Морды всех лемутов, собравшихся в высоком зале и сидевших на корточках вдоль длинных стен, были удручающе одинаковыми. Таррейталу в первый момент показалось, что все они как-то похожи и совершенно не отличаются друг от друга.
Увидев принца, появившегося в дверном проеме, люди-крысы заверещали, начали толкаться и прыгать на месте. Все заорали что-то одновременно, не слушая соседа. Каждый мотал головой и вопил во всю глотку какую-то абракадабру на своем мерзком, скрежещущем языке.
Едкие вспыльчивые выкрики, вспышки животного гнева, хрип и визжание, все это сливалось в ушах принца в один сплошной, неудержимый поток непонятных слов. Этот шум, начавшийся как по команде, сначала напоминал монотонное колыхание басовых струн, а потом начал постепенно подниматься вверх, насыщаясь все более истеричными оттенками.
Таррейтал в глубине души считал себя человеком закаленным, но тут почувствовал, как неприятный холодок мгновенно пробежал по кончикам пальцев. Лемуты окружили его кольцом и яростно завизжали, пронзая пленника яростными взглядами.
Казалось, в любое мгновение они могут броситься на него и разорвать в клочья. Многие мутанты даже оскаливали зубы, исторгая из утроб непереносимую вонь, и дрожали от кровожадного нетерпения.
Принц ожидал встретить большое количество этих тварей, но, все равно, был ошеломлен их количеством и напором злобной, жестокой силы, брызжущей из каждого угла.
Внезапно шум, бушевавший под сводами просторной комнаты, прекратился, как по команде. Искаженные ненавистью крысиные морды вдруг вытянулись, разгладились и приобрели испуганное, покорное выражение. Поджав передние лапы, лемуты притихли и попятились. Серые фигуры тихонько отходили в стороны и расползались вдоль стен, рассаживаясь на корточках в каком-то особом, давно установленном порядке.
Скоро оказалось, что кольцо, тесно смыкавшееся вокруг принца, как бы размылось, и рядом с ним никого нет. Он один стоял посреди комнаты.
Исчез даже легкий туман, застилавший все это время глаза. Взгляд его устремился вперед и юноша невольно вздрогнул, потому что, наконец, столкнулся с той самой силой, присутствие которой давно уже ощущал…
Прямо перед ним, у противоположной стены, как из-под земли появилось кресло с высокой спинкой. Раньше это кресло находилось на верхнем этаже и принадлежало отцу Таррейтала. Когда-то оно служило своеобразным символом власти рода Вингмохавишну.
Но теперь на нем сидел незнакомый человек, явно не принадлежавший к племени лемутов. Незнакомец располагался на обыкновенном кресле, стоящем прямо на полу, но возникало ощущение, что он сидит где-то высоко, над всеми окружающими.
Именно он главенствовал над лемутами. Сразу было видно, что люди-крысы беспрекословно подчиняются ему и полностью находятся в его власти.
Таррейтал понял, что встречает его не впервые. После схватки, спасаясь от лемутов, именно его он видел из окна — этот человек сидел тогда в черной лодке, направлявшейся по мутным волнам к Небоскребу, окруженному со всех сторон водами Внутреннего моря.
«У него было много имен… — всплыли в памяти слова аббата Фарсманса. — А с некоторых пор его зовут только гнусным прозвищем С’герх…»
Священник называл его «Хозяином лемутов». Значит, Таррейталу суждено было предстать перед колдуном, перед представителем адептов Нечистого…
Длинный серый плащ из какого-то эластичного материала полностью скрывал его тело. Отброшенный назад капюшон позволял разглядеть гладкий, блестящий, абсолютно безволосый череп.
На бледном, мертвенно-белом лице выделялись холодные жестокие глаза. Стальной взгляд упирался в принца с такой силой, что юноша не мог отвести голову в сторону.
На левой половине плаща бритоголового виднелся какой-то знак, видимо, свидетельствующий о его принадлежности к определенной касте Темного братства. Таррейтал невольно пригляделся и различил нечто вроде броши, состоящей из причудливого переплетения изогнутых линий и колец.
«Хозяин» как будто не имел при себе никакого оружия. Но телепатическая сила, смешанная с ледяной угрозой, исходила от него, как холод от огромного айсберга.
Невероятная власть этого человека держала принца в жестких тисках. На лбу Таррейтала выступила испарина. Он пытался использовал все ментальные приемы, которым его обучал Фарсманс, чтобы освободить свою волю от смертоносных телепатических захватов колдуна, но получалось у него далеко не все.
Пристально посмотрев в лицо «Хозяина», он содрогнулся: казалось, эти глаза не имели зрачков! Они были подобны провалам серой пустоты, безразлично созерцавшим перед собой такую же пустоту. Несмотря на все попытки сопротивления, Таррейтал чувствовал, что голова его идет кругом. Глядя в ужасные тусклые глаза, принц понимал, что им полностью овладели смятение и страх. Душу захлестывали волны паники, и юноша ощущал свое полное бессилие, находясь перед неумолимым взором бритоголового. Но он все-таки пытался сопротивляться! Гнев, душивший его, пересиливал страх и помогал обрести внутренние силы.
«Ты не сломаешь меня… — мучительно, тяжело ворочая мыслями, произнес про себя юноша. — Тебе не удастся завладеть моим сознанием… ты не справишься со мной, проклятый С’герх»
Тут же раздался сильный и глубокий голос, принадлежащий бритоголовому. Слова колдуна загремели под сводами зала:
— Мне очень приятно, юноша, что ты хранишь в памяти мое имя! Я рад, что здесь знают хозяина Южной Канды!
— Настоящего хозяина зовут Таррейтал Вингмохавишну! — гордо отозвался молодой принц, едва превозмогая невыносимый гнет. — И он стоит перед тобой, грязный прислужник Нечистого… А тот, кто откликается не на имя, а на базарное ругательство С’герх, не имеет никакого права называться правителем здешних мест… Он может владеть только большими кучами крысиного дерьма, плавающего в окрестных затопленных лесах…
В этот момент Таррейтал был так разъярен, что даже не заметил начала ментальной атаки. Только вдруг на полуслове словно захлебнулся и захрипел.
Его бросило по направлению к бритоголовому, ноги сами понесли его вперед, причем так стремительно, что голова даже откинулась назад. Потом он налетел на невидимую преграду и отшатнулся, как от сильного удара, упав навзничь.
Перед глазами сверкнули искры, и он отключился, оказался в полной темноте. Пришел в себя только через какое-то время, лежа на холодном полу. Почему-то во рту ощущался сильный железистый привкус крови, словно слуга Нечистого и в самом деле врезал ему кулаком по лицу. Ребра болели так сильно, что молодой принц едва мог вздохнуть.
Юноша с трудом, со стоном поднял голову и увидел, что С’герх сидит на кресле совсем рядом, прямо над ним, заложив ногу за ногу. На его тонких губах играла спокойная жестокая улыбка.
— Согласись, принц, что ты был очень невоспитан, очень груб… За такое поведение нужно наказывать! Это было очень некрасиво с твоей стороны… — с издевкой сказал он, перехватив взгляд Таррейтала. — Не нужно дерзить. Неужели тебя этому не учил твой наставник? Как, кстати, его зовут?
