Ночлег на вокзале исключался – там собирается уголовный элемент, а бедственное положение бывшего мента неизбежно послужит приглашением свести старые счеты. На гостиницу нет денег. Родственники живут в Питере и Хабаровске – далековато, да и отношения не настолько тесные, чтобы они с радостью приютили вчерашнего зэка. Реутов хоть и приглашал, но у него двадцать восемь метров на четверых. Леший?
Лис удивился пришедшей мысли. Он чувствовал, что тот привязан к курирующему офицеру, и сам испытывал симпатию к агенту, выделяя его из серой массы платных и бескорыстных информаторов. Но не до такой же степени, чтобы вспомнить его среди друзей, у которых можно переночевать! И тем не менее вспомнил... Конечно, соваться к Лешему нельзя – пришьют обоих. Но встретиться с ним надо в самое ближайшее время.
Так и не найдя приемлемого решения, Лис выключил тормоза и позволил плотной толпе прохожих, знающих куда идут, увлечь себя, будто он тоже знал конечную точку своего маршрута. Вдруг он остро позавидовал людям, которых гдето ждут. Как ни замедляй шаги, все равно куда-то придешь. Куда?
Бездомный, неприкаянный, никому не нужный Лис еле переставлял ноги. Вдруг из притеревшейся к бордюру «девятки» его окликнули. Через приспущенное зеркальное стекло смотрел бывший сотрудник УВД Байков. Они никогда не дружили, близко не сходились, водку вместе не пили, в засадах не сидели. Но сейчас он приветливо улыбался и махал рукой.
– Садись в машину, Филипп, есть дело!
– На сто миллионов? – саркастически спросил Лис.
– Может, чуть поменьше, – деловито сказал Байков и перестал улыбаться. – А может, и на сто!
Чуть замешкавшись, Лис шагнул к машине.
* * *
В двухкомнатном полулюксе гостиницы «Аксинья» – лучшей в городе, тихо играла музыка, легкий ветерок шевелил кремовые шторы и приятно овевал разгоряченное лицо майора Малинкина. Сейчас, правда, ничего майорского в нем не было: обычный голый мужик, развалившийся в глубоком, кресле с наполовину наполненным коньяком тонким стаканом.
Тело забросившего тренировки спортсмена еще покрывал пот и сердце продолжало учащенно колотиться, как несколько минут назад, когда на широкой упругой постели Малинкин добросовестно трудился над раскинувшейся в сладостной неге манекенщицей Таей Попцовой – Может быть, эта способность беззаветно отдаваться партнеру и привлекала к ней так сильно майора.
В несколько глотков он осушил стакан, не торопясь закурил, снова налил из длинной, конической формы бутылки ароматную янтарную жидкость. Коньяк «Метакса» стоил в коммерческих киосках тридцать две тысячи и, что немаловажно, его покупала Тая. Конечно, на деньги Гарегина Петросова, но об этом Мадинкин, естественно, не знал. Как не догадывался и о своей истинной роли в бурном романе с очаровательной манекенщицей.
Самое интересное, что майор попал в историю, о которой его и его коллег неоднократно предупреждали особисты в ходе ежемесячных занятий по повышению бдительности и еще более многочисленных индивидуальных беседах. Но то ли серость и формализм этих бесед, то ли неспособность примерять критическую ситуацию на себя, то ли завышенная самооценка Малиикина не позволили ему заподозрить подвоха во внезапной, страстной и щедрой любви молодой красивой женщины. В поучительных примерах контрразведчиков растяпа и болтун всегда плохо кончал. Привыкшие, делать скидку на пропагандистский эффект, слушатели мало верили в столь наглядную закономерность. Но сегодня Малинкину предстояло убедиться, что как раз в его случае она сработает. Сработает неотвратимо и жестоко.
Он успел сделать еще несколько глотков и почти допил очередной стакан, когда из ванной выпорхнула освеженная Тая. На покатых плечах и упругих шарах грудей блестели капли воды, бедра она обернула полотенцем, которое, впрочем, почти сразу отшвырнула в сторону. Необычно оформленный лобок – неширокая вертикальная полоска волос вместо треугольника, – как всегда, приковал взгляд майора. Тая поощрительно улыбалась, обнажая крепкие ровные зубы.
– Я уже закончила свои дела, Олежек, – капризно проговорила она, подходя вплотную. – И торчу здесь только ради тебя. Когда же мы вернемся в Москву?
– Скорей всего дня через три, – майор протянул руку, но девушка, дразнясь, отскочила.
– Ты все время так говоришь. Видно, приглядел бабу из местных. – Тая обиженно отвернулась и нагнулась за полотенцем, давая возможность партнеру рассмотреть обычно скрытую часть тела.
– Где ты сегодня был целый день? Я звонила в гостиницу... Майор сделал последний глоток.
– Ездили на военный аэродром. За город, километров семь. Обнюхивали все вокруг. Иди ко мне...
– Ты сказал – будешь в гостинице! – Тая отошла подальше и присела на краешек стола, болтая босой ногой.
– На сегодня не было работы. Но вдруг приказ – готовить военный аэродром. Я же тебе говорил: мы ждем важных людей. Очень важных. Скоро сама увидишь. Иди ко мне!
– Когда ждут важных людей, все готовят заранее, а не в последнюю минуту. Ты просто придумал причину...
Тая плотно обернулась полотенцем, будто не намеревалась никогда больше его сбрасывать.
– Дело секретное, заранее ничего не сообщают. Утром объявили – и вперед!
Внезапное объявление на оперативном совещании группы «Зэт» делалось специально для майора Малинкина. Точнее, для агента Петросова Попцовой, а в конечном счете для самого резидента Информационного бюро АНА. Передав информацию, майор выполнил отведенную ему функцию. То, чем он еще два часа занимался в полулюксе «Аксиньи», не имело значения.
У выхода из гостиницы майора ожидал плечистый человек в официальном костюме, галстуке, со строгим выражением лица.
– Товарищ Малинкин? – Холодные глаза пронизывали майора насквозь. – Вас ждет полковник Гревцов. Прошу в машину!
Полковник Гревцов являлся его непосредственным начальником.
«Влип!» – подумал майор. Хмель и приятная истома мгновенно исчезли. На смену им пришел страх.
«Особисты выследили... Может, записали на пленку... Если Гревцов прилетел специально из-за меня, дело плохо... Неужели трибунал?!»
– Прошу в машину! – повторил человек с характерной для контрразведчика внешностью.
В черной «волге» ожидали еще двое, похожие на него, как близнецы. Взревел двигатель. «Форсированный», – определил Малинкин, зажатый между чугунными телами сопровождающих.
– Ну что, предатель, допрыгался? – с ненавистью спросил тот, что сидел слева.
– Неужели трибунал? – с трудом выдавил майор.
– Зачем? – сидящий справа мрачно усмехнулся. – Ведь с тобой и так все ясно. Чего еще рассусоливать?
Машина быстро набирала скорость.
Через час труп майора Малинкина обнаружили на Магистральном проспекте. Очевидцы пояснили, что его сбила машина, номера которой никто не запомнил.
– Место такое, – устало пояснил гаишник поднятому по тревоге Финикову. – Светофора нет, подземного перехода нет, а ждать они не хотят... Особенно когда пьяные... Восьмой случай с начала года.
