— Все посчитали, что я погиб!
— Но почему же ты никогда не сообщал в аббатство, что остался в живых? Ты мог открыть канал телепатической связи и успокоить друзей?
В ответ старец только отрицательно покачал головой.
— Почему ты не стал это делать? Неужели слишком далеко?
Как человек, владевший искусством мысленной связи, Кийт знал, что существовал объективный предел для ментального общения.
Для него не было секретом, что даже самые выдающиеся люди могли обмениваться мысленными сообщениями, находясь друг от друга лишь на расстоянии в несколько десятков километров. Если же дистанция увеличивалась, телепатические импульсы не находили цели и затухали.
— Хотя расстояние до аббатства велико, я нашел бы способ, как сообщить им о себе. Нет, дело не в этом…
Он немного помолчал, уставившись в полумрак, и признался:
— Люди-птицы нашли меня, когда я находился уже в одном шаге от смерти. Говорят, что я валялся у огромного дерева в нескольких десятках километров отсюда. Я был без сознания и на грани истощения. Люди-птицы сжалились надо мной и захватили с собой. Там были одни только девушки. Сестры тащили меня на руках и подняли сюда, наверх, хотя могли бы этого и не делать. Я был почти мертв.
— Что же с тобой случилось?
— Я хотел догнать тебя. Мне казалось, что я мысленно совершенно четко видел твой маршрут. В первый раз ты шел из Республики Метс к Внутреннему морю?
— Да, ты прав! Достопочтенный наставник, но как ты узнал? — спросил заинтригованный Кийт.
— Тогда я знал почти все о тебе, — грустно вздохнул наставник. — Почти все… Поэтому решил настичь и вернуть обратно. В тот раз ты огибал Пайлуд стороной? Ты не приближался к болоту?
— Нет, тут ты ошибаешься. Я прошел там, но только через северо-западный угол. Однако не напоминай мне об этой черной мерзости. До сих пор мне видятся кошмары, и тошнит каждый раз, когда я вспоминаю о чудовищном смраде, который царил там.
— Тебе повезло. Лишь краем ты зацепил эти гнусные топи. Ты счастливчик, и поэтому остался цел. Тысячи людей сгинули бесследно в Пайлуде, и никто не знает, где именно они встретили свою смерть. Я считал себя сильным, очень сильным, и пошел напрямик.
— Неужели ты пошел с севера на юг? — изумился Кийт. — Это самый страшный маршрут!
— Да, я решил срезать путь… Ты слышал что-нибудь о «дьявольских губах».
— Нет, никогда, — признался Кийт.
Он знал так много, что никогда не стыдился пробелов в своих познаниях.
— Я тоже не раньше слышал, — вздохнул священник. — К сожалению, ничего не знал об этом, когда мы шли через топи втроем.
— Кто же был вместе с тобой? Неужели кто-то из нашего аббатства?
— Нет, на границе Южной Канды я встретил двух попутчиков, своих старых знакомых. Они были метсами-миссионерами и шли к племенам белых дикарей, чтобы принести в их темные души Свет Распятого Спасителя. Втроем мы не боялись ничего и отправились в путь. Обидно! Мы избежали встреч с болотными чудовищами, не попали в бочажины, прошли через все ловушки, и недалеко от границы с Тайгом нам на пути встретились «дьявольские губы»…
Священник горько вздохнул, вспоминая прошлое.
— Ты должен знать, что это такое. Как знать, может, и тебе доведется нарваться на эту дрянь. Слушай и запоминай внимательно… На плотной, ровной почве тут и там отчетливо темнеют отметины. Обычно они довольно правильной овальной формы. Это напоминает язвы, с такими волнистыми, как бы изъеденными плесенью светлыми краями. Если увидишь их — будь предельно осторожен!
— Какого размера эти язвы?
— Довольно большие, — отозвался Лелио. — В длину «дьявольские губы» обычно достигают двух-трех шагов.
— А в ширину?
Неожиданно, вместо ответа на этот, казалось бы, простой вопрос, аббат попросил:
— Не спеши! Сейчас ты поймешь…
Он пригладил седые волнистые волосы, свисавшие почти до пояса, и продолжил:
— Сверху они всегда слегка подернуты налетом, обманчиво напоминающим твердую почву. Но слушай внимательно, первый знак того, что перед тобой «дьявольские губы»: пятна преображаются, как только вдалеке появляются люди или другие существа, наделенные сознанием!
Было видно, что даже сейчас, по прошествии многих лет, священнику не очень легко рассказывать о своих впечатлениях.
— Как сейчас вижу, когда мы появились, на гладкой поверхности «губ» пошло что-то, напоминающее слабую рябь на воде. Знаешь, так бывает, если бросить камень в озеро… от него разбегаются круги.
— Конечно, знаю! — откликнулся Кийт. — Ты сам меня учил древней мудрости: «В центр круга каждый раз попадает только тот, кто кидает камень в спокойную воду».
— Да, я так считаю и до сих пор. Непонятные отметины, к которым мы вышли, словно задрожали, ощутив наше присутствие. Нужно было сразу уходить прочь. Немедленно! Тогда жизнь моя сложилась бы по-другому… Но мои спутники записывали каждое впечатление в свои путевые блокноты и упросили меня приблизиться.
— Как имена твоих бывших попутчиков? Может быть, я встречался когда-то с ними?
— Имен у них уже нет. Они так и не выбрались тогда из Пайлуда.
Над бескрайними пределами леса, в центре которого стояла исполинская секвойя, нависла ночь. Даже сюда, в глубину гигантского дупла, проникали потоки свежего влажного воздуха, но старец, сидевший в легкой одежде, словно не чувствовал холода.
— Мы подошли ближе, — продолжил Лелио после паузы. — Я уже чувствовал неладное. Подобрал толстую корягу, размахнулся и бросил ее прямо в центр одного пятна. Представь наше изумление, когда эти овальные края моментально сомкнулись! Моя деревяшка отскочила от нее, как от каменной стены. Представь себе, что после этого края «губ» плавно раскрылись! Не веря своим глазам, я пытался убедиться еще раз и снова кинул палку в самую сердцевину отметины. Все было точно так же, язва мгновенно отреагировала. «Дьявольский губы» снова сомкнулись.
— В этом и состоит самое страшное? — недоуменно спросил Кийт.
— Не самое страшное, нет… Мои любознательные попутчики подошли ближе и исчезли в ненасытной гортани, которая таилась под пленкой. Губы заглотили их, как голодный хищник, потому что это необычная, странная форма жизни. Губы ждут своих жертв и могут подчинить сознание каждого существа, появившегося рядом, чтобы заставить его приблизиться. А потом…
— Но ты уцелел тогда?
— Нельзя сказать, что я полностью уцелел.
— Достопочтенный наставник, почему ты так говоришь?
— С севера Пайлуда вошел один человек, а с юга выполз другой… — горько сказал Лелио. — Трудно после этого утверждать, что я полностью уцелел. С тех пор у меня нет обеих ног, и я полностью ослеп.
— Нет обеих ног… Ты ослеп… — в замешательстве воскликнул Кийт.
