— Я не плачу мертвецам. Прочь от машины.
— Но вы…
Договорить парень не успел. Внезапный порыв ветра сорвал с фасада дома тяжелую жестяную вывеску продуктового магазина. Парень повернулся на грохот, и в этот момент угол вывески с размаху ударил его по голове. Все произошло за доли секунды.
Парень рухнул на асфальт. Из разжавшихся пальцев выпал золотой перстенек с темным камушком, резво покатился по тротуару, слетел с бордюра и застрял в решетке водостока.
Мужчина опустил стекло автомобиля и взглянул на распростертое на асфальте тело.
— Весьма эффектно, — с насмешкой произнес он. Затем перевел взгляд на перстень, ярко поблескивающий в лучах солнца. На лице мужчины отобразилась сложная гамма чувств и желаний.
— Что ж… — пробормотал он, с трудом отводя взгляд от перстня. — Значит, придется продолжать.
Стекло поднялось. Черный «Мерседес» мягко тронулся с места и покатил по улице, набирая скорость.
Глава 4
Проклятие шаманки
1
Игорь Соболев очнулся от яркого света, бьющего ему прямо в глаза. Попробовал шевельнуть рукой и тут же скривился от боли. Попробовал выругаться, но не смог — рот его был заткнут кляпом.
— Тише, парень, тише, — услышал он чей-то негромкий голос. — Сейчас я выну кляп, но если ты крикнешь, мне придется тебя ударить.
Игорь попытался разглядеть лицо говорившего с ним мужчины, но не смог. Он видел лишь темный неясный силуэт, прятавшийся за лампой.
Рука в черной перчатке потянулась к лицу Игоря, сильные пальцы выдернули у него изо рта кляп.
Игорь тихо застонал от боли в разбитых губах.
— Кто вы? — сипло выдохнул он.
— Я? — Мужчина усмехнулся. — Как говорят киношные злодеи, «я твой самый кошмарный сон». Можешь называть меня Ювелир. Если ты вздумаешь кричать или дергаться, я сделаю тебе больно. Но если ты будешь вести себя смирно, ты выйдешь отсюда целым и невредимым.
— Какого черта вам от меня нужно? — спросил Игорь, постепенно обретая свою всегдашнюю уверенность.
— Судя по этим вопросам, ты не очень умный человек, — заметил Ювелир. — Ответ прост и очевиден: я тебя похитил. О цели похищения я пока умолчу, так как она не имеет к тебе ровно никакого отношения.
— Я вас не понимаю.
— И не нужно. Главное — веди себя смирно, и тогда я не буду тебя мучить.
— Вы садист? — хрипло спросил Игорь.
— Напротив, — ответил мужчина. — Я один из последних истинных гуманистов, оставшихся на Земле.
Игорь снова пошевелил руками и закусил губу, чтобы не вскрикнуть от острой боли, пронзившей запястья.
— Тогда, может, отпустите меня? — попросил он.
— Разумеется. Но не раньше, чем получу то, на что рассчитываю.
— А если не получите?
— Тогда я тебя убью, — просто ответил Ювелир. — И сделаю это самым мучительным образом. Твои крики я запишу на диктофон, а потом отправлю кассету твоей подружке.
— Какой подружке? — простонал Игорь. — У меня нет никакой подружки.
— Вероятно, испытания, которым я подверг твою бренную плоть, повлияли на твою и без того дырявую память.
На глазах у Игоря выступили слезы.
— Почему вы так со мной разговариваете? — спросил он. — Что я вам сделал?
Мужчина выпрямился.
— Мне пора идти, — сказал он.
— Стойте! — испуганно крикнул Игорь. — Вы не можете меня здесь оставить!
— Я вернусь, — пообещал Ювелир. — Вернусь, чтобы отпустить тебя или убить — в зависимости от того, как пойдет дело.
— Крыса! — закричал вдруг Игорь, с ужасом глядя себе на колени. — На мне крыса!
Действительно, большая крыса сидела у него на ноге и, подняв кверху гадкую мордочку, нюхала воздух.
— Уберите ее от меня! — заорал и задергался Игорь. — Уберите!
Ювелир выставил перед собой руку, и вдруг случилось нечто невообразимое — крыса плавно поднялась в воздух. Игорь увидел, что серое тело грызуна перекручивается, как канат, словно ее выжимают невидимые пальцы.
Крыса засучила лапами и запищала. Внутри у нее что-то хрустнуло, и из отвратительной раскрытой пасти брызнула кровь. Безжизненное тело крысы шмякнулось на пол, прямо к ногам Игоря.
Он с ужасом уставился на дохлую крысу, затем перевел взгляд на темную фигуру у двери, судорожно облизнул губы и спросил:
— Как вы это сделали?
— Скажем так, у меня есть кое-какие таланты, о которых тебе лучше не знать, — ответил таинственный собеседник и вновь направился к выходу.
Тяжелая дверь с грохотом захлопнулась у него за спиной. С той стороны двери лязгнул засов.
2
Он ехал в машине и поглядывал на неоновые вывески баров и магазинов, проносящиеся мимо.
«Ювелир!» Он усмехнулся. Неплохо придумано. Пожалуй, во всем, что он делает, и впрямь есть что-то от работы ювелира высочайшего класса. Пожалуй, стоит называть себя так и дальше.
Ювелир протянул руку к приемнику, покрутил ручку настройки и нашел музыкальную радиостанцию. Песенка была знакомая. Визгливый парень с декадентским придыханием, почти навзрыд, напевал:
Ночью по лесу идет Сатана
И собирает свежие души!
Новую кровь получила зима!
И тебя она получит!
И тебя она получит!
Да уж. За свою долгую жизнь Ювелир насмотрелся всякого. Его поражали и забавляли фокусы, которые проделывала с людьми судьба. А некоторые ее проделки вызывали его искреннее восхищение.
Взять хотя бы его самого. Три несчастных случая сделали из него того, кем он был сейчас. Если бы не эти несчастья, он бы до сих пор жил с закрытыми глазами, как живет девяносто девять процентов населения Земли.
Двадцать лет назад, путешествуя по Африке, он упал с барки в вонючую желтую воду и вынужден был отбиваться от двухметрового аллигатора. Тогда он еще был не так силен, как сейчас, и не владел техникой «бестелесного контакта», однако отчаянная жажда жизни высвободила в организме скрытые резервы, и он сумел выжить, отделавшись изуродованной ногой и сломанной ключицей.
Негры, сопровождавшие его, утверждали, что выбраться из пасти аллигатора живым — настоящее чудо. И он поверил. Поверил в то, что человек — это не просто сгусток мускулов и костей, увенчанный мозгом — как шутовской короной! Он поверил, что помимо функций, известных физиологам, существуют и другие — внетелесные. Или вернее — надтелесные.
И тогда Ювелир (отныне мы будем называть его именно так) решил сменить профессиональный интерес и вместо изучения флоры и фауны Африки занялся исследованием скрытых резервов человека. Спустя год он понял, что медицинской антропологией и этнографией дело не обойдется, и занялся изучением психологии.
