Паштет усмехнулся:
— Я, конечно, извиняюсь, но вы хорошо знаете Елену?
На губах фокусника появилась вежливая улыбка, за которой могло скрываться все что угодно.
— Скажем так — я имею некоторое представление о ее возможностях, — уклончиво ответил он.
«Хотел бы я знать о ней все, что знаешь ты», — подумал Паштет.
И снова воцарилась неловкая пауза. Павел уже подумывал — не рассказать ли артисту анекдот, как вдруг Игорь Эмильевич спросил:
— А как насчет спонсоров? Елена сказала по телефону, что в шоу заинтересованы влиятельные люди, это так?
— Так, — кивнул Паштет. — Я лично говорил с этой… как ее… Вивиан Вестуд… Ну, знаете, дизайнер?
— Вивьен Вествуд? — осторожно уточнил Кон.
— Вот-вот, — кивнул Паштет. — Она собирается открыть бутик модной одежки. Прямо на Воробьевых горах, — добавил от себя Павел.
— На Воробьевых горах? — Иллюзионист смотрел на него удивленно. — А где именно?
— Да прямо у водички, — ответил Паштет. Подумал и добавил: — Красиво же.
— В самом деле, — рассеянно протянул Кон, пытаясь, по всей вероятности, представить себе бутик «у водички».
— Потанин опять же, — солидно добавил Паштет. — И Абрамович подключится.
У артиста слегка вытянулось лицо. Он хотел что-то сказать, но слова по какой-то причине застряли у него в горле.
«Вот она — заминка! — с ужасом подумал Паштет, глядя на фокусника. — Нужно что-нибудь сказать!» И Павел заговорил:
— У еврея умерла жена. Ну, он пошел в газету, чтобы дать объявление. А ему там говорят: «За эти деньги вы сможете дать объявление из четырех слов». Еврей подумал-подумал и написал: «Сара умерла. Продам «Москвич».
Паштет хохотнул, но, увидев, что артист продолжает сидеть с серьезным лицом, замолчал.
— Что это было? — медленно спросил Игорь Эмильевич.
Паштет выдавил дежурную улыбку и ответил:
— Анекдот. Вам понравилось?
Кон отрицательно покачал головой:
— Не очень. Вероятно, вы не знаете, но я еврей.
— Вы уверены? — усомнился Паштет.
— Абсолютно, — кивнул седовласой головой фокусник.
«Во влип! — подумал Паштет. — Надо было что-нибудь нейтральное рассказать. Про зверюшек там или про Штирлица». Поскольку пауза затягивалась, Паштет решил привести план в исполнение и начал:
— Звонок в милицию: «Алло, милиция! Срочно выезжайте — в комнату вошла черная кошка!» — «Успокойтесь, это суеверие. Ничего страшного». — «Ничего страшного? Но я попугай!»
Секунду фокусник молчал, уставившись на Паштета, затем вдруг запрокинул голову и разразился громких хохотом.
— Буа-га-га! — хохотал Кон. — Попугай! Это ж надо такое придумать! Попугай! Замечательно! — И он хлопнул себя ладонью по коленке.
«Пошло дело! — обрадовался верзила. — Теперь нужно дожать! Нужно сказать ему про Копперфилда».
— Кстати, — браво начал Паштет, — Дэвид Копперфилд в сравнении с вами полный козел!
— Как-как? Ко… козел? Бу-га-га! — снова зашелся хохотом артист и снова хлопнул себя ладонью по коленке. — Ой, не могу! Дэвид Копперфилд — ко… Молодой человек, вы прелесть!
Фокусник смахнул с век выступившие от хохота слезы и с любопытством посмотрел на Паштета.
— А вы с Еленой, случайно, не…
— Нет, — мотнул головой Паштет и улыбнулся. — Я просто ее секретарь.
— Замечательно. — Тут Кон хитро посмотрел на него и вдруг сказал: — У вас такое прекрасное грустное лицо. Слушайте, Павел, а что, если мы с вами как-нибудь поужинаем вместе?
— Поужинаем?
— Ну да, — кивнул артист. — Вы любите трюфели?
— Под настроение, — ответил Паштет и подумал: «Хотел бы я знать, что это такое».
— Отлично! — обрадовался Кон. — Я могу зарезервировать столик в «Максиме». Вы когда-нибудь бывали в «Максиме»?
— Постоянно, — ответил Паштет, понятия не имея, о чем говорит фокусник. Подумал секунду и добавил для внушительности: — Ну, то есть я там обедаю. И завтракаю. Да и ужинаю иногда.
— В самом деле? — удивился Кон. На лице его отразилось некоторое разочарование. — По всей вероятности, Елена Васильевна хорошо вам платит, — сказал он.
— Да уж, не обижает, — немедленно согласился Паштет, приосанившись.
«Это я хорошо придумал про ресторан, — подумал он. — Побольше понтов! Москвичи это любят».
— И что же вы там обычно заказываете? — поинтересовался Игорь Эмильевич. — Какие блюда предпочитаете?
— Разные, — уклончиво ответил Паштет. — Пельмени люблю… Вареники… Котлеты разные… Но всегда с гарниром и мясной подливкой. Мне без подливки ни мясо, ни картошка в рот не лезут.
— Гм… — Кон посмотрел на Паштета, чуть склонив голову набок. — Любопытно… И что, в «Максиме» действительно готовят такие вкусные пельмени?
— Еще какие! — обрадовался любимой теме Паштет. — В пельменях ведь что главное? Фарш! Говядина плюс свинина, пятьдесят на пятьдесят. И лука побольше. И еще перчика молотого. Высыпешь их, родимых, на тарелку — а они парят! Припорошишь свежей зеленью, зальешь сверху сметанкой… м-м… — Паштет блаженно прикрыл глаза и покачал головой. — Объеденье. Нет, можно, конечно, и уксусом, но это уже хамство. Уксус убивает вкус. После него ничего, кроме кислятины, не чувствуешь.
— Любопытно, — снова сказал Кон. Теперь он смотрел на Паштета с благосклонной улыбкой. — Павел, вы так аппетитно рассказываете, что у меня слюнки потекли.
— Ну! — кивнул Паштет. — Это я умею.
— Что, если мы отправимся в ресторан прямо сегодня? Вы вообще как относитесь… к чисто мужской компании?
— Положительно, — ответил Паштет. — Женщины только мешают. Я это дело только с мужиками люблю. Купишь водки, пригласишь друга в сауну… Не заметишь, как ночь пролетела. С утреца, конечно, тяжко. Но тут ведь что главное?
— Что?
— Вовремя полечиться!
— Ну, это же не всегда так, — несколько смущенно заметил Кон. — Все зависит от человека, с которым…
— Тут вы правы, — поддакнул Паштет. — У меня дружок есть — Колян Огородников. Мы с ним часто тет-а-тет этим делом занимаемся. А на следующий день — оба как огурчики. И голова ясная, и никакой тебе слабости в членах.
— Да что вы!
— Честное слово. С ним ночь проходит как одна минута.
— Хотел бы я познакомиться с вашим другом, — мечтательно произнес Игорь Эмильевич и вдруг положил ладонь Паштету на коленку.
Павел удивленно покосился на руку артиста, и вдруг его прошиб пот. «Так вон он о чем! — запоздало догадался Паштет. — А я ему про водку, про ночные посиделки… Ну я и идиот! Как теперь выкручиваться-то?»
