– Да, я.
– Очень приятно. Я – Борис. Вон, видите, – человек показал на вывеску нового ночного бара напротив банка. На вывеске крупно сверкало позолотой название заведения: «Борис».
– Завтра открываемся, – сообщил Борис.
– И что?
– Хочу попросить быть нашей «крышей». Тут рядом, вам удобно... Байков охотно брал ближние... – он осекся.
– А почему меня, если Байков занимается этими делами?
– Раньше вас не было, теперь вы вернулись. Мне посоветовали вас.
– Кто посоветовал?
– Акоп. Помните его? И еще несколько человек. Полмиллиона в месяц вас устроит?
– Я подумаю, – Коренев хотел обойти Бориса, но тот заступил дорогу.
– А если уже завтра на меня «наедут»?
– Скажите, что Лис думает, и направьте их ко мне: Вот телефон, – Коренев протянул визитку.
– Спасибо, – улыбнулся Борис.
Лис заехал в РУОП.
Волошин развел руками.
– Пока глухо. Боюсь, дело зависает.
Лис выругался.
– Если я раздобуду информацию, дашь людей для ее отработки?
– Без вопросов, – кивнул Волошин.
Лис направился к месту убийства. Переулок Подбельского был застроен старинными домами, многие пережили революцию.
Он постоял там, где обнаружили труп Крылова, внимательно осмотрел окна четырехэтажного здания, что-то прикинул. Зашел к уполномоченному дома, недолго переговорил, после чего поднялся на третий этаж и позвонил у высокой темной двери с тусклой металлической цифрой «восемь».
– Кто там? – послышался старушечий голос.
– К вам, Марфа Никитична. Из собеса.
Дверь приоткрылась на длину цепочки, и Коренев сунул в образовавшуюся щель пятидесятитысячную купюру. Деньги мгновенно выпорхнули из рук и дверь захлопнулась, но вскоре открылась уже без цепочки.
– Заходите, – маленькая пухлая старушка с живыми любопытными глазами провела Коренева в комнату. Он сразу прошел к окну. Лучшего наблюдательного пункта не придумаешь.
– Марфа Никитична, вы всегда дома, много времени проводите у окна и наблюдаете все необычные происшествия.
– Что за глупости! Ничего я не наблюдаю! – оскорбилась старушка.
Коренев извлек еще пятьдесят тысяч.
– Я частный сыщик. Меня интересует убийство. Помните, со стрельбой? Не услышать ее было невозможно. Вы расскажете мне, только мне, все что видели. Повторять это нигде и никому не надо. Ходить к следователю и в суд тоже не надо.
Марфа Никитична внимательно слушала.
– За свой рассказ вы получаете сто тысяч. Если ничего не расскажете, то и денег не получите. Кстати, где та купюра, что я вам дал?
Добывший за всю жизнь миллионы битов информации, Лис впервые покупал ее и сразу почувствовал преимущество нового метода.
– Ехал «мерседес», кажется, желтый. Потом остановился. Вышел такой здоровый, с бритой башкой, в спортивном костюме. Что-то сказал девушке, она проходила мимо. Схватил ее, потащил в машину...
Марфа Никитична сосредоточенно свела брови и как будто пересказывала наблюдаемые сию секунду события.
– Девушка вырвалась, кричала. Тут появился мужчина. Ему не хотелось вмешиваться, но он все же вмешался. Из машины его застрелили. Потом они уехали.
– А девушка?
– Что «девушка»?
– Куда она пошла?
– Да никуда! Они увезли ее с собой.
«Прямо фашистская оккупация! – подумал Лис. – Средь бела дня, в центре города... Убили сотрудника милиции, довели дело до конца и спокойно уехали...»
– Убитый говорил, что он из милиции?
– Да, крикнул... Но сейчас никто ничего не боится.
«Ладно, увидим».
Лис задал еще несколько вопросов, потом прямо от Марфы Никитичны позвонил Волошину.
– Саша заступился за девушку, но ее все равно увезли. Надо проверить больницы в тот день и два последующих. Пострадавшая с травмами, характерными для изнасилования.
– Сделаем.
Лис распрощался со старушкой.
– А почему про собес сказали? – спросила она напоследок.
– Потому, что иначе вы вообще дверь не открываете.
– Ух ты! Откуда знаешь-то?
Но Лис не ответил. Мыслями он был уже в другом месте.
На этот раз железные ворота ремонтной базы оказались открытыми. Не сбавляя скорости, Лис влетел на территорию и резко затормозил у небольшого домика, в котором размещалась контора Лакировщика. Скрипнула резина, коротко вякнул клаксон. Лис выскочил из машины.
Лакировщик стоял на пороге, испуганно вглядываясь в прибывшего. Казалось, волос у него стало еще меньше.
– Это ты... – хозяин перевел дух.
– А ты у кого ждал? Бритого мальчика с автоматом?
Лис подошел вплотную. Лакировщик почувствовал себя неуютно и отступил.
– В прошлый раз вы с Черномором не захотели мне помочь. И где теперь Черномор?
Лис снова шагнул вперед.
– Тогда ты сослался на него, сейчас придется говорить от себя. И за себя отвечать....
– "22-37 серия «ТД», – сказал Лакировщик без напоминаний. – Номер с разбитой «волги». Он снят с учета. А купил его один клоун, кликуха Попугай. Поставил на угнанный «мерс».
– Что за Попугай?
Лакировщик презрительно взмахнул рукой.
– Кто его знает! Держит коммерческие ларьки где-то в Нахичевани...
– Ладно, – Лис холодно улыбнулся. – Сегодня ты мне больше понравился, чем в прошлый раз.
С почтительного расстояния за беседой наблюдали подручные Лакировщика.
Лис похлопал хозяина по щеке и направился к машине.
– Что вылупились? – заорал Лакировщик. – По местам и работайте!
Девушку нашли в гинекологическом отделении больницы «Скорой помощи». Надя Мелентьева, двадцать лет. Множественные ожоги бедер, разрывы половых органов, ушибы мягких тканей лица.
Гусаров с Лисом прочли историю болезни, при этом Лису что-то смутно вспоминалось.
– В милицию сообщили? – спросил Гусар.
– Сообщали, – лечащий врач пожал плечами. – А что толку? Приехали из уголовного розыска, она им говорит: «Упала, как раз на палку». – «А ожоги?» – «Супом облилась». Ну, те и уехали. Сейчас никто заявлять не хочет: боятся, не верят, что виновных накажут, только нервы вымотают да ославят. И потом, сознание у людей изменилось: ее убили, считают, и хорошо! Так это наши пациентки, с тяжелыми травмами! А если без переломов и разрывов – вообще никто не пойдет...
