— Чего ты хочешь?
— Ты не дослушал. — Голос захолодел, насмешка пропала. — Буду краток. Эли — это ее настоящее имя — узнала, что я состою на службе Нечистого. Узнала, испугалась, убежала… Но мы с ней любили друг друга, можешь поверить. Ради нее я отступился от клятвы, оставил служение. Думаешь, это легко? Считай, смертный приговор самому себе. Но… В общем, она не пожелала со мной оставаться. Ей мерещились всякие ужасы; она и по сей день верит, будто была «рабыней Нечистого». Так вот, поначалу я дал себе слово, что она не достанется никому. Потом осознал, что ей нужна защита. Но я отдам Эли только в надежные руки. Ты обладаешь известным мужеством — не пустился удирать от дурачка, как твой лорс. Но этого мало. Давай-ка поглядим, на что ты годен. Защищайся!
С хриплым ревом Сат Аш взвился на дыбы. Даниэль стиснул коленями бока зверя, удержался в седле. Затем его хлестнуло чужой ненавистью — и ненависть исходила от верного лорса!
— Стоя-ать! — заорал он, уже поняв, что кричать бесполезно, что проклятый отступник завладел сознанием лорса так же, как раньше пленил сознание Бака.
Сат Аш прошелся на задних ногах, опустился на все четыре конечности и стал бешено бить крупом. Он будто превратился в дикого лорса, который в жизни не знал седла — и которого вздумал объездить самоубийца. Серый Ветер храпел и ревел, мотал головой, и пена летела с его оскаленных зубов. Огромные копыта взрывали землю, ломали упавшие ветки. Затем он начал приседать на задние ноги — и Даниэль с ужасом сообразил, что Сат Аш вот-вот опрокинется наземь и начнет кататься. Задавит насмерть!
С факелом в руке он соскочил на землю — лорс думал его лягнуть, но не достал — и кинулся под прикрытие ближайшего ствола. Сат Аш устремился за ним. Копыто тяжко ударило в дерево, по стволу пошел гул. Даниэль прыгнул в сторону, укрылся за следующим стволом. Чего хочет отступник? Проверить быстроту ног и ловкость пастуха? Нет, не похоже… Он едва увернулся от жуткой, храпящей, покрытой пеной морды. Прыжок, другой…
Гигантский скачок лорса… Даниэль бросился наземь, и Сат Аш промахнулся. Перекатившись, пастух вскочил, по-прежнему сжимая факел. Красноватое пламя билось, словно в агонии, но не гасло.
На него надвигались страшные рога. Лорс храпел, из ноздрей вырывался пар. Даниэль прянул назад. Нога подвернулась, он упал на колено. В отчаянии сунул факел к самым глазам Сат Аша. Лорс разъярился еще больше. Снова встал на дыбы и со всего маху обрушил копыто туда, где мгновение назад находился хозяин. Даниэль избежал смерти, кувырнувшись через голову. При этом он выронил факел. Вскочил на ноги, выхватив меч, метнулся в сторону. Не рассчитал — ударился в ствол дерева. Скользнул вдоль толстенной сосны, как вокруг башни, укрылся, мгновение передохнул.
«Сат Аш!» — он вложил в мысленный крик всю свою волю. «Сат Аш, успокойся. Стоять!» Без толку. Лорс вынырнул из-за ствола. Мелькнула незащищенная шея — можно было шутя достать мечом. Рука не поднялась. Серый Ветер развернулся, взревел. Даниэль уже был по другую сторону дерева. Так можно кружить до бесконечности… Ноги заплелись в голых ветках ольхового куста, и он рухнул в сухой прошлогодний мох. Выпутался, вскочил. Прошмыгнул у надвинувшегося лорса между ног. Ничего не стоило полоснуть клинком по широкому мягкому брюху — но он не смог.
— Сат Аш… Сат Аш!
Валяющийся факел на миг окрасил розовым длинные ноги лорса, затем копыто опустилось на пламя. Хруст разломленной палки — и настала кромешная мгла. Впрочем, лорсы и в темноте неплохо видят… Вытянув перед собой руки, Даниэль кинулся бежать. Топот и бешеный храп настигали. Меч!
Он снова увернулся. Громадный лорс пронесся мимо, с хрустом ломая заросли. Затопчет! Последняя надежда — меч… Даниэль побежал, круто вильнул в сторону, на ходу стягивая с себя куртку. Швырнул ее на звук хриплого дыхания. Сат Аш взревел, точно его прижгли каленым железом.
Убегая, Даниэль слышал, как лорс топчет куртку, в бешенстве разметывает клочки. Ноги заплетались. Проклятье! Ни клена, ни дуба, ни березы! Ни одного дерева, на которое можно взобраться — одни толстенные сосны, пальмы да мелкая ольха.
Серый Ветер снова бросился в погоню. Настигает. Бегать от него уже нет сил. Надо рубить мечом… Но не могу… Не могу!
«Отступник! — мысленно вскричал пастух, не сомневаясь, что колдун его услышит. — Пощади Сат Аша!»
Внезапно все стихло. Лорс больше не храпел, не бил копытами, не стучали по ветвям его рога. Даниэль промчался еще с десяток шагов, наткнулся на дерево и, задыхаясь, привалился к нему спиной. Отец Небесный, да что же это?
А ну как колдуну взбредет в голову оседлать сознание самого Даниэля? Такого может натворить…
Сквозь шум стучащей в висках крови раздался голос колдуна:
— Я видел то, что хотел увидеть. Ты не стал калечить несчастного дурачка и не зарезал лорса. Я полагаюсь на твое мужество и великодушие, и с легким сердцем оставляю тебе Эли.
— Чтоб ты пропал! — хрипло ответил ему Даниэль.
Отступник хмыкнул — и больше пастух его не слышал.
— Сат Аш? — осторожно позвал он. — Ну-ка, парень, поди сюда.
Пофыркивая, старый лорс не спеша приблизился. Как ни в чем не бывало скусил какую-то ветку и принялся жевать. Несомненно, Сат Аш не помнил, что вытворял минуту назад. Вот и славно. Даниэлю вовсе не хотелось, чтобы гордый скакун опять чувствовал себя кругом виноватым и униженно просил прощения.
— Ну и ладно, — говорил пастух, почесывая лорсу шею — там, где под шкурой ощутимо билась артерия, там, куда пришелся бы удар меча. — Вот с колдуном и разобрались. Если вдуматься, он парень, в общем-то, неплохой… скорее, несчастный… — Даниэль поймал себя на том, что не может удержаться от нервного смеха.
Нашарив седельную сумку, он расстегнул ее, вынул запасную безрукавку из волчьего меха — специально обработанную, чтобы отбить запах — надел и забрался в седло. — Ну, а теперь домой. Пошел, старик. Домой!
Назавтра Даниэль занялся домашними делами. Вымел пол, прибрался в хижине, расставил и развесил безделушки из бересты, которые изготовил для Элисии и от которых она прежде решительно отказывалась. Протер стекло на больших деревянных часах — самой «цивилизованной» вещи, какая у него была. В сущности, Даниэль нисколько в часах не нуждался — и впрямь, на что они в лесу? — однако держал их на полке с удовольствием и поглядывал на круглый циферблат как на физиономию доброго приятеля.
Затем он критически осмотрел нары. Пожалуй, для двоих будут узковаты, надо бы пару досок с краю добавить. Да свежего сена в тюфяк натолкать, да шкуры проветрить. И одеяла постирать. Даниэль усмехнулся. Не буду стирать одеяла — мать подарит новые. И простыни с вышивкой впридачу. Он вынес на солнце и свежий ветер шкуры, на которых обычно спал, не затрудняясь постельным бельем — только под голову подкладывал кусок полотна; затем с большим тщанием подогнал и прибил две дополнительные доски. Рядом крутился Сильвер, совал морду под руку. Он был еще почти щенок — здоровенный восьмимесячный щен, который вымахал ростом с матерого волка, а набраться ума не успел.
