Из огня, дыма, пепла и праха восстало человечество, словно неистребимый левиафан, смеющийся над океаном хаоса. Но не только оно оказалось вечным фениксом. В мир вернулось и одно из самых совершенных и древних чудищ — Государство.
Феникс, стряхнув пылающий прах со своих крыл, стал нести «золотые яйца»: на западном побережье Лантического океана и вокруг гигантского Внутреннего Моря появлялись города, зачастую повторявшие контуры старинных людских поселений. Сквозь скорлупу вскоре проклюнулся Нечистый.
Вместе с пугающими темными тенденциями проявилась другая, также старая, как мир: человек всегда и во все времена стремился к воле. Когда страх перед Смертью, впитанный десятками поколений людей Потерянных Годов с молоком матери, стал отступать, любовь к свободе и независимости вернулась и заняла подобающее место в душах и помыслах людей.
Бегущие от наступающей цивилизации колонисты несли с собой вполне пригодный для выживания набор оружия, инструментов, знаний. Опасности неисследованных земель страшили их меньше, чем законы новообразованных государств, душивших все их светлые порывы.
Разумеется, в дальнюю дорогу отправлялись самые смелые. Те, кто имел большую склонность к размеренной и регламентированный жизни, оставались на месте, вокруг Внутреннего Моря и на побережье Лантика, предпочитая кормить своим трудом тонкую прослойку новоявленных дворян и правителей. В полную опасностей глушь далекой Флориды уходили изгои: нарушители новых уложений и правил, бунтари и мечтатели, мужчины и женщины, разум которых восставал против новшеств, методично вводимых адептами Темного Братства.
Изгнанники сумели преодолеть дикие земли, лежащие за границей самого южного из новых государств, и углубиться в пустоши, раскинувшиеся меж Островками Смерти. Многие, очень многие погибли при великом переходе с севера, прежде чем колонистам предстал гигантский полуостров Флорида.
И в древние Потерянные Годы здесь почва всегда была болотистой, а климат влажным. Глобальное потепление превратило земли в зыбкую топь, давно затянувшую руины городов древней империи, именуемой в старинных хрониках «соединенными штатами».
Колонисты расселились в северной части полуострова, постепенно продвигаясь вглубь диких территорий. Придя сюда за свободой, они всячески противились любой попытке объединить их. Каждый клан, каждая ватага, сложившаяся в пути через «мерзость запустения», отвоевывала у природы свой собственный клочок земли. Между доброй сотней разбросанный в северной части Флориды поселков, конечно, существовала меновая торговля, общие праздники, свадьбы молодых колонистов. Однако дальше подобных контактов дело не шло. Изгои оказались гораздо более анархическими элементами, чем их северные родичи. Древнейший монстр — Государство, не смог шагнуть на полуостров из руин старого мира. Потому и адептам Нечистого довольно долго не удавалось закрепиться в вольных землях независимых колонистов.
Кланы, живущие на побережье Лантического океана, никогда не прерывали сообщений с цивилизованным севером. Корабли новых государств и раньше заплывали сюда в поисках жемчуга, строительного леса, звериных шкур. Теперь колонисты стали вести с ними торговлю. Но недолго подобные контакты оставались исключительным правом приморских кланов.
Потепление сделало реки континента судоходными, проходимыми для баркасов и плотов. Многие селения Флориды торговали с северянами лесом, пушниной, речным жемчугом. Так что колонисты устроились по-своему весьма неплохо. Изоляция от культурных центров не сделала их дикарями. Да и тонкая струйка беглецов от цивилизации не прерывалась никогда. Нет-нет, да приходили по рекам лодки, на которых сидели, вцепившись в дорожные мешки и оружие, беглые солдаты, насолившие своим командирам, ярмарочные фокусники, обвиненные в мошенничестве и вымогательстве денег у честных тружеников, люди с совершенно темным прошлым, руки которых носили следы кандалов и веревок. Флорида принимала всех. Рабочие руки и приток свежей крови, равно как и знаний, были всегда кстати. У посланцев заносчивых городов-государств, в приказном порядке требовавших выдачи провинившихся, флоридяне быстро отбили охоту диктовать правила игры вольным поселениям.
Упомянутые «морские кланы», представители коих несколько раз героически обогнули полуостров, вскоре выяснили, что дальнейшее продвижение по Флориде на юг не имеет смысла и попросту опасно. За бескрайними торфяными топями, у самой нижней оконечности Флориды сияла бледными огнями очередная Пустыня Смерти. Так колонисты оказались в своеобразной ловушке. По мере того, как на севере радиоактивные руины становились все более безопасными, хищные щупальца новых государств все ближе подкрадывались к поселениям. С востока и запада шумело зеленое море, на юге практически непроходимые болота переходили в мертвую землю, где следы войны, похоже, не собирались рассеиваться в обозримом будущем.
Примерно за век до описываемых событий жители Флориды убедились, что предки их совершенно зря посчитали полуостров свободным от жителей. Продвинувшиеся вглубь топей кланы столкнулись с обитателями торфяных болот, ныне известными как Племя Хвоща. Ничего конкретного про него разведчик не помнил. Да и сами эливенеры — основной источник информации о полуострове, похоже, слабо представляли себе, чем являются кочевники, населяющие топи Центральной Флориды.
Вот, собственно, и все, что смог припомнить Кен из уроков южной географии, вызубренных перед началом экспедиции.
«Неужели на Мертвую Балку напал Народ Хвоща?» — вдруг мелькнула заполошная мысль в голове метса. Но он с сомнением посмотрел на Аграва, Вагра и Рыбоеда. Нет, решил он, эта троица совсем не похожа на таинственных болотных кочевников. И он вновь принялся обдумывать версию о восстании свободолюбивых колонистов.
Вскоре ему удалось вспомнить о том, что самым большим и сильным поселением флоридян является Бухта, управляемая вождем, ныне имеющим титул Четвертого Хозяина Бухты. Он даже смутно вспоминал рассказы одного из недавно умершего от ран флоридянина, который убежденно говорил о том, что «морской клан» Бухты открыто и успешно противостоит Наместнику Зеленого Круга. Не войска ли Хозяина пришли под стены опорной крепости Нечистого?
Метс с надеждой посмотрел на своего товарища по несчастью, жителя полуострова и выходца из Бухты, который мог рассказать ему что-нибудь полезное о своем поселении, его возможностях в военном отношении и взаимоотношениях с Нечистым.
Но измученный мужчина спал. Ему виделись сны о том, как армия его родного вольного поселения гонит проклятых лемутов на север. Ему грезились величавые и странные всадники «приморского клана», краса и гордость лантических флоридян, их тайное оружие в борьбе с силами зла. Он мог многое рассказать метсу о том, как Нечистый пришел во Флориду. Это восполнило бы пробелы в образовании разведчика и кое-что бы прояснило, однако мужчина лежал неподвижно, словно мертвый.
В тот раз метс не услышал историю, подробности которой не были известны и подавляющему большинству эливенеров.
Нечистый пришел во Флориду еще при Первом Хозяине Бухты. Цивилизация догнала изгоев. Вольному существованию сообщества лесорубов, охотников и рыбаков пришел конец. Вдоль рек тянулись к югу цепочки факторий и рудников, поселения звероловов и бортников. Вместе с ними шли солдаты регулярных войск, охраняющих форпосты больших государств. По соседству с гарнизонами располагались суды и пышные строения, где сидели толстые и наглые колониальные губернаторы. Товарообмен меж Северной Флоридой и остальной частью континента лавинообразно нарастал. В самый глухой поселок, за околицей которого плескались болота, мода из столицы Д’Алви доходила с опозданием в год-два. Такое положение дел сложилось лет за тридцать до того, как один из обычных мелких поселков океанических моряков стал гордо именоваться Бухтой и обзавелся Хозяином.
