– Вы правы. К тому же Китай большая страна, и, безусловно, там есть бедные, отсталые районы, но вот, например, в Пекине, или Шанхае, на мой взгляд, нечего опасаться, впрочем, как и на популярных курортах. Хотя, конечно, и там стоит проявлять бдительность и не отходить далеко от туристических маршрутов. Хотя и это вам ничем не грозит. На мой взгляд, китайцы вполне дружелюбны и гостеприимны.
– Вы были в Китае? – с интересом приподняла бровь Женя, которая уже немного привыкла к обществу Александра Прокофьевича и перестала болезненно реагировать на его взгляды и попытки ухаживания. Он все больше интересовал ее как личность.
– Да, несколько раз, – согласно кивнул кавалер, не забывая ухаживать за своей дамой. – Первый раз это была деловая поездка, мы изучали возможность переноса части производства в Китай, а два следующих раза я ездил просто на отдых.
– А что с производством? Вам удалось открыть там предприятие? – ухватилась за идеальную возможность перевода беседы в интересующее ее русло журналистка.
– Нет. Мы отказались от этой идеи. Слишком много минусов, – покачал головой Логунов.
– А большая делегация туда ездила? – забросила пробный шар Женя.
– Нет, только мы с генеральным и нанятый для этой цели референт, – не ожидая никакого подвоха, пояснил Александр Прокофьевич.
– Генеральный директор? Тот, которого недавно убили? – разыгрывая полнейшее простодушие, поинтересовалась девушка.
– Вам и об этом уже известно? – стрельнув в нее глазами на поражение, спросил Логунов. Если бы не важность цели, Женя после такого взгляда забыла бы на ближайшие сутки не только кто такой Кольцов, но даже имена собственных ближайших родственников. Кровь в ней забурлила и прилила к голове, потом, наоборот, резко отхлынув, заставила бешено биться сердце. А тут еще коварный фармацевт, искуситель, воспользовавшись полной потерей ориентации своей дамы, взял ее нежно за руку и, едва касаясь губами, поцеловал кончики ее пальцев, еще больше дезориентировав бедняжку.
– Какие у вас хрупкие, нежные пальчики, – томно вздохнул он, не спуская глаз с Жениной руки. – Словно у маленькой принцессы.
– Музыкой в детстве занималась, – хриплым от волнения голосом едва выговорила она, пытаясь прийти в себя.
«Боже мой, какие у него резкие виражи, голова просто кругом, – пытаясь дышать ровно, размышляла Женя. – И что это он так неожиданно темы меняет? Еще парочка таких поворотов, и я сама не замечу, как окажусь у него в койке».
Но что-то вдруг заставило ее забыть о жарких перспективах и сосредоточиться на предыдущей мысли. А что это у него такие резкие повороты? Именно! Стоило ей коснуться покойного Кольцова, как он тут же перешел в атаку. И ведь наверняка прекрасно осведомлен о производимом им на женщин эффекте!
Женя внутренне собралась, но руки у Александра Прокофьевича отнимать не стала. А сделав вид, что все еще находится под действием его чар, спросила томным голосом, взглянув на визави затуманенными взором:
– А вы в детстве чем увлекались? У вас такие сильные, красивые руки, с такими руками можно стать хирургом или музыкантом, – мечтательно проговорила она, словно неосознанно гладя пальчиками его ладонь.
– В детстве я увлекался фехтованием. Даже участвовал в юношеских международных турнирах, – переплетя собственные пальцы с Жениными и нежно сжимая их, произнес Логунов, умышленно не глядя на собеседницу, а продолжая рассматривать ее руки.
Опаньки! А Кольцова-то, между прочим, зарезали ножом. Не рапира, конечно, и не шпага, но все же холодное оружие. Женя едва не подпрыгнула на стуле, но сумела совладать с собой и почти прошептала:
– О, настоящий Le Chevalier suns peur et sans reproche
[4]
.
– Вы знаете французский? – тут же откликнулся на ее замечание Логунов.
Жене в эти минуты казалось, что их столик отделен от остального зала искрящейся, пощелкивающей от сексуального магнетизма завесой, зыбкой и непреодолимой. А потому сильно удивилась, увидев подошедшего к столику официанта с каким-то блюдом в руках.
– Утка по-пекински, – безучастно проговорил официант, устанавливая на столе блюдо.
Женя тут же воспользовалась моментом, разыграла выход из транса и проговорила обычным, может, слегка смущенным голосом:
– Так что же случилось с господином Кольцовым? Хулиганское нападение или бандитская пуля? – И без всякого аппетита отправила в рот кусок утки.
На лицо Логунова легли легкие тени досады и разочарования.
– Женечка, что вам этот Кольцов? Лучше расскажите о себе, – просительно протянул Александр Прокофьевич, пытаясь вновь создать интимную атмосферу, но Женя ему этого не позволила.
– Разумеется, мне это интересно, и как женщине и как журналистке. Так что с ним стряслось? Происки конкурентов, передел рынка? – подкладывая себе баклажанов, бодро сыпала вопросами она, продумывая дальнейшую тактику ведения допроса.
Логунов протяжно вздохнул, потом улыбнулся и ответил:
– Никаких конкурентов. Все очень банально. Убийство на бытовой почве. – И он тоже вернулся к еде.
– Убийства на бытовой почве случаются, как правило, в коммунальных квартирах, многочисленных семьях, проживающих на тесной жилплощади, и в пьяных компаниях, – назидательно проговорила Женя с легкой усмешкой, мол, не держите меня за дурочку. – Сомневаюсь, чтобы ваш Кольцов проживал в коммуналке с многочисленными родственниками и воевал с подвыпившими соседями.
– А вы, Женечка, тонкая штучка, – заметил с улыбкой Александр Прокофьевич. – И кстати, давайте без отчеств, мы с вами не на официальной деловой встрече, к чему нам этот официоз?
– Принимается, – милостиво кивнула она. – Так что с Кольцовым?
– О, женское любопытство! – благодушно усмехнулся Логунов. – Хорошо. По большому секрету и не для печати. – Он картинно строго нахмурил брови. – Полиция подозревает в убийстве жену, кажется, у них в последнее время не ладились отношения, и вроде бы даже все шло к разводу.
– Ну, если так, в этой истории, несомненно, должна быть и третья сторона. Сherchez la femme
[5]
, как говорят французы.
– Вы оканчивали французскую школу? – еще раз полюбопытствовал Александр Прокофьевич.
– Не все, кто цитирует латынь, ее изучали, – досадуя на провал в собственном образовании и склонность к расхожим цитатам, попыталась отшутиться Женя. – Так женщина была?
– Не исключено, – пожал плечами Логунов. – Я не был посвящен в личную жизнь Кольцова.
А вот и врешь, злорадно заключила она, мужики такие же сплетники, как и женщины, и наверняка кое-что тебе известно, если не все.
– Александр Прокофьевич… – ласково начала Женя.
