— А что там про них говорил Гимп? — изумился Кен.
Глядя на обомлевшего атвианца глубокими изумрудными глазами, дриада вновь обрушила на него поток звуков.
— Да не понимаю я!
Тогда пришелица замолчала, а в голове Кена возник довольно четкий образ: Гимп, странно молодой и подвижный, идет по мшистому берегу какой-то реки, разводя клинком сабли голубоватые ветви гигантского папоротника. Рядом с ним шагает королева Лучар, похожая не на владычицу Д'Алви, а на вертлявую девицу, сбежавшую от отца на деревенскую ярмарку. Позади нее шествует человек, которого Кен никогда не видел живым, но знал очень хорошо по рассказам других, а также по портрету, писанному королевским художником. Это был сам пер Дистин Иеро, пропавший принц, собственной персоной!
Впереди этой в высшей степени живописной компании двигались три дриады, в плащах из перьев на плечах и с маленькими луками в руках.
Похоже, точно такое же ментальное послание получил и Аграв, так как сказал:
— Точно! Вот об этом и разливалась соловьем старая морская крыса, а я думал, завирает! Это было несколько лет назад, где-то в самом центре континента, в джунглях возле Зон Смерти!
Дриада неожиданно подпрыгнула вверх и легкими шагами перепорхнула на горизонтальную ветвь, устремленную в сторону лесной тропы. Там она прислонила ладони к губам, создав своеобразный усилитель звука, и издала несколько криков, которые бесцеремонный Аграв тут же охарактеризовал как «попугайские».
С верхушек дальних деревьев ей откликнулось несколько таких же голосов. Мало того, над головами друзей появились еще три женские фигуры. Эти спускающиеся дриады выглядели весьма воинственно. У каждой за спиной торчал ряд белоперых стрел. В правой руке лесных амазонок находился лук, а в левой — короткое копье с широким сверкающим наконечником. К предплечьям крепились небольшие круглые щиты, а на поясах болтались тонкие мечи.
— Замечательно, теперь мы не просто в осаде, а еще и в плену, — упавшим голосом сказал Кен.
— Если и так, то это самый очаровательный плен из тех, в которые я попадал, — отозвался Аграв.
Кен собирался сказать ему какую-то колкость, но рыжебородый так его поразил, что атвианец замер с разинутым ртом.
Аграв бесцеремонно обнял за талию ближайшую вооруженную до зубов дриаду и крикнул куда-то вниз:
— А вот теперь мы покажем волкам!
Как ни странно, дриада теснее прижалась к гиганту, одарив его очаровательной улыбкой.
— Вот дела! — только и пробормотал Кен.
Глава 14
Вэйлэ-ри
— Слушай, Аграв, — Кен выглядел весьма мрачным и встревоженным, — у тебя лучше получается общаться с этими воинственными голыми девицами. Объясни им, что сюда идут наши друзья, а внизу — большая стая кровожадных волков. Пусть помогут нам своими луками, расчистят путь остальной части отряда.
В кроне дерева, куда поднялись вэйлэ-ри, стоял сплошной птичий гомон. Они о чем-то совещались, лишь одна сидела на ветке прямо над Агравом. И что-то тихо щебетала ему, покачивая совершенной формы ножкой и сверкая своими завораживающе красивыми зелеными глазами с золотистыми зрачками.
Аграв посмотрел на атвианца с таким видом, будто услышал над самым ухом жужжание назойливого слепня.
— А как ты думаешь, бродяга-северянин, о чем я беседую с этой милой дамой?
У Кена имелось на этот счет определенное мнение, но он сдержался, будучи не уверен, понимают ли дриады человеческую речь или только могут неведомым способом воспринимать мысленные картины.
— И что тебе ответила сия «дама», Борода?
— Тут весьма странное дело, — гигант растерянно почесал затылок. — Выходит так, что они в точности знают, сколько нас, а также ожидают скорого подхода Сагеная и остальных. Прямо так мне и показали, всю шайку, одного за другим. Очень, кстати, похоже, только Лис уж больно смахивал на нашкодившего шакала, а вокруг священника клубилась какая-то сверкающая муть, прямо словно у святого на картинках из палатки аббата Демеро.
— Не знаю даже, хорошо это или плохо. — Кен по привычке поднял вверх голову, как делал всегда, напряженно думая. Но, уткнувшись взглядом в прелести дриады, покраснел и уставился на кончик собственного сапога. — Продолжай.
— Вот, стало быть, они ожидают наших и совершенно не волнуются насчет волков. — Аграв в задумчивости ухватил рукой босую ступню дриады и стал перебирать ее маленькие пальчики. — У меня сложилось впечатление, что волков они сюда подманили.
— Как это? — поразился Кен.
— Уж не знаю, на манер ли эливенеров, или иным каким способом, только очень похоже, что они захотели поближе с нами познакомиться и не придумали ничего лучшего, как загнать нас на дерево.
Дриада счастливо жмурилась и тихонько щебетала.
— Спроси ее, Рыжий, могут ли они прогнать этих самых волков? — попросил Кен.
Аграв посмотрел наверх и скорчил ужасно уморительную гримасу. Видимо, не имея достаточного опыта ментального общения, он пытался послать свою мысль мускульным усилием, используя для этого мимику.
И хотя его напряженная физиономия могла бы, пожалуй, испугать и Человека-Крысу, выращенного адептами Нечистого на человечине, дриада лучезарно улыбнулась и послала обоим людям волну изумления.
Кен понял только, что она пытается переспросить, о каких это «мохнатых, противных и зубастых с хвостами» идет речь?
— Вот бестолковая! — возмутился атвианец, свешиваясь с ветки и намереваясь ткнуть пальцем в первого попавшегося волка.
Поляна под ними была пуста, как и берега лесного ручья.
— Вот здорово, стаи, действительно, нет, — тупо сказал Кен.
Аграв пожал плечами и продолжил свои манипуляции со ступней вэйлэ-ри.
Но атвианец не унимался.
— Значит, мы можем спускаться с дерева и идти к своим?
— А что, очень хочется? — Простоватое лицо лесоруба выражало такое безмерное изумление, что Кен бессильно расхохотался, махнув на приятеля рукой.
— Вообще-то, — поразмыслив, сказал Аграв немного погодя. — Из того, что послала в мою голову ихняя главная, я уловил, что ты-то, как раз и не можешь покинуть их… э-э… гнездо. Так или примерно так они называют эту полянку и примыкающие к ней деревья.
— Это почему еще? — возмутился Кен.
По-птичьи свесив набок голову, дриада некоторое время вслушивалась в их голоса, и вдруг застрекотала, словно соловей по весне. Аграв засопел, силясь уловить послание.
— Ха, командир, — весело сказал он, — они собираются наказать тебя за вред, причиненный дереву! Об этом как раз и совещаются! А я свободен, если не считать оков очарования, лишивших меня воли к бегству.
— Да ты даже не шаман, а какой-то поэт просто, — проворчал Кен. — Между прочим, меня до сих пор не разоружили, и я не намерен позволять каким-то девицам, живущим на деревьях без всякой одежды и с игрушечными луками в руках казнить офицера армии Д'Алви и бывшего атвианского пограничника!
