К концу дня Королев получил двадцать семь разномастных справок, исполненных в основном на четырех машинках. Только отчет о безупречном санитарном состоянии участка разделки туш мясного павильона был исполнен на старой, раздолбанной «Москве». Именно той, которую разыскивал РУОП.
* * *
– Я понимаю, что в прошлый раз вы погорячились, – адвокат Хасьянов держался как всегда вежливо и корректно, – поэтому я на вас не в обиде. И вы не должны на меня обижаться.
Он обаятельно улыбнулся.
– Мне лично от вас ничего не нужно. Я просто выполняю свою работу. Не будь меня, на этом месте сидел бы другой юрист. Но говорил бы он то же самое.
– Вы выполняете свою работу, а те, кто хотел меня убить, – свою. Так? Хондачев пытался говорить свободно, с легкой иронией, но, у него это не получалось. Голос был напряженным и нервным.
– Увы!
Адвокат развел руками.
– Мой доверитель пытался приобрести акции у ваших московских учредителей. Но ему не удалось их убедить.
– Он не смогло них добраться, – перебил банкир.
– Не знаю, – Хасьянов выставил ладонь, как бы отгораживаясь от слухов, сплетен и домыслов. – Во всяком случае, мой доверитель видит только один вариант – убедить вас.
Хондачев тяжело вздохнул. Он надеялся, что его оставят в покое, хотя и понимал: когда речь идет о больших деньгах, решения так легко не изменяют.
– Мне поручено передать условия: вы продаете акции и остаетесь председателем правления. Вам будет назначен заместитель. Моральные издержки компенсируются суммой в десять тысяч долларов.
Адвокат сделал паузу...
– Что вы на это скажете?
Хондачев привстал, дотянулся до массивного серебряного портсигара, закурил.
– А когда я погибну в автомобильной катастрофе или отравлюсь газом, мой заместитель автоматически возглавит банк? Это все уже было, причем много раз. Меняется персонал, охрана, номинальный председатель становится марионеткой, а если проявляет строптивость, то умирает.
– Люди умирают по разным причинам, а часто и вообще без причин. Зачем обсуждать столь мрачную тему? Вернемся к покупке акций. Каков ваш ответ?
Хондачев затянулся, задумчиво выпустил дым через ноздри, стряхнул пепел.
Разорение, унижение и смерть – вот что ему предлагалось. Или просто смерть. Небогатый выбор.
– Я должен подумать.
– Прекрасно. Неделя вас устроит?
Банкир молчал.
– В случае положительного решения вы мне позвоните, – адвокат положил на черную кожаную поверхность стола визитную карточку.
– Если в течение недели звонка не последует, значит, ответ отрицательный.
Хасьянов встал.
– Впрочем, я накину еще день на возможную занятость или забывчивость. В знак искренней расположенности и симпатии.
Он улыбнулся.
– До свидания. Жду вашего звонка.
Дверь мягко захлопнулась.
Через несколько минут появился начальник службы безопасности «Золотого круга» Байков – плотный, состоящий из одних мышц отставник МВД.
– Сейчас проверим запись... Он отмотал пленку замаскированного магнитофона, включил звук.
– Во всяком случае, мой доверитель видит только один вариант – убедить вас... Голос Хасьянова звучал громко и спокойно.
Хондачев подумал, что адвокат предусматривал возможность тайной записи.
– Отличное качество! – порадовался Байков.
– И что она нам дает?
– Придумаем, как использовать...
Глядя на суетящегося крепыша, Хондачев пришел к выводу, что имитацией активности тот прикрывает растерянность и беспомощность.
– Я приготовил для вас отличный бронежилет! Под пиджаком совсем незаметно.
– А если в голову? Или в шею?
Банкир потрогал небольшую марлевую нашлепку на почти зажившей ране.
– Ну... Да мы их просто не подпустим!
– Понятно... Вам что-нибудь говорит фамилия Коренев?
– А как же! Вот это волкодав! Только его упаковали на шесть лет.
– Недавно я разговаривал с председателем облсуда – приговор отменили. Со дня на день Коренев вернется в Тиходонск. Сразу же пригласите его ко мне. В любое время. Вы меня поняли?
– Понял, – обескураженно ответил Байков.
* * *
Лиса никто не встречал на скоростных автомобилях, к тому же спецколония находилась на другом конце страны. Почти трое суток он трясся в разболтанных плацкартных вагонах и наконец, изжеванный и усталый, вывалился на знакомый перрон.
В активе у него имелся отмененный приговор, справка об освобождении, пятнадцать тысяч рублей и клеенчатая сумка с жалким скарбом выпущенного зэка. В пассиве – отсутствие паспорта, работы и постоянного места жительства. Выслуженная десятью годами розыска и задержания преступников малогабаритная квартира утеряна безвозвратно. «Лицо, осужденное к лишению свободы на срок свыше трех лет, утрачивает право на жилую площадь»,
– гласит закон еще советских времен. Кому объяснять про судебную ошибку и отмененный приговор? У кого просить квартиру? Сейчас никто не слушает просьб. Слушают только деньги. И оружие. ПМ закопан в надежном месте, там же два поддельных паспорта. Но с этого начинать не хотелось.
На троллейбусе Лис доехал до центра и машинально забрел в родной райотдел. Дежурный оказался незнакомым, видно, из новых, начальника на месте не оказалось, и он зашел к Савушкину.
– Здорово! – Зам по оперработе крепко пожал ему руку. Также, как подполковник Жистовский при прощании. Но тому можно было этим и отделаться, прибавив доброе напутствие, а здесь с рукопожатия все только начиналось.
– Слышал, слышал, – с преувеличенным оживлением начал Савушкин. – Жаль, дело не прекратили, чтобы было полное оправдание...
– Прекратят, куда денутся, – равнодушно отозвался Лис. – А что с моей квартирой?
– Да, тут накладка!
Замнач сокрушенно махнул рукой.
– Ты, наверное, не знаешь, Диму Котова убили... Его жене с детьми и отдали.
– Щедро. Как же они разместились втроем в пятнадцати метрах?
– Кто же знал, что так получится, – пропустив реплику мимо ушей, продолжал сокрушаться Савушкин.
Лис понял, что никакой помощи здесь не получит.
– А я недавно говорил Симакову: взял бы Коренева на службу. Мы как раз одно убийство раскрывали...
– Возьмите.
– Что? А... Надо дождаться конца доследования. Формальность, конечно, но никуда не денешься...
Сунувшись в несколько кабинетов уголовного розыска, Лис нашел Реутова. Тот обрадовался по-настоящему, накормил обедом в пельменной по соседству и рассказал все последние новости.
