– Амнезии после сильных переживаний и катастроф, – брякнул Макс, чувствуя, что стоит на грани разоблачения.
Доцент удивился.
– В Сербского недавно защитился мой однокашник, Борисов его фамилия.
Как раз по постстрессовым и посттравматическим амнезиям. Как могли утвердить две одинаковые темы?
– У меня закрытая диссертация сугубо прикладного характера, – нашелся Карданов. – Амнезии рассматриваются как последствия боевых действий.
Объяснение было встречено с пониманием.
– Брониславский тоже в основном работает по закрытой тематике. То, что попадает в доступную печать, – это явно кусочки каких-то больших работ. Но их никто не читал. И где он защитил докторскую, неясно... Обычно об этом сообщается, если речь не идет о секретном исследовании.
Садчиков вздохнул.
– Вы специально приехали в Тиходонск?
Карданов скорбно кивнул.
– Я бы с удовольствием вам помог, но совершенно нет времени... Вы ведь даже не позвонили!
Не меняя выражения лица. Макс кивнул второй раз. Пауза затягивалась.
Доцент опять вздохнул. Интеллигентному человеку трудно вот так сразу выставить приезжего коллегу на улицу. Необходим какой-то жест доброй воли, маленький знак внимания, крохотное проявление гостеприимства или, по крайней мере, намек на таковое. Формальность для очистки совести.
– Если хотите, я покажу вам статью. Может, и ехать больше никуда не придется.
– Если вам не трудно, – благовоспитанно отозвался Карданов.
Садчиков провел его в кабинет. Вместо бронзовой таблички «Профессор Рубинштейн Я. Н.» у входа висел застекленный листок с черными буквами лазерного принтера "Доцент Садчиков В. В. ". Внутри все было по-прежнему. Старинный дубовый стол с крышкой, обтянутой зеленым сукном, массивные шкафы, набитые журналами и книгами по психиатрии.
Пока Садчиков рылся в бумагах, Макс осмотрел корешки. «Вопросы психиатрии», «Российский психиатрический бюллетень», «Вестник общества психиатров», «Клиника психозов»...
– Вот она, – Садчиков протянул раскрытый журнал.
«Брониславский С. Ф., доктор медицинских наук, профессор, действительный член Всероссийского общества психиатров», – прочел Карданов над названием статьи и тут же спросил:
– А что дает членство во Всероссийском обществе?
Садчиков улыбнулся.
– Ничего. Если не считать морального удовлетворения. Туда принимают видных ученых, это признание весомого вклада в науку. У них, правда, есть свой журнал, он рассылается по списку...
Доцент показал на ряд зеленых корешков за стеклом.
– Яков Наумович получал «Вестник», я уже нет.
– Интересно... Можно взглянуть?
– Пожалуйста. Там нет ничего особенного.
Карданов и не искал «особенного». Он посмотрел, где издается «Вестник общества психиатров». В Центральном институте мозга. Запомнил адрес и телефон. Безразлично закрыл зеленую большеформатную книжицу, поставил на место. Больше его ничего не интересовало, но роль следовало доиграть до конца, и он прочел статью.
Понятного в ней было мало из-за перегруженности специальной терминологией, но смысл Макс уловил. При тяжелых формах шизофрении профессор Брониславский предлагал блокировать болезненное сознание личности, переводя пациента на другой, искусственно сформированный уровень психической деятельности. Подробно описывались методики: гипноз, электрическое раздражение отдельных групп нейронов, химические модификаторы, с помощью которых подлинные воспоминания и впечатления основного уровня переносились на запасной, а психотравмирующие обстоятельства «запирались» в блокируемом участке.
«Экспериментальные данные подтвердили результативность предложенной методики лечения. Модифицированная личность сохраняла устойчивость на протяжении пяти-шести лет. Материалами о более длительных сроках сохранения искусственного сознания автор не располагает. Поскольку нарушить стабильность вновь сформированного уровня могут всплески эмоций, ведущие к растормаживанию гипоталамуса, пациента следует ограждать от резких изменений привычного образа жизни, стрессов и острых ощущений», – предостерегал напоследок профессор.
– О каких экспериментальных данных идет речь? – спросил Макс, откладывая журнал. – Боюсь, что я ничего не читал о модифицированном сознании.
– Наверняка читали, – улыбнулся Садчиков. – Одно время газеты взахлеб смаковали так называемое «зомбирование» – создание закодированных слоев сознания: второго, третьего, пятого... В одной голове пять личностей, по условному сигналу происходит переход с одного уровня на другой. Мирный обыватель вдруг превращается в ловкого шпиона, потом – в безжалостного убийцу, потом опять в мирного обывателя, но уже другого, не помнящего ни о чем. И, наконец, при переводе на пятый слой кончает жизнь самоубийством. Идеальный агент для спецпоручений. Помните?
– Честно говоря, нет, – искренне ответил Макс, чем удивил собеседника.
– Ну как же! После путча девяносто первого года, когда несколько больших шишек из ЦК КПСС один за другим покончили с собой! Причем одним и тем же способом – выбросились из окна или с балкона. И все они имели отношение к партийному золоту! Тогда не было ни одной газеты, которая бы не смаковала эту проблему!
– В то время я попал под машину и долго лежал в больнице, – проболтался Лапин. – И совсем не читал газет.
– А больше об этом нигде и не писали. Ни одной серьезной публикации на эту тему не существует. И не может существовать, потому что зомбирование возможно только в фантастических фильмах. Хотя...
Садчиков задумчиво покачал головой.
– Ведь три человека действительно выбросились с балконов, один за другим! Это, как говорится, факт... Но...
– Что?
– Но отнюдь не медицинский.
Доцент встал, давая понять, что лимит времени, который он смог выделить для гостя, исчерпан полностью.
– Спасибо, – от души поблагодарил Карданов.
На выходе из отделения он лицом к лицу столкнулся к симпатичной блондинкой в белом халате, наброшенном на брючный костюм. Женщина шла мимо, не обращая на него внимания, через секунду они бы разминулись, но тут на первый план вылез Лапин.
– Здравствуйте, Зоя Васильевна!
Раскосые лисьи глаза под тонкими полукружьями бровей взглянули в лицо встреченного мужчины.
– Здравствуйте...
Брошенный мельком взгляд задержался на знакомых чертах и вспоминающе сфокусировался. Карданов быстро прошел мимо. Спиной он чувствовал, что женщина смотрит ему вслед.
Степнянск, 11 февраля 1997 года, 13 часов 50 минут.
Степнянск – первая станция после Тиходонска на московском направлении. Осторожно выбирающийся из города фирменный скорый «Синяя ночь» идет сюда пятьдесят минут. В былые веселые номенклатурные времена начальники разных калибров отправлялись в столицу «решать вопросы», забив двухместные купе недоступного простому люду спального вагона тяжелыми, перехваченными ремнями коробками с донскими деликатесами и прихватив провожающими других начальников, рангом, естественно, поменьше. Пьянка начиналась еще до отправления, а тем временем белые и черные «Волги» (о «БМВ», «Мерседесах» и «Вольво» тогда и слыхом не слыхивали, а если и слыхивали, то только как об атрибутах измены, шпионажа, в общем – пороков вредоносной западной жизни) неслись по Восточной трассе в Степнянск.
