На самом деле Остапа звали Петром, и он не верил в приметы такого рода, потому что не был суеверным.
— Ноги унести отсюда проще, — согласился он. — А взять проще за городом…
— За городом ноги унести тоже можно, — сказал Павел. — Можно хитрость сделать — поехать не к Москве, а в другую сторону. Никто не будет ожидать.
— Там дороги никудышные, — отмахнулся Иван. — Быстро ехать не получится, быстро можно только к Москве ехать, да и потом за городом мы будем как на ладони… Потом не забывай, что как только взрыв услышат, так сразу все дороги перекроют. Не дожидаясь команды. А здесь, во-первых, не сразу и сообразят, что к чему, — подумают, что на заводе что-то грохнуло или на железной дороге, а во-вторых, нам долго гнать не придется. Проедем вперед мимо трамвайного круга, свернем направо, в переулках за стадионом остановимся и разойдемся дворами на все четыре стороны.
— А если переезд будет закрыт? — спросил Остап.
— Еще лучше! — хмыкнул Иван. — Он же не только нам будет закрыт, но и всем, в обе стороны. Тогда мы разбежимся перед переездом. Пройдем порознь через пути, а там — хочешь, к стадиону иди, хочешь — в сторону кладбища…
— Оружие бросим? — удивился бережливый Павел. — А что командиру скажем?
— Бросим, — подтвердил Иван, — с оружием спалиться — раз плюнуть. А командиру скажем что-нибудь… На Николая свалим, скажем, что один «кнаке» и два автомата он куда-то перепрятал, а куда, нам сказать не успел. Чистил, смазывал, в порядок приводил и перепрятал. Да и что нам теперь командир, когда мы сами себе командиры! Война закончилась, рейх накрылся м…ой, мы теперь сами себе хозяева. Возьмем алмазы — и можем уходить.
— Не даст, — усомнился Павел.
— Нас трое, а их двое, — недобро ухмыльнулся Иван. — Даже полтора, потому что Костя, небось, тоже на сторону смотрит. Он же русский, у него этой тупой немецкой упертости нет…
— Я тоже немец, — обиженно напомнил Павел, — но…
— Забудь об этом! — посоветовал Иван. — Германия кончилась! Ты теперь свободный человек без роду и племени. Никому ничего не должен — красота! Поселишься где-нибудь в Аргентине, станешь помещиком…
— Я лучше магазин автомобильный открою, — Павел мечтательно прикрыл глаза. — И мастерскую при нем…
— Будет вам! — одернул их Остап. — Знаете, как у нас говорят? Не дошел до реки, не закатывай портки! Вот уйдем за кордон, тогда и помечтаем…
На этот раз все трое сидели в машине, потому что укромного места для засады на шоссе не было. Павел, надвинув на лицо кепку, притворялся спящим, но двигатель не глушил. Остап с гранатометом наготове лежал на заднем сиденье, прикрытый клетчатым пледом, который очень удачно обнаружился в украденной «эмке». Иван, сидевший впереди, рядом с Павлом, делал вид, что читает газету, но развернутая «Правда» служила ему только прикрытием, отгораживала от посторонних глаз его самого и пристроенный в ногах автомат.
Время рассчитывал Павел, проехавший накануне по маршруту экспедиторов и сделавший поправку на максимально допустимую скорость их передвижения. Тем не менее, приехали на полчаса раньше расчетного времени, хоть это было и рискованно, ведь чем дольше стоит автомобиль, тем больше вероятность того, что им заинтересуется какой-нибудь милиционер. Просто так, от нечего делать, потому что Павел припарковался культурно, в разрешенном месте и никому не мешал.
Ошибиться они не боялись, потому что знали утвержденный маршрут движения, марки машин, их цвет и даже номер милицейской машины сопровождения. Боялись не догнать.
— Успеешь? — в который уже раз спрашивал Иван.
— Должен, — так же лаконично отвечал ему Павел, не отрывавший взгляда от зеркала заднего вида.
Увидев в нем два черных «ЗИСа», Павел, ни говоря ни слова, тронул машину с места и переместился в левый ряд. Иван опустил газету, схватил автомат и выставил ствол в окно. Остап сел, сбросив с себя плед, и выставил в окно гранатомет.
Иван дал очередь с таким расчетом, чтобы захватить и водителя первой машины, и колеса. Остап всадил заряд во второй «ЗИС».
Взрыв в городе, среди зданий, всегда звучит громче, чем в чистом поле, но на этот раз звук был не просто оглушительным, а таким, что едва не сбивал с ног. Даже флегматичный Павел вздрогнул, и «баранку» в его руках повело не в ту сторону, но он тут же исправил это и остановил машину там, где и собирался ее остановить, — у обочины, метрах в тридцати впереди первого «ЗИСа».
Они действовали не раздумывая, автоматически, так, как договаривались. Сказывалась выучка, немецкие инструкторы хорошо знали свое дело и умели организовывать самых неорганизованных людей. Когда Павел остановил машину, Иван тут же выскочил из нее, пригнулся и, продолжая стрелять, бросился к остановившемуся «ЗИСу». Остап сменил гранатомет на автомат, вышел из машины и начал оглядываться по сторонам. Рядом остановилась полуторка, оттуда выскочил водитель и побежал к остановившимся «ЗИСам». Остап подсек его короткой очередью, а затем, выстрелил по другой полуторке, водитель которой хотел проехать мимо, и по самосвалу «ГАЗ-410», ехавшему по встречной полосе. Самосвал бросило вправо и развернуло поперек дороги. В него тут же врезался «малышок» «ГАЗ-М-415», груженный ящиками с какими-то деталями. Затор на шоссе затруднял погоню и отвлекал внимание.
Шоссе затянуло дымом от горящего «ЗИСа». Остап сменил магазин. Подбежал Иван с черным портфелем в левой руке. Оба быстро сели в машину. Павел рванул с места. Иван сунул портфель в заранее припасенный мешок и положил на колени.
Переезд оказался открыт, и они проехали его беспрепятственно, но сразу за переездом на дорогу выскочил милиционер с пистолетом в правой руке и замахал руками, требуя остановиться. Павел напротив поддал газу. Милиционер успел отскочить и дважды выстрелить вслед машине, которую тут же увело вправо. Остап, подумав, что милиционера собьет машиной Павел и оттого замешкавшийся на мгновение, выстрелил в него длинной, истеричной очередью. Милиционер, прошитый пулями, вскинул руки и упал навзничь.
— Колесо, — простонал Павел, выкручивая руль.
Несмотря на его старания, «эмка» все же врезалась в столб, но врезалась боком, и сам удар был не очень сильным — Иван даже не приложился лбом к ветровому стеклу, хотя при другом раскладе имел все шансы выбить его головой.
— Маты моя, шо ж ты наробыла… — прошептал Остап, чувствуя, что все пошло наперекосяк.
Иван, не говоря ни слова, выскочил из машины первым и, громко стуча подошвами своих добротных сапог, побежал в глубь квартала по широкому проходу между домом и сквериком. Мешок с портфелем он держал в правой руке, немного на отлете, словно боялся запачкаться о него. Остап побежал следом за Иваном, лихорадочно ища глазами, куда бы свернуть.
— Держи вора! — громко закричал кто-то из сквера, должно быть, решил, что Иван украл у Остапа мешок.
Павел поступил иначе — он пересек проезжую часть, едва не угодив под трамвай, и скрылся в подворотне, над которой висела облезлая ржавая табличка «Ремонт противогазов». Один двор пробежал, в другом перешел на быстрый шаг, а когда вышел в переулок, то пошел по нему не торопясь. Сердце бешено стучало, слух был напряжен до предела, в глазах мельтешили стеклянные червячки, руки пришлось сунуть в карман пиджака, чтобы дрожащие пальцы не привлекали внимания прохожих. Павел, которого на самом деле звали Карлом, был технарем до мозга костей. Он уверенно чувствовал себя за рулем автомобиля, столько же уверенности придавал ему пистолет за поясом или автомат на плече, но, лишившись техники, он терял и уверенность… Ампула с ядом, вшитая в воротник пиджака, не успокаивала, а нервировала. «Проклятье!», злился Павел, хоть и понимал, что передвигаться по городу, да еще после такого шухера, лучше без оружия. Документы у него замечательные, ни один проверяющий ничего не заподозрил, легенда крепкая, так что бояться ему нечего. А вот если обыщут, да найдут парабеллум, тогда — все. Как развязывают языки в тюрьмах Павел-Карл знал хорошо, овладение техникой допроса входило в число предметов, преподаваемых в разведшколе абвера, находившейся неподалеку от Таллина в местечке Кейла-Иоа…
