— Рысь проклятая… — пробормотал ошеломленный Бэр Дюмо. Жанн с облегчением сунул в ножны наполовину вытащенный клинок, коротко улыбнулся брату.
— Ишь, друг за дружку горой. Ну, в конце концов… Поступай как знаешь.
Младший брат глядел на Элли с опасливым уважением. Она с кротким видом замерла у пастуха на руках; только быстро расширялись-сжимались зрачки. На юношеском лице Алейна неожиданно расцвела широкая улыбка.
— Если отец не п-пришлет кроликов, я их вам сам куп-плю.
— Поздно уже, пора на боковую, — будничным тоном заметил священник. — Мы заночуем здесь, а утром уедем.
Они впятером устроились под стенами хижины. Даниэль расстелил на мху одеяла и шкуры, оставив Элли только набитый сеном тюфяк да свою куртку вместо одеяла. Улеглись. Обожавший компанию Сильвер привалился к хозяину с одного бока, с другого прижался Алейн, и вскоре все спали, кроме хрустевших ветками лорсов. Кажется, Даниэль уснул первым.
Утро выдалось жемчужно-серое, над водой и землей стлался туман. Элли в хижине не оказалось; только куртка лежала на тюфяке. Даниэль помчался искать, однако не нашел зеленоглазую ни на площадке, ни на берегу реки.
— Проворонил? — упрекнул он Сильвера. — Кто должен был за ней уследить?
Пес слабо вильнул хвостом и смущенно отвернул морду.
— Вот и ладно! — обрадовался Бэр Дюмо. — Поверь отцу, Дани: эта зверушка не для тебя. Занимайся своими лорсами, а невесту мы тебе подыщем. Кстати, вон твои звери возвращаются.
И правда: в молочном тумане показались расплывчатые силуэты, которые быстро превратились в осторожно ступавших Хайата и Ага Шау. Вслед за ними из леса вышли телята и остальные лорсихи; как ни в чем не бывало, стадо потянулось в открытый загон.
— Пойду печь затоплю, — решил Бэр, направляясь в хижину. — Пока завтракаем, хорошо бы погреться. А то отсырели в тумане, аж кости скрипят. Алейн, парень, давай-ка к реке за водой!
Отец Альберт молча седлал своего лорса. Он старательно затягивал подпругу и вроде бы нисколько не интересовался тем, что делается вокруг. Вздрогнув от внезапной догадки, Даниэль бегом кинулся к священнику.
— Отец Альберт!
Тот выпрямился и обернулся.
— Что вы с ней сделали?
Неслышно подошел Жанн, взял брата за локоть.
— Я?
— Ваши глаза не умеют лгать, отец Альберт. Где Элли?
— Не знаю.
Даниэль ощутил, что священник не лжет. Рука Жанна крепче стиснула его локоть.
— Во имя Создателя — где она?
— Я не знаю, Дани, — мягко повторил преподобный отец.
Даниэль перевел дыхание.
— Ваша сила велика. Вчера вы всех заворожили, мы сделались точно деревяшки… А потом мы спали. И она спала. Вы могли ей камень привязать на шею и утопить — она бы не проснулась. Отец Альберт! Куда вы ее дели?
— Гнев лишил тебя разума, сын мой.
— Преподобный отец, я видел, — неожиданно заявил Жанн. Это была ложь, он спал как убитый, однако священник попался.
С его лица точно упала маска, оно сделалось растерянным и виноватым.
— Я поступил, как считаю нужным. Дани, может, эта женщина тебе дорога, но она не человек. Лемут, пойми же! Она бы тебя погубила.
— Мой брат давно не ребенок, — сурово сказал Жанн. — Он может решать сам за себя. Где Элли?
— В лесу, — отец Альберт обвел рукой угадывающиеся в тумане деревья. — Я заставил ее уйти.
— Будьте вы прокляты! — беззвучно произнес Даниэль и высвободил руку из пальцев Жанна. Оглянулся кругом: туман еще стоит густой как молоко, однако солнце его скоро рассеет.
Пастух повернулся, чтобы идти к хижине.
— Дани, — сказал ему в спину брат, — я пока оставлю тут Кахая. Он отлично ходит под седлом и будет тебя слушаться.
Кахай — Молния — был одним из первых лорсят, которых Даниэль вырастил в своем загоне, и лорс, и пастух хорошо помнили друг друга.
Больше об Элли не было сказано ни слова. Из седельных сумок извлекли хлеб и копченое мясо, Даниэль поставил на стол мед, и в сосредоточенном молчании все быстро позавтракали. Затем Бэр с сыновьями и отец Альберт собрались уезжать. Жанн легко вспрыгнул на круп лорса позади Алейна.
— Отлично доедем. Но ты Кахая береги, не то я Сат Аша себе заберу, когда оклемается.
— В поселке об Элли не болтайте, — попросил братьев Даниэль.
— Толку-то что? — Жанн повел широкими плечами. — Ты отца знаешь. Пойдет в таверну — всем раззвонит, да еще приукрасит.
Алейн наклонился с седла и тихо и очень серьезно сказал:
— Я кроликов п-привезу.
— Езжайте, — Даниэль махнул рукой, скрывая, что он растроган тем, как верит в него младший брат.
Отец радовался, что едет домой, и шумно обещал сыскать непутевому сыну такую невесту, чтоб у него все дурные мысли враз из башки повылетали; священник тронул своего лорса, не прощаясь.
Пастух проводил их взглядом и завел Кахая в загон, закрыл вход слегами. Туман быстро редел. Даниэль позвал:
— Элли!
Может, она не ушла далеко, а прячется где-то за деревьями? Нет, вряд ли: отец Альберт обнаружил бы ее присутствие.
— Сильвер!
Радостно виляя хвостом, пес заковылял к хозяину. Даниэль вернулся в хижину, подтянул ремень, на котором висел меч, проверил остроту охотничьего ножа — годится, еще не затуплен; повесил за плечо лук и колчан со стрелами, не забыл флягу с водой. Затем он вынул из кармана тонкую полоску меха, которую вчера перед боем с лемутами Элли дала ему, как оберег, и предложил псу понюхать.
Сильвер сморщил верхнюю губу, показывая зубы.
— Ну, нечего, нечего. Нам нужна Элли. Ищи. Ищи, кому говорю! Вдвоем они двинулись через поляну. Над сваленными в кучу лемутами жужжал рой мух, однако ночью Ревунов никто не тронул.
По телу Одживея тоже ползали мухи, и Даниэль быстро забросал его ветками.
— Ищи Элли. Ищи!
Сильвер уткнулся носом в землю и захромал вдоль кромки леса. Один раз он сунулся в заросли, но пастух быстро понял, что это вчерашний след — отсюда Элли пришла к его жилищу. Он снова вывел пса на полянку.
— Ищи!
Припадая к земле и подпрыгивая, Сильвер обследовал берег реки. Внезапно он гавкнул, поспешно заковылял к воде и остановился у кромки, вопросительно оглядываясь на хозяина.
— Здесь? Ушла в воду?
Неужто священник и впрямь ее утопил?! Не может такого быть!
— Ладно, — решил Даниэль, — тогда пошли берегом.
Вопрос — куда? Вверх по течению или вниз? Куда бы отправил Элли сам Даниэль? Разумеется, вверх, подальше от Атабаска На Закате. А отец Альберт? Скорее всего, священник послал бы ее в другую сторону — рассчитывая, что утром он поскачет по тропе к поселку и проверит, убралась ли зеленоглазая восвояси или таится где-нибудь неподалеку.
