Покажи снимок соседу-киприоту, или стюардессе-мулатке, или ее напарнице с высокой грудью – покажи любому человеку, и тот скажет, что это любящая семья, у которой впереди долгая счастливая жизнь... Может, так и вышло бы в другом пространственном измерении или при ином стечении обстоятельств. Если бы взмахнуть волшебной палочкой... Но у него нет волшебной палочки и все остается так, как есть: на фото – его семья. Советские шпионы Томпсоны и их сын, не знающий своего настоящего имени. И впереди у них нет ничего хорошего. И вообще ничего нет. Тупик.
Макс спрятал фотографию. Он чувствовал себя старше своих тридцати трех. Даже не старше, а – дряхлее, что ли. Ранний подъем и предполетные хлопоты утомили его, а сорок граммов виски навеяли дремоту. Перед тем как уснуть, он видел перед глазами жующих Лену и Вадима, их крепкие молодые зубы и сильные челюсти... Они, наверное, были классе в пятом-шестом, когда Макс начал выполнять специальные задания.
Сейчас ему предстояло очередное. Встреча с собственными родителями.
«Узнаю ли я их?» – подумал он, засыпая.
В Хитроу у него никаких осложнений не возникло. Пограничник никак не среагировал на английскую фамилию российского гражданина.
– Цель вашего визита? – доброжелательно поинтересовался крепкий парень с открытым лицом.
– Встреча с родственниками.
Пожалуй, впервые, пересекая чужую границу, он говорил чистую правду.
Последний раз он был здесь лет десять назад. Погода, настроение, небо – все выветрилось из памяти. Помнилось другое: Брайтли-стрит, восемнадцать, Арчибальд Кертис. Триста тысяч фунтов стерлингов. Неизвестно, дошли ли они до коммунистов Великобритании и поддержали ли английский пролетариат в нелегкой борьбе с капиталистическими акулами, или мистер Кертис просто купил себе новый особняк, яхту, а может, открыл личный счет в банке... Его это не касалось – главное, передача прошла четко и без осложнений. Пять минут. И он поехал обратно. Кертис нервничал и не предложил даже стаканчик английского чая.
Макс вышел к стоянке такси. Сыро, мокро и голо, никакого намека на снег. Не очень старательно проверившись, он не установил наблюдения. Да и то: для англичан он интереса не представляет, а резидентуре тоже нет резона брать его «под колпак».
Он прошел вдоль ряда машин, прислушиваясь к звукам рока и джаза, рвущимся из магнитол, пока наконец не услышал шепелявый голос Северина Краевского в сопровождении «Червоных гитар». Водитель был поляк, можно голову давать на отсечение.
– Мне нужно попасть в Уормвуд-Скрабз, – по-английски сказал Макс, наклонившись к окошку.
Красномордый детина за рулем усмехнулся и пыхнул трубкой-носогрейкой.
– Вам это обойдется в тридцать фунтов, сэр. Хотя есть хренова уйма способов попасть туда бесплатно. Вы сами не с Белостока случайно?
– Нет, я из Москвы.
– Значит, бывшие братья. Меня зовут Бронек, из Лодзи. Но дешевле не могу: бизнес есть бизнес.
По дороге Бронек рассказал, что по крайней мере два его приятеля-поляка побывали в Уормвуд-Скрабз и вышли оттуда если не поправившимися, то, по крайней мере, не сильно похудевшими. По сравнению с тюрьмой «Корча» под Бела-Подляской это – рай.
– А у вас там кто: друг, брат? Если не будет валять дурака, он может даже закончить университетский курс и сдать экзамен на магистра. А за что сидит? Кража? Изнасилование? Или русский рэкет?
– У меня там деловая встреча, – сказал Макс, и Бронек замолчал.
Тюрьма особо строгого режима выглядела вполне цивильно, как музейный замок, – ни вышек, ни колючей проволоки, ни грубо сваренных железных загородок... Высокая и толстая стена, за ней массивное здание из красного кирпича. Похоже на мрачноватую гостиницу. Небольшие окошки обведены по периметру белой краской, даже решеток нет!
«Наверное бронированные стекла», – подумал Макс.
И служащий в серой суконной форме сидел за перегородкой из пуленепробиваемого стекла. Он деловито обслуживал посетителей и профессионально улыбался, но вдруг перестал улыбаться и застыл на месте. Застыл его рот, который минуту назад, округлившись, повторил: «Заключенные мистер и миссис Томпсон... Родители посетителя Томпсона, из Москвы...» Застыли быстрые глаза, пальцы, ловко перебиравшие клавиши компьютера, голова застыла, спина.
Еще бы! Знаменитые шпионы всегда отрицали какую-либо связь с Россией!
Через мгновение оцепенение прошло.
– Простите, мистер Томпсон, вы приходитесь им родственником по нисходящей линии? – переспросил служащий, приходя в себя.
– Я их сын, – ответил Макс. По английским законам родственники по нисходящей, равно как и по восходящей линии имели беспрепятственное право свиданий с заключенными. Отказать в этом было нельзя ни под каким предлогом.
– Все понятно. Одно небольшое уточнение... Серый клерк куда-то отлучился, затем снова возник на прежнем месте, пальцы забегали по клавиатуре. Создавалось впечатление, что он хочет получить от своего «Эппл-Макинтоша» ответ, который тот никак не может дать. Макс почувствовал, что его начинает бить нервная дрожь. Наконец усилия служащего увенчались успехом – он что-то выудил из компьютерной памяти, лицо его осветилось ровным голубоватым светом – не то от дисплея, не то от внутреннего удовлетворения.
– Завтра в это же время, сэр, – с явным облегчением произнес он. – Приходите завтра, и все будет в порядке.
– Почему завтра? А сейчас что-то не в порядке? Служащий промокнул лоб платком и размазал по зубам искусственную улыбку.
– Просто в блоке "С" сегодня дезинфекция, сэр. Извините.
– Но...
– Я вас слушаю, леди, – служащий уже обращался к женщине в свитере до колен, которая стояла следующей.
Недоумевая, Макс отошел в сторону. Только что на его глазах два человека получили разрешение на свидание, ни про какую дезинфекцию речи не было. Может, их родственники содержатся не в блоке "С"? Или тюремщики просто выигрывают время? Но для чего? Предупредить МИ-5? Скорей всего... А завтра скажут, что свидание не состоится, или накачают родителей наркотиками, или придумают какую-нибудь другую гадость... Ладно, увидим!
Неподалеку от тюрьмы он нашел недорогую однозвездочную гостиницу и снял одноместный номер. У портье купил карточку для таксофона, из уличного автомата сделал звонок. Потом на такси отправился отыскивать нужный адрес.
Плотные транспортные потоки, левостороннее движение, огромные двухэтажные автобусы, нависающие то с одной, то с другой стороны, словно айсберги, грозящие раздавить утлую желтую скорлупку... Макс отвык от всего этого и чувствовал себя здесь чужаком: ни соседей, ни друзей, ни знакомых, ни одного человека, который обрадуется встрече... Разве что заехать к мистеру Арчибальду Кертису и спросить, помогли ли триста тысяч фунтов британскому коммунистическому движению? Но он тоже вряд ли обрадуется посланцу из прошлого...
