотную. — Все знают, что ты целые дни тусуешься с полуграмотными телефонистками, сплетничаешь с ними, приводишь домой пить кофе… Ты жена полковника, хоть бы соблюдала субординацию! На что же ты жалуешься?
— На одиночество, Женя, — Ирина забросила ногу на ногу, выставляя на обозрение мужа свою розовую широкую стопу с несвежим педикюром на пальцах. Впрочем, в гарнизоне вообще никто не делал педикюр. Кроме майора Булатовой. — На отсутствие свободы. Неужели ты сам не понимаешь? Если мне не изменяет память, я уже не раз говорила тебе об этом, но, кажется, ты пропускаешь все мои душевные откровения мимо ушей. А Катя и Валя меня понимают, у них широкие души, хотя по званию они прапорщицы…
— Прапорщики! — рыкнул Евгений Романович. — Не прапорщицы, а прапорщики!
— Ну какая разница! — Ирина вновь подняла глаза. Она сидела на низком пуфике, и полковник видел высоко открытые ноги и крепкую большую грудь. Белов облизал враз пересохшие губы, но тут же постарался прогнать нарастающее желание. Даже в моменты крайнего раздражения и неудовольствия жизнью Ирина притягивала его, как магнит. Вот только жаль, что он её не притягивал. Может быть, тогда взаимопонимание было бы достигнуто…
— Ты столько ездишь по стране, хоть бы раз привёз мне подарок, — упрекнула жена. — В Москве столько хороших товаров, купил бы духи, колготки, сумочку…
— Ты что, с ума сошла? Мы же нигде не останавливаемся! Даже носа не высовываем!
— Зачем же вы тогда ездите столько времени?
Белов оставил вопрос без ответа. Он полез в шифоньер и достал полбутылки дагестанского коньяка, купленного в посёлке, а возможно, там и произведённого. В военном городке действовал «сухой закон», поэтому приходилось быть крайне осмотрительным.
— Выпьешь со мной?
Ирина с интересом посмотрела на бутылку.
— Давай.
Он до половины наполнил стаканы.
— Будем здоровы! — Белов резко опрокинул свой стакан. Тёплая противноватая жидкость прокатилась по пищеводу и согрела желудок. Ирина, отставив мизинец, сделала несколько мелких глотков, потом, облизнувшись, отставила стакан в сторону.
— Купи мне вина про запас, — капризно попросила она. — Будем хоть с подружками выпивать со скуки.
— Ладно, — кивнул Евгений Романович. — Только смотри, не попадись! Дружи лучше с офицерскими жёнами, а не с этими девчонками!
Пил он редко, и коньяк подействовал почти сразу. Настроение улучшилось, в голове слегка зашумело.
— Так послушай мою проблему, — вернулся он к прерванному разговору. — Мало того, что я достиг предельного возраста, так я ещё стал допускать ошибки при расчётах! Если это обнаружится, то меня… В общем, сама понимаешь…
Ирина с досадой допила свой коньяк.
— Что я понимаю? Я ничего не понимаю! Ты притащил меня из столицы в этот богом забытый угол, обещал золотые горы, шикарное жильё, материальное благополучие. И где это всё? Монотонная невыносимая жизнь, рутина… С ума сойти можно… И теперь ты подготовил мне сюрприз. Не надо загадок, лучше скажи всё честно. Тебя собираются выпихнуть со службы? Под зад коленом? Такой будет финал?
Белов кивнул.
— Ну, в общем, к этому идёт… Мне надо отдохнуть. Давай возьмём отпуск и поедем в санаторий. За три недели я опять войду в норму!
Ирина повернулась к зеркалу, снова взяла щётку и принялась тщательно расчёсывать свои густые волосы.
— Ты знаешь, я что-то не хочу в санаторий. Там такая же скучища, как здесь. Одни старые пердуны и больные старушки, которые надеются вылечиться и прожить сто лет.
— Но если ничего не делать, то меня забракуют при ближайшем тестировании! — почти выкрикнул Евгений Романович.
— О! — Ирина вскинула щётку и победительно посмотрела на супруга. — Не бойся, милый. У тебя же есть жена. Я тебе помогу!
— Что?!
— Ты блестяще пройдёшь тестирование, вот что!
— Каким образом? — полковник допил остатки коньяка.
— Очень простым, — возбуждённо жестикулировала она. — Валечка замечательная подруга. Она учится на психологическом факультете и помогает Булатовой. У неё есть книжка, где указаны правильные ответы на вопросы тестов. Валечка принесёт её мне, а ты выучишь наизусть. Вот и всё! Пусть тестируют тебя хоть каждый день!
А ведь это выход! В опьянённом сознании Белова мелькнула мысль, что теперь все беды останутся позади.
— Какая ты умница, Ириша. Я хочу тебя, — Белов вылез из кресла, шагнул вперёд и запустил обе руки в вырез сарафана супруги. Отреставрированная грудь была плотной и приятной на ощупь.
— Сядь на место, Женя! — чуть ли не выкрикнула Ирина и резким движением вырвала руки мужа из-за пазухи. — Не смей ко мне приставать. Тем более когда я веду с тобой речь о серьёзных вещах. Сядь, я сказала! У тебя манеры солдафона!
Порыв прошёл. Евгений Романович послушно вернулся в кресло и попытался выжать из бутылки последние капли. Внутри всё клокотало от гнева и полного бессилия, но Евгений Романович благоразумно сдерживал эмоции. Перечить Ирине — означало нажить на свою голову дополнительные неприятности. А у полковника и так их хватало сверх меры. Он чувствовал себя опустошённым и разбитым.
* * *
Майор Сомов закончил доклад, и теперь начальник отдела ВКР
[6]
отдельного дивизиона стратегического назначения Николай Тимофеевич Кравинский внимательно просматривал собранные материалы. Сомов доложил и сделал своё дело, а вся ответственность за правильно и своевременно принятое решение ложилась на подполковника Кравинского.
