Диана с участием спросила бывшего мужа:
– Где сейчас ты работаешь?
– В следственном отделе прокуратуры, – ответил он.
– Следователем или дослужился до звезд?
– Следователем.
– Понимаю, – улыбнулась Диана и повернулась к Полине. – Хорошо, что в прокуратуре служат такие люди.
– Хорошо для кого? – спросила та.
– Выпьем! – предложил Полторак.
Все, кроме Сергея, охотно выпили хотя бы для того, чтобы заполнить неловкую паузу. Заметив, что Полина больше не ест, Евгений Викторович галантно тронул ее за локоть.
– Позвольте, я покажу вам дом. Хочу похвастаться перед молодой хорошенькой женщиной, а заодно прогуляться. – Он обратился к жене и Сергею: – Не возражаете, если мы оставим вас ненадолго?
Никто не возражал. Полине ничего не оставалось, как встать и пойти с хозяином. Покидая гостиную, она обернулась. Сергей ел оливье.
Полторак распахивал перед ней двери и с увлечением рассказывал о доме.
– Три месяца назад, когда мы купили дачу, она была далека от идеала. Владельцы менялись часто, и каждый хотел что-нибудь достроить или сломать. От первоначального замысла архитектора ничего не осталось. Чтобы понять, о чем я говорю, нужно выйти и взглянуть на дом с нескольких ракурсов.
Выходя во двор через кухню, Полина краем глаза выхватила ту часть гостиной, где стоял стол. За ним уже никого не было. С этой минуты она почти не слушала Евгения Викторовича, а только смотрела в окна гостиной, пытаясь уловить хоть какое-то движение.
– Пока мы ничего не меняли. Сделали ремонт, так сказать, освежили стены. Конечно, Диана внесла изменения в интерьер. Этим и ограничились. – Полторак встал посреди двора и вытянул руку. – Видите круглую беседку в дальнем углу? Представьте, она ровесница дома. – После чего он развернулся. – Если посмотреть на фасад, вы поймете: входные двери были намного шире.
Заметив контуры проемов, Полина спросила:
– Откуда вы знаете?
– Я, дорогая моя, дотошный старик. – В ответ на ее немое возражение Полторак успокаивающе похлопал Полину по руке и продолжил: – Если за что-то берусь – рою до самого дна. Я нашел оригинальные чертежи, рисунки и фотографии. – Он улыбнулся. – Да-да… Все это еще можно обнаружить в архивах. Архитектор Лухов строил эту дачу по заказу Наркомпроса для Всероссийского театрального общества. В те времена, а это было перед самой войной, дачи распределяли, предоставляли на время известным артистам и режиссерам. В округе было полно таких дач, и все возводились по индивидуальным проектам. Строили по нынешним временам скромно, но комнаты для прислуги всегда имелись.
– Как интересно, – проронила Полина, не сводя глаз с окон гостиной. – Может, вернемся?
– Да-да… Только еще одна деталь… Видите каменную плиту у основания лестницы? Идите поближе. Присмотритесь…
– Что?
– Это же малахит!
– Надо же.
– Когда делали ремонт, я попросил ни в коем случае не трогать его, чтобы не расколоть. Что скажете? Не в каждом доме вместо коврика у входа лежит кусок малахита!
Воспользовавшись тем, что входная дверь рядом, Полина поднялась на крыльцо и вошла в дом.
– Взгляните на эту фотографию. – Евгений Викторович придержал ее в коридоре. – Это наша дача в тридцать восьмом году. Архивный снимок. Обратите внимание, левого крыла тогда не было, его достроили намного позже. В оригинальной версии плана дом имел форму буквы «Г» и вход был посредине большой палочки. Но в девяносто четвертом достроили левое крыло и «Г» превратилось в «П» со входом по центру.
– Как интересно, – опять обронила Полина и прорвалась наконец в гостиную.
Сергей и Диана сидели рядом на двухместном диване. Увидев Полину, Шевелева отдернула руку, лежавшую на плече Сергея.
По дороге домой Полина была подавленной, однако понимала, что сегодня объясняться с мужем бессмысленно.
По счастью, она умела выбрать подходящий момент для беседы.
Глава 18
Женщина в белом
Самое тяжелое время для охранника на дежурстве – предутренние часы, когда особенно хочется спать. С одиннадцати до трех еще получается разгадывать кроссворд или смотреть телевизор. После трех начинается тщетная борьба с дремотой.
Иван Васильевич – охранник со стажем, позади служба в армии и несколько лет работы в охранных подразделениях. Здесь, в галерее, работа непыльная. Ночью в здании дежурят одновременно три человека. Те, что помоложе, – на входах, а он, как старший и самый ответственный, следит за экранами видеонаблюдения.
В три пятнадцать Иван Васильевич поставил банку с ленивыми голубцами в микроволновку, а сам пошел в туалет. Вернувшись, расстелил на столе газету и стал ждать, когда дзынькнет таймер. Но зазвонил телефон. Он взял трубку и нарочито бодро ответил:
– Дежурный по пульту Козлов!
– Здравствуйте, это начальник службы безопасности.
– Все спокойно, Юрий Николаевич! На объекте тишина и порядок…
– Я не за этим. Прошу вас пройти в комнату отдыха директора. Проверьте, нет ли на умывальнике его наручных часов.
– Я не могу оставить свой пост…
– Это очень дорогие часы и личная просьба директора. Кроме того, как старший, вы можете на время оставить вместо себя охранника со служебного входа.
Ивану Васильевичу хотелось объяснить, что оба охранника спят, но он вовремя воздержался от таких откровений.
– Если это приказ… – начал он.
– Это – просьба, – сказал Юрий Николаевич и повысил голос: – Личная просьба директора.
– Кому сообщить результат? – спросил Козлов.
– Мне. Не кладите трубку, я подожду.
Иван Васильевич осторожно положил трубку на стол и, мягко ступая, вышел за дверь, побежал по коридору и поднялся по лестнице в административную часть здания. На втором этаже у него с непривычки сбилось дыхание. Он остановился и, согнувшись, попробовал отдышаться. Простоял несколько секунд, потом распрямился.
В глубине темного коридора что-то светлело. Иван Васильевич сделал пару шагов и для верности потер ладонью глаза. Светлое пятно не исчезло, а, будто приподнявшись метра на полтора, стало медленно удаляться. Козлову показалось, что белый силуэт напоминает плывущую по воздуху женщину. Он снова протер глаза и, набирая скорость, кинулся в глубь коридора. Преодолев половину пути, обнаружил, что белый силуэт исчез, словно пройдя сквозь стену.
Охранник приблизился к месту, где растворилось видение, и постучал по стене. В ответ раздался чуть слышное потрескивание. Неожиданно для себя он побежал прочь. Однако, добравшись до лестничной площадки, схватился рукой за сердце и рухнул на каменный пол.
