— Теперь все будет по-другому! — решительно отозвался он. — Теперь мужчины будут помогать девушкам!
Лиа-Лла звонко рассмеялась и пренебрежительно бросила:
— Мужчины… Мужчины только могут сидеть в своих дуплах и ждать, когда сестры принесут им добычу.
— Ты забыла, что мы не люди-птицы? — одернул ее Кийт. — Мы другие! Мы приносим добычу нашим девушкам, а они ждут нас! Мы сильные!
— Да, Хрипун сильный! — восторженно блеснув глазами, прошептала девушка.
Лиа-Лла подняла руку, коснулась его лица и любовно прочертила пальцами на щеках две линии вдоль багровых шрамов, от уголков рта почти до ушей. В зеленых глазах девушки отражалось закатное солнце, и Кийт вздрогнул, разглядев в них свое удвоенное отражение.
В нескольких шагах весело щебетала Тийгра-Та, что-то пытавшаяся объяснить Джиро.
Оживленно пересвистывались девушки-птицы, столпившиеся на плоту. В этот раз они ловили большими сачками рыбу. Оказывается, в озере, расположенном в самом центре исполинской ветви, не только росли водоросли и кувшинки. Здесь в изобилии водились карпы, которых время от времени вылавливали, для того чтобы приготовить ужин.
Но Кийт слышал только голос Лиа-Лла. Она тихо шептала ласковые слова, и глаза ее переливчато блестели.
От нее пахло чем-то очень ароматным и свежим, словно смуглая кожа была натерта каким-то благовонием.
— Хрипун хочет посмотреть вместе с Лиа-Лла, как живет соколенок в шалаше? — жарко спросила она, лукаво сверкнув глазами. — Пока рыба не приготовилась, еще есть время… Хрипун и Лиа-Лла могут пойти в шалаш…
Он почувствовал, как начинает кружиться голова, и коснулся призывно полуоткрытых губ.
Лиа-Лла издала слабый сладостный стон, тягучий и ласковый. Кийт уже готов был подхватить ее на руки и отнести в хижину.
Но уже через секунду на лицо его вернулось сосредоточенное выражение. Он должен был прежде всего зайти в пещеру к священнику, а потом только думать о девушке.
— Прости меня, — сказал он. — Я люблю тебя, но сначала должен увидеть наставника!
Лиа-Лла отпрянула, и глаза ее гневно сверкнули.
Высвободившись из ее объятий, Кийт послал для поддержки воздушный поцелуй и направился к верхушке секвойи.
Решительно шагая по плотному, влажному ковру густой и упругой травы, уже покрытой вечерней росой, он слышал разъяренный шепот, раздававшийся за спиной.
Рассерженный голос Лиа-Лла провожал его до тех пор, пока он не исчез в темном проеме огромного дупла.
* * *
Кийт хотел возникнуть незаметно, чтобы священник не сразу увидел его, и старался ступать в лабиринте пещеры мягко и бесшумно. Но не успел он дойти в темноте до входа какого-то десятка шагов, как со стороны грота раздался отчетливый и чуть насмешливый голос:
— Ты боишься потревожить своего наставника? Почему крадешься во мраке? Я не сплю, а жду тебя.
При этом, конечно, слепой аббат по-прежнему продолжал неподвижно сидеть в кресле.
Можно было бы поклясться чем угодно, что старец не слышал, что происходит вокруг. Ни один мускул не дрогнул на лице, покрытом паутиной морщин, когда появился Кийт.
Они обменялись мысленными приветствиями. Кийт почувствовал, как наставник дотронулся до его сознания ментальными импульсами, словно осторожно провел по разуму невидимыми пальцами.
Аббат сразу заметил нечто неладное. Невозможно было ничего скрыть от него, тем более, что Хрипун даже и не подумал ставить телепатическую защиту.
— Что произошло с тобой в Ниане? Что случилось в этом гнусном городе, где на каждом шагу можно встретить адептов Нечистого? — спросил наставник. — Твой разум хранит следы потрясений. Ты чем-то озабочен, и мысли твои ввергнуты в пучину размышлений? Что случилось?
— Со мной произошло что-то невероятное! — нервно вскричал Хрипун.
Он не мог притворяться перед своим наставником. Ощутив себя молодым учеником, он порывисто опустился на массивную деревянную колоду, стоявшую рядом с креслом старца.
Священник, словно не замечая взволнованного состояния своего гостя, не торопил его с рассказом.
Кийту казалось, что на него смотрят проницательные глаза, хотя он знал, что под тяжелыми морщинистыми веками скрываются слепые зрачки. Сёрчер знал, что несмотря на кажущуюся бесстрастность, священник зорко подмечает каждую мельчайшую деталь.
Несмотря на то, что аббат не видел ничего, от него невозможно было ничего укрыть. Священник проник в его сознание и сумел уже что-то узнать, хотя Кийт еще ни словом не обмолвился о том, что произошло в Ниане.
Словно в подтверждение его догадки, седовласый старец спросил:
— Все, что произошло, связано с твоими находками? Это связано с тем, что ты нашел во время последнего похода?
Кийт сразу услышал, что даже тон наставника изменился. Голос перестал дребезжать по-старчески. В нем зазвучали тревожные нотки, и от этого речь сразу обрела внушительность и решимость.
Он и так был очень высокого мнения о ментальных возможностях учителя. Но все равно сейчас был невероятно удивлен.
— Как ты узнал?! — изумился сёрчер, у которого даже горло перехватило от неожиданности. — Я еще не промолвил ни слова…
— Значит, это действительно связано с твоей находкой, — утвердительно кивнул Лелио, как бы соглашаясь с самим собой. — Я подумал об этом сразу, как только ты показался на поляне, еще до того, как ты стал подниматься со своим другом на дерево.
Хрипун снова почувствовал, что мыслительный поток наставника внедрился в его сознание. Сёрчер замер от напряжения.
По собственному опыту, он знал, что в эти мгновения бесполезно что-либо делать. Нужно было только ждать и не мешать.
Аббат сосредоточенно размышлял. Наконец он отпустил сознание искателя, и Кийт расслабленно перевел дух.
На лице седовласого наставника появилось суровое, очень жесткое выражение. Глубокие складки морщин, прорезавшие лоб и щеки, как бы стали еще глубже, еще рельефнее.
Кийт понял, что все его собственные впечатления последнего времени, сознательно и подсознательно зафиксированные мозгом, перекочевали в сознание наставника. Почтенный Лелио сейчас мог видеть внутренним взором так, словно воспоминания Кийта были его собственными воспоминаниями.
…Странный разговор с торговцем Беддеем… Еще более странная беседа с черноволосым Таррейталом и таинственное исчезновение купца… Ночное нападение…
Все это аббат увидел мысленным взглядом. Он только глухо уточнил:
— Опиши мне свою находку!
— На ней изображен символ «крест и глаз».
— Так я и думал… — хмуро сказал священник.
С каждым мгновением он становился все мрачнее.
