— Не погаснет, — заверила ее Женя. — И никакой это не лабиринт. Потерпи еще немного.
Ксюша покорно замолчала. Они шли еще полминуты, затем коридор круто свернул налево, и впереди замаячила железная лестница, ведущая наверх.
— Ну вот, — сказала Женя и облегченно вздохнула. — Теперь главное, чтобы люк оказался открытым. Ты подожди здесь, а я заберусь по лестнице и проверю.
— Но тоннель ведет дальше, — заметила Ксюша. — Может, нам пойти по нему?
— Это обманка, — сказала Женя. — Через сто метров он кончается тупиком. И там точно нет никакого люка.
Ксюша хотела возразить, но промолчала. Она смотрела, как Женя карабкается по лестнице, и тихо шептала:
— Господи, господи, пусть он будет открытым… Пожалуйста, пусть он будет…
Наверху что-то лязгнуло.
— Есть! — радостно сообщила Женя. — Лезь сюда!
Ксюша задрала голову и увидела наверху голубоватый полумесяц приоткрытого люка. Женя уперлась в железную крышку двумя руками, поднатужилась и с лязгом сдвинула ее в сторону. Ксюша зажмурилась от яркого света.
— Ну что же ты? — окликнула ее Женя. — Карабкайся за мной!
— А что там? — с сомнением спросила Ксюша. — Ты уже выглянула наружу?
— Тут вокруг деревья, — ответила Женя. — Думаю, это тот самый лес, который отделяет поместье от шоссе.
Ксюша все еще не двигалась с места. «А что, если пойти дальше? — рассуждала она. — Ведь чем дальше мы уйдем, тем лучше, правильно?»
— Ксюша, ты где? — снова окликнул ее голос Жени. — Давай скорей! За нами может быть погоня!
Ксюша оглянулась и прислушалась. Ей вдруг показалось, что она и вправду слышит вдалеке какие-то шорохи. «Это может быть погоня, — подумала она. — А могут быть… крысы!» Ксюшу пробил ледяной пот.
— Я лезу! — срывающимся от страха голосом крикнула она и бросилась к лестнице.
Выбравшись наружу, Женя быстро огляделась, затем опустилась на колени и протянула Ксюше руку.
— Держись!
Ксюша протянула руку, но вдруг замерла и снова прислушалась.
— Что? — встревоженно спросила Женя.
— Я что-то слышу, — хрипло сказала Ксюша. — Что-то, похожее на… Господи, это собачий лай! — вскрикнула она. — По тоннелю бегут псы!
— И не только по тоннелю, — сказала Женя.
Она крепко сжала Ксюшину ладонь и одним рывком вытянула девушку наружу. «А она сильная», — пронеслось в голове у Ксюши.
Женя задвинула крышку люка и выпрямилась.
— По лесу тоже бегут собаки, — сообщила она. — Я их слышу. Ксюша, где мясо со снотворным?
— Мясо… — Ксюша хлопнула себя по карману и вдруг побледнела. — О боже!
— Что?
Вытаращив на Женю круглые от ужаса глаза, Ксюша прошептала:
— Я их вытряхнула из пакета, чтобы освободить место для бутербродов… машинально…
Порыв ветра донес до них отчетливый собачий лай.
— Они уже близко! — крикнула Женя и поискала что-то взглядом на земле. — Вот это похоже на тропинку! — ткнула она пальцем в едва заметную проплешину в траве. — Бежим по ней!
— Но…
Женя снова схватила Ксюшу за руку и потащила ее за собой.
Они пробежали еще метров пятьдесят.
— Догоняют! — хрипло крикнула Женя. — Быстрее!
— Я… не могу больше… — простонала Ксюша. «Когда же откроется это чертово второе дыхание?» — в отчаянии подумала она и вдруг споткнулась и со всего размаху грохнулась на землю.
Женя остановилась и, тяжело дыша, уставилась в сторону кустарника, сомкнувшегося у них за спиной. Собачий лай приближался. «Элитные псы! — прозвучал в ушах у Жени хвастливый голос Бориса Романовича. — Рост в холке — восемьдесят сантиметров. Давление челюстей, как у молодых тигров!»
Ксюша села, потирая ушибленную коленку, и вдруг заплакала.
— Нам конец, — произнесла она обреченно. — Они нас разорвут.
— Нужно забраться на дерево! — сказала Женя. Она помогла Ксюше встать и подтащила ее к огромному ветвистому дубу. — Забирайся — я подсажу! — Женя нагнулась и подставила Ксюше спину: — Давай же!
Лай звучал совсем близко. Подстегнутая страхом, Ксюша быстро вскарабкалась на спину Жени, с нее — на нижнюю толстую ветку, затем выше… и еще выше… «Черт! — подумала вдруг она. — Нужно помочь Женьке!»
Ксюша начала спускаться, но Женя остановила ее возгласом:
— Нет! Сиди там! — Кусты за спиной у Жени заколыхались.
— Сзади! — крикнула Ксюша.
Женя подхватила с земли сучковатую палку и обернулась. Прямо на нее из кустов выпрыгнули два огромных черных пса.
6
Собак Женя боялась с детства. Когда ей было шесть лет, во дворе поселилась дворняга по кличке Найда. Это была огромная палево-коричневая зверюга с одним топорщащимся ухом и злобным взглядом.
Найда не трогала старушек, вечно кучкующихся на скамейке в центре двора. Более того, она перед ними в некотором роде лизоблюдствовала. Впрочем, понятно почему: ведь старушки ежедневно подкармливали псину остатками котлет и хлеба.
— Посмотри, какая худенькая, — с болью говорила толстая бабка из первого подъезда. — Бедняжка, ей совсем нечего есть.
— У людей просто нет совести — выбросить такую славную псинку на улицу! — вторила ей тощая из третьего.
— Зверье, да и только, — кивала морщинистая карга в малиновом берете. — Хорошо хоть детей пока на улицу не выбрасывают.
— Скоро станут, — ехидно заметила толстуха из первого.
Когда бы Женя ни выглянула в окно, она вечно видела Найду что-то грызущей или жующей. С голоду собака явно не помирала. Справедливости ради следует сказать, что Найда не трогала не только старушек, она вообще с большим пиететом относилась ко всему взрослому населению дома. При этом стоило во дворе появиться кому-нибудь постороннему, как Найда тут же с яростным лаем набрасывалась на чужака, вызывая у старух умиление.
— Настоящая защитница, — говорила толстуха из первого. — Умрет, но чужого не пустит.
— С такими на границе хорошо. Ни один враг не пролезет, — вторила ей тощая из третьего.
— Побольше бы таких собачек, так и по улицам ходить было бы не страшно, — авторитетно подтверждала карга в малиновом берете.
Женю Найда возненавидела с первого взгляда. Едва та свернула с улицы во двор, как клыкастое чудовище бросилось на нее, лая так яростно и злобно, словно узнала в девочке своего старинного врага, одного из тех, кто два года назад утопил в реке Чесноковке пару ее лопоухих щенят. Женя в ужасе бросилась прочь со двора и еще целый час кружила вокруг дома, пытаясь задворками прокрасться к своему крайнему подъезду. Сделать это удалось лишь тогда, когда старушки окружили Найду плотным кольцом, пихая ей в пасть кто кусок пирога, кто печенье, а кто аппетитную шкурку от докторской колбасы.
