– Я же сказал, уходи, Джентри.
Джентри кивнул, и по его лицу вновь промелькнула усмешка.
– Пошли ребята. Вы слышали, что сказал шериф. Пришло время выпить.
Все трое зашагали по тротуару, забросив на плечи почерневшие от сажи пиджаки. Пройдя несколько шагов, Джентри оглянулся, но теперь его ледяной взгляд остановился на Сарете. Затем вся троица скрылась за вращающимися дверями салуна.
– С вами все в порядке, господа?
Шериф внимательно смотрел на них, но в его взгляде Тревис не заметил подозрительности Джентри и его дружков; только любопытство, и больше ничего.
– Все хорошо, – ответил Тревис, облегченно вздыхая. – Спасибо за помощь, шериф.
– Никаких проблем, мистер. Люди вроде Лайонела Джентри хотят думать, будто они командуют в Касл-Сити. – Он поправил пышные усы. – А моя работа состоит в том, чтобы напоминать им о том, что они ошибаются.
Дарж кивнул.
– Значит, шериф – это нечто вроде рыцаря.
Тэннер приподнял шляпу.
– Неужели вы читаете дешевые романы, мистер? Если да, то не верьте тому, что там написано. В том, чтобы быть шерифом на Западе, нет ничего романтического. Скучная и грязная работа, и я к ней не стремился.
– Тогда почему же вы шериф? – спросила Лирит.
Тэннер рассмеялся.
– Это длинная история, мадам. Хотя совсем не такая захватывающая, как те, о которых читает ваш приятель в дешевых романах.
Сарет нахмурился.
– О каких дешевых романах вы все время говорите? – поинтересовался Сарет.
– Прошу простить моих друзей, – торопливо вмешался Тревис. – Мы здесь недавно.
Тэннер присвистнул.
– Да уж. Касл-Сити становится слишком большим, и я не успеваю познакомиться со всеми, но я сразу понял, что вы не местные. Вы не похожи на всех остальных, вот только не могу понять, чем. Откуда вы к нам приехали?
– С Востока, – сказал Тревис, рассчитывая, что расплывчатый ответ удовлетворит шерифа.
– У вас есть где остановиться в городе?
Все четверо молчали.
– Я так и подумал, – сказал Тэннер. – Ну, на Лосиной улице вам не найти ничего подходящего. – Он бросил взгляд на Лирит. – Но вы можете снять меблированные комнаты в двух кварталах отсюда, на улице Гранта, пансион называется «Голубой колокольчик». Я знаю женщину, которая его держит. Она хороший человек, что бы о ней ни говорили. Скажите, что вас прислал я, и она выделит вам две комнаты.
Тревис благодарно улыбнулся. Интересно, сколько лет шерифу? Трудно сказать. Он выглядел не старше Тревиса; но казалось, будто Тэннер невероятно устал от жизни.
Лирит шагнула вперед и взяла правую руку шерифа в свои.
– Спасибо вам, – сказала она, глядя на него темными глазами.
– Не стоит меня благодарить, мадам. А теперь отправляйтесь в «Голубой колокольчик», вам нечего больше делать на этой пыльной улице.
И хотя он говорил мягко, смысл его слов был понятен: на них глазели зеваки, и шериф хотел побыстрее закончить спектакль. Он приподнял шляпу, и четверо друзей решительно зашагали по тротуару, который вновь заполнили спешащие по своим делам люди.
Они не разговаривали, пока не вышли на улицу Гранта, узкую, малолюдную, всю пропитанную пылью.
– Да, мы чудом избежали серьезных неприятностей, – со вздохом признался Тревис.
– Мне уже приходилось встречать таких людей, как Джентри, – заявил Дарж своим грохочущим басом. – Им скучно, и они очень опасны, но это не просто разбойники. Нам не следует с ними встречаться, в противном случае мне придется достать свой меч.
Тревис попытался представить себе, что будет, если рыцарь обнажит свой огромный меч посреди Лосиной улицы.
– Давай лучше не будем с ними встречаться, – предложил он.
– Почему он так меня возненавидел? – спросил Сарет, качая головой. – Неужели из-за моей ноги?
Тревис положил руку на плечо морниша.
– Таким людям не нужны причины, Сарет. Они выбирают какого-нибудь человека из толпы и решают, что он им не нравится, после чего их уже невозможно переубедить.
Сарет кивнул, но выражение его лица оставалось мрачным.
– Шериф Тэннер, – прошептала Лирит. – С ним что-то не так. Вы заметили, как дрожала его рука? Я попыталась понять, что с ним, когда взяла его ладонь. И ощутила нечто вроде тени, но мне не хватило времени.
Тревис знал, что причин может быть сколько угодно. Те времена знали огромное количество смертельных болезней – туберкулез, оспа, холера, дизентерия.
– Пойдем, сказал Тревис. – Кажется, я вижу вывеску «Голубого колокольчика».
Оказалось, что «Голубой колокольчик» – самое большое здание во всем квартале. Дом был построен в викторианском стиле, с дюжиной башенок и
«вдовьей дорожкой» из кованого железа. Здание показалось Тревису слишком роскошным для обычных меблированных комнат. Неужели Тэннер переоценил их материальное положение? Но когда они подошли поближе, Тревис заметил облупившуюся штукатурку, обвисшие, давно некрашеные ставни и заросшие вьющимися растениями стены.
Они поднялись по скрипучим ступеням к двери и увидели несколько кошек, которые нежились в солнечных лучах на крыльце и перилах. Все они выглядели ухоженными. Лирит наклонилась, подняла котенка и прижалась к нему щекой, а тот тихонько замяукал.
Передняя дверь открылась, и раздался звон колокольчиков.
– Будьте осторожны с Джиневрой, мисс, у нее болит лапка, – послышался низкий женский голос.
Лирит не отрывала взгляда от котенка.
– Да, вы правы. Кажется, у нее заноза.
– До сих пор? Я проверяла.
– Ее не видно, она застряла между подушечек.
Послышался тихий смех и какие-то нестройные звуки, происхождение которых Тревис не сумел определить.
– Ну, тогда несите ее сюда. И не забудьте своих мужчин. Должно быть, вы очень счастливая леди, если вас сопровождает трое таких симпатичных джентльменов.
Дверь открылась шире.
Лирит рассмеялась и, продолжая держать котенка, вошла в дом. Трое покрасневших мужчин последовали за ней. Стены были оклеены бумажными обоями с давно выцветшими алыми ирисами. На поцарапанном деревянном полу лежал потертый персидский ковер, на окнах висели пожелтевшие кружевные занавески, покрытые толстым слоем пыли. Внутреннее убранство показалось Тревису слишком роскошным для дома, где сдают меблированные комнаты, однако обстановка давно не обновлялась.
То же самое Тревис мог бы сказать о стоявшей посреди комнаты женщине. Она едва ли была старше Грейс – немногим больше тридцати, – изящный овал ее лица сразу привлекал внимание. Однако женщина казалась такой же выцветшей, как ее зеленое бархатное платье. Тревису она напомнила портрет молодой красавицы, так долго провисевший на чердаке, что все цвета – желтые волосы, синие большие глаза и даже розовые щеки – получили немалую примесь серого.
