– Эй, капитан, я набросал список заинтересованных лиц и два сообщения. Один текст, короткий, пойдет по сигналу «SOS» на открытой волне, второй, развернутый, пойдет пакетным сообщением на ретрансляционную сеть. Глянь, одобришь, нет?
Гардон одобрил.
– Радиобуи заряди еще тем же самым. Блохин их уже, наверное, раскурочил.
– Вызывали, капитан? – спросил старший техник.
– Да, Левис, иди сюда. – Рэд отвел его к своему месту. – Если ты еще не в курсе – мы нынче в дерьме по самые уши…
– После того, как Стрэйк разъяснил ситуацию, сомнений у экипажа не осталось, сэр.
Гардон подумал, что если бы Джеральд сбил его не один, а три раза, все равно пригласил бы Стрэйка старпомом.
– Ясно. – Рэд включил ревун и громкую связь. – Учебная тревога. По кораблю – учебная тревога. Отрабатываем эвакуацию. Ответственный старший техник Белтс. Выполнение доложить. – Он прикрыл микрофон. – Только поаккуратнее там, Левис. А то не дожидаясь приказа об эвакуации повыпрыгивают. После отбоя собери всех в кают-компании.
– Да, сэр.
– Капитан, ты закончил? – спросил Серж. – Посмотри на маршрут. Если опять не понравится – уволюсь.
Несколько минут Рэд любовался игрушечным корабликом, который легко прошивал астероидные вихри, маскируясь в тени планет. Он терялся среди звезд, ныряя в подпространство с немыслимых траекторий, и, закладывая лихие виражи, вновь появлялся на маршевых участках. Параллельно с ним тянулись две зеленые пунктирные линии – запасные варианты, – то расходясь, то сливаясь с основной трассой, оканчивавшейся у базы АСП.
– Что скажешь? – спросил Стрэйк, стоявший рядом.
– Слишком круто, – покачал головой Рэд.
– Даже для тебя, капитан? – осведомился все еще злившийся Серж, который никак не мог простить удар по своим жизненным принципам, самолюбию и профессиональной гордости, нанесенный час назад.
– Даже для меня.
– Так что, стереть?
– Оставь. В мире нет ничего невозможного. А, Джери?
– Обходной маневр по планетарной дуге скорректируй, а то скорость для скачка не наберем потом, – посоветовал первый пилот. – Остальное оставь. Раз Гардону понравилось, пусть он и мучается.
Джеральд отошел от карты.
– Рэд, – сказал штурман. – Если ты членораздельно объяснишь, что именно переделать, я готов к дальнейшему сотрудничеству.
– Звучит примирительно, – заметил Гардон. – Иди отдохни. Я тебя вызову. Сколько можно на мостике торчать? Отбой! – произнес он в микрофон оповещения. – Доложить время выполнения задания. Ответственному проверить шлюзовые замки модульных отсеков.
Гардон сел в лифт и поехал вниз. За десять лет работы он заходил в кают-компанию технического персонала трижды. Первый раз, когда получил «Монику». Второй, когда рассчитывал придурка, надравшегося на вахте до бесчувствия. Сцена устрашения получилась что надо. Гардон приволок пьяного в дугу техника в кают-компанию лично. И упасть бедолаге не позволяла до поры до времени только железная рука капитана, державшая его за шкирку.
– Высадить в первом же порту, – жестко сказал Рэд. – Увижу его до Таниты-6 – пристрелю. Увижу с ним еще кого-нибудь – пристрелю обоих! – и разжал пальцы.
Техник, что-то промычав, эффектно рухнул к его ногам. Рэд демонстративно отряхнул руки, повернулся и бросил через плечо:
– Что позволено Юпитеру… продолжение сами найдете, если хотите жить и зарабатывать.
Из технического персонала несколько человек уволились. Но «Моника» уже была у всех на слуху, и недостатка в желающих их заменить не наблюдалось.
Ну а третий раз Рэджинальд пришел в гости к техникам после знаменитой аварии на Альте-3, где «Моника» стояла под погрузкой. Что Гардон не поделил с заказчиком – так никто до конца и не узнал. Разное говорили. Кто-то слышал, что из-за бабы разругались, кто-то – что из-за военного прошлого капитана МНК-17. Якобы хозяин заявил, что ему лихие вояки не нужны, а нужен обычный перевозчик, аккуратный и пунктуальный. Чем Гардон в космопорте накачался до невменяемого состояния или чего накурился – знал только Виктор, который его откачивал, но, разумеется, никому не сказал. Может, конкуренты чего подсыпали – такое тоже в космических далях случалось…
Рэд поднялся на борт, врубил управление на полуавтомат, замкнул на себя и сбросил в трюм наполовину перемещенный с причала груз весьма оригинальным способом: открыл шлюз во всю ширь, отключил в трюме гравитацию и дунул сжатым воздухом. Из персонала чудом никто не пострадал. Комсостав рванул на мостик кто откуда. Первыми прибежали Стрэйк с Виктором. Рэд уже жахнул по причальной галерее выхлопом из всех маневровых правого борта и собирался дать на маршевые полный газ, когда Блохин его остановил, выстрелив в шею транквилизатором из инжектора. Стрэйк перехватил штурвал.
Дорварда увезли из офиса с сердечным приступом. Рэджинальд сутки провалялся в медотсеке в полубредовом состоянии, мучаясь приступами дикой головной боли и никого не узнавая. Виктор всерьез опасался за его жизнь и рассудок и проклинал себя за то, что в свое время не хватило ума закончить медицинский факультет. Одно дело – оказывать неотложную помощь, и совсем другое – лечить психические расстройства на фоне тяжелой интоксикации. В той части, что касалась интоксикации, бортинженер с задачей справился.
И только Рэд слегка оклемался, в лазарет заявился первый пилот, отодвинул Виктора в сторону и что-то такое капитану на ухо сказал, что тот поднялся, пошел с ним в рубку и немедленно приступил к выполнению своих должностных обязанностей. Удивленный Виктор трепанул об этом своим чересчур длинным языком, и всех стал волновать вопрос: останется Стрэйк в экипаже или нет. Когда наглый штурман спросил об этом в лоб, Джери ласково похлопал его по спине и сказал: «Молод еще такие вопросы задавать. Соплячье необстрелянное… Понятно? Не твое дело. Пойдем со мной дерьмо разгребать. Рэджинальду там сейчас лучше не светиться». И о рапорте не заикнулся.
ЧП с большим трудом удалось замять штурману со Стрэйком, упиравшим на технический сбой. Неустойку выплатили огромную. У выздоровевшего капитана резко прорезались дипломатические способности, и больше он никогда ни с кем из заказчиков не скандалил. В третий раз посетив кают-компанию, Гардон был кроток, как агнец божий.
– Приношу свои извинения за недостойное поведение, – сухо сказал он. – Тем, кто останется в моем экипаже, обещаю, что впредь ничего подобного не повторится. Ваше право верить мне или нет.
В тот раз никто не уволился. «Моника» просуществовала уже почти два года, и люди успели узнать вкус свободы, шальных денег и приключений со счастливым концом, которыми от Гардона веяло на несколько миль вокруг.
Сейчас Рэджинальд шагал по техническому уровню и понятия не имел, что сказать своим людям. Но и отсидеться в командном отсеке права не имел. Ведь он сам, пусть и не желая того, привел их на смерть.
