Все было тихо. Между тем, чувство тревоги не проходило, а, наоборот, только разрасталось, подступая к горлу комком тошноты.
Сперва Беддей подумал, что причина непонятного резкого пробуждения кроется в слишком обильном ужине, которым он побаловал себя перед сном.
После того как ушел лесной бродяга, изуродованный шрамами, торговец в диком восторге долго разглядывал диск с изображением заветного символа, а потом уселся за роскошный стол. Несмотря на поздний час, он отметил такое радостное событие и закатил себе настоящий пир.
Жирная рыба, морские моллюски, копченое мясо, мягкий сыр с медом и рисовые лепешки, фаршированные вареными мозгами молодых буйволиц, — все это, конечно, очень вкусная, сытная пища. Но слишком тяжелая для тучного человека, собиравшегося ночью хорошенько выспаться.
Беддей лежал на спине в своей широкой дубовой кровати и пытался понять, что происходит.
Положив руку на выпирающий живот и прислушавшись к своим ощущениям, он через некоторое время понял, что жирная еда тут ни причем. Сытный ужин не имел никакого отношения к неожиданному беспокойству.
Между тем, не исчезало гнетущее и болезненное чувство тревоги. Оно заползало в душу Беддея, окутывая ее противной дрожью. По всему телу разливалась невнятная мутная слабость.
Руки его, словно сами по себе, отбросили в сторону роскошное покрывало, и торговец поднялся со своей просторной кровати. Сунув ступни в мягкие ночные сандалии и набросив на плечи теплый халат, он направился к выходу из спальни так порывисто, что чуть не опрокинул высокий бронзовый канделябр, стоящий у изножья постели.
Неясный гнетущий страх стал еще сильнее, когда он попал в длинную темную галерею, соединяющую жилые покои с помещением торговой лавки. Он не понимал, в чем дело, и это еще больше вносило сумятицу в его душу.
Внезапно Беддей насторожился. Слух выхватил из тишины необычные звуки, раздававшиеся со стороны торгового помещения.
Прищурившись, он заметил, что из полуоткрытой двери кабинета вырывалась полоса яркого света, падающая на каменный пол и на бетонную стену. Руки его задрожали от волнения и ярости.
«Неужели Стабб пришел туда?» — подумал он и тут же отбросил эту мысль. У охранника не было ключа от двери, и он не смог бы ее отомкнуть самостоятельно.
Вор, это мог быть только вор!
Ноздри Беддея раздулись, и на лице появилось жестокое выражение. Он владел приемами ментального воздействия и не сомневался, что через мгновение сможет подавить силой своей воли жалкое сознание проникшего в дом воришки.
Потом… потом обязательно должно было последовать жестокое наказание. Так бывало каждый раз, когда безмозглые преступники решались забраться в его лавку. Нет, Беддей никогда не сообщал гвардейцам и не требовал от Совета купцов Нианы, чтобы суд покарал злоумышленников.
В подвале дома находилась камера пыток, из которой наружу не доносился ни один вопль. Ни один воришка, проникший в его дом, никогда уже не видел солнечного света, и никто не мог рассказать о длительных мучениях, которые ожидали их в подземелье.
Своих обидчиков купец наказывал не только тугими плетьми и раскаленными щипцами, которыми так удобно было кромсать тела, прикованные цепями к стене. В специальном аквариуме со стенками из толстого стекла жила пара здоровенных пауков-кровососов. Беддей кормил своих мохнатых восьмилапых друзей живой плотью несчастных, висевших на стене.
Все они стонали и молили о смерти, как об избавлении. Но последний вздох не приходил к ним слишком быстро.
Приближаясь к своему кабинету, Беддей уже планировал, как он накажет грабителей. Он сладостно перебирал в уме самые жестокие пытки и не знал пока, на какой из них остановится сегодня ночью.
Подкравшись ближе, он с осторожностью заглянул внутрь и чуть не задохнулся от ярости. От бешенства кровь застучала в висках.
В комнате царил чудовищный беспорядок! Яркие лампы высвечивали картину ужасающего разгрома, царившего в его лавке.
Казалось, что кто-то специально решил устроить тут полный хаос! На полу валялись товары, выброшенные наружу с полок и из шкафов.
Каменные плиты усеивали бесчисленные осколки старинной посуды, между которыми виднелись клинки, металлические фляги, инструменты и прочая утварь.
Все, что Беддей собирался продавать в ближайшее время, беспорядочно валялось на полу! Это было ужасно и доводило его ярость до кипения.
Купец резко распахнул дверь и чуть не задохнулся от возмущения. Глаза его расширились от изумления, когда он увидел, что в комнате хозяйничает какой-то мерзкий карлик, явно происходивший из племени людей-мутантов.
У него были мускулистые, мощные, но очень короткие кривые ноги с широкими ступнями. Длинные жилистые руки-щупальца со скрюченными морщинистыми пальцами, напоминающими птичьи лапы, касались пола, стоило только мутанту их опустить.
— Что ты делаешь тут, гниль болотная! — заверещал купец, остановившись на пороге. — Как ты сюда попал, кусок собачьего дерьма!
Однако отчаянный вопль не произвел никакого эффекта.
Карлик повернул лысую голову странной прямоугольной формы и бросил на Беддея такой равнодушный холодный взгляд, словно перед ним был некий неодушевленный предмет. После чего снова обратил взгляд к шкафам, чтобы продолжить разгром, протягивая вверх длинные руки и сбрасывая на пол товары.
Он явно разыскивал какой-то интересующий его предмет, отметая в стороны все остальное.
Несмотря на все негодование, переполнявшее его душу, Беддей был очень осторожным и осмотрительным человеком. Он держался в стороне и рассчитывал полностью парализовать волю пришельца, оказывая воздействие на его психику. Но хотя телепатический гнет и усиливался, коротышка не обращал на это внимания.
Сознание грабителя было защищено надежным экраном, о который вдребезги разбивались ментальные импульсы торговца.
Неуверенно отшатнувшись назад, Беддей отчаянно заорал в глубину пустого темного коридора:
— Стабб! Стабб!.. Воры!
Он попытался выбежать, чтобы позвать охранника на помощь, но какая-то невероятная власть, неумолимая сила чужого мозга так сковала его волю, что он застыл, как вкопанный, на пороге и в ужасе развернулся.
В его кресле сидел человек, которого он в первое мгновение не заметил.
У него была массивная голова. Длинные черные волосы, зачесанные назад и ниспадающие на плечи густыми каскадами, открывали худое смуглое лицо.
На щеке незнакомца виднелся продолговатый шрам, змеившийся извилистым зигзагом от края глаза к острому подбородку. Стальной взгляд упирался в торговца с такой силой, что трудно было отвести голову в сторону.
От него расходились в разные стороны вибрирующие волны такой невероятной мощи, что они в одно мгновение связали, словно канатами, волю даже такого опытного человека, как Беддей.
