– Вот он, – внезапно сказал мой спутник. Глаза Аполлона, что неудивительно, были острее моих, так что он увидел первым. – Похоже на человека, распятого на скале. – Легким натяжением поводьев он послал колесницу резко вниз.
Вскоре мы оказались над несчастным, лежавшим на каменной плите. Я посмотрел вниз и кивнул.
– Наверное, это тот, кто нам нужен. Вряд ли кто выбрал бы такое местечко, чтобы просто позагорать.
Здесь не было ни людских поселений, ни пастушеских или охотничьих троп. Прометей был прикован на вершине маленького скалистого холма между двумя другими, чуть побольше. Пока мы минуты две снижались к нему, он пару раз пошевелился и хрипло вскрикнул.
Положение его и изумляло, и ужасало.
Когда мы подобрались поближе, мы увидели нагого человека непонятного возраста, мускулистого, распятого на скале. Его ничто не защищало ни от ночи, ни от дня, ни от жары, ни от холода, ни от солнца, ни от дождя. Совершенно очевидно, что нечто сверхъестественное не давало ему умереть, поскольку простой человек протянул бы в таких условиях в лучшем случае всего несколько часов или дней. Что именно не давало ему умереть, я даже и предположить не мог.
Его борода не была седой, но отросла она настолько, что почти обвивала холм.
Цепи были не самым худшим из мучений Прометея. Какая-то горбатая хищная птица, местами лишенная перьев, появилась в воздухе, когда мы уже были совсем близко. Здоровенная птица опустилась на скалу, как на знакомый насест, и сразу же начала терзать жертву, вырвав кровавый кусок из его бока.
Когда мы приблизились, тварь подняла голову, распахнула крылья, что были футов в десять в размахе. С конца ее клюва капала кровь. Аполлон коснулся лука, и птица с воплями взвилась в воздух.
Мгновением позже мы стояли на земле. Выскочив из колесницы прежде, чем ее колеса перестали вращаться, я радостно ощутил под ногами твердую землю. Я сразу же поспешил к бывшему врагу Зевса, чьи цепи сразу же поддались моим усилиям. Я твердо помнил приказ отца, который передал мне Меркурий, согласно которому я должен был оставить кусок цепи на Прометее, чтобы не нарушать клятву прежнего воплощения Зевса. Я оставил на его левой руке наручник с одним звеном.
Человек на скале никак не откликнулся на наше приближение и едва пошевелился, когда я освободил его. Хотя его глаза и были открыты, я сразу понял, что он не в сознании, скорее, в каком-то бесчувствии, оцепенении.
Аполлон подошел и взял его за руку, и Прометей сел, нахмурившись и озадаченно глядя на своих освободителей. Одно прикосновение бога исцеления, и отвратительная рана в его боку закрылась и перестала кровоточить.
Но даже сейчас, на пороге освобождения Прометея от его древнего наказания, снова появилась хищная птица, готовая ему помешать.
В следующее мгновение в воздухе сверкнула стрела Аполлонова лука, раздался взрыв, и до земли долетела всего пара перьев.
Уничтожив мерзкую птицу, Аполлон остался наблюдать, задумчиво сжимая в руке серебряный лук и держа наготове другую стрелу, пока я вырывал из скалы шкворни с обрывками цепей, чтобы больше никого не могли здесь так приковать.
Прометей встал на ноги и стал оглядываться по сторонам. Он не замечал Аполлона, который стоял в двух шагах у него за спиной, и почти не смотрел на меня, хотя я стоял прямо рядом с ним. Ясно было, что его разум еще не окончательно прояснился.
Но в конце концов он выдохнул:
– Неужели это правда? Я действительно свободен? – Я едва понимал его, он говорил с необычным и очень древним акцентом.
– Действительно, – заверил его я. – По приказу самого Зевса.
– Аххх! – прорычал он одновременно болезненно и торжествующе.
– Что ты можешь поведать мне об Атласе? – спросил я, не желая тратить времени.
Прометей, который, похоже, окончательно пришел в себя, нахмурился. Когда он наконец заговорил, голос его был скрипучим, словно он давно не пользовался им.
– Зачем тебе Атлас? Ты понимаешь, о чем просишь?
Я переглянулся с Аполлоном.
– Возможно, я знаю не все, что следовало бы, – согласился я. – Но я здесь по поручению самого Зевса и пытаюсь найти гиганта Атласа.
Прометей был удивлен моими последними словами. Он вцепился в свою бороду и беспокойно подергал ее.
– Гигант? – его хриплый голос вдруг сорвался. – Нет. Атлас не гигант. Может, он когда-то им был. Думаю, тут могут быть гиганты. Но тот, кого вы ищете, вовсе не так прост, как гигант. – Краем глаза я заметил, как Аполлон повернулся к нам, привлеченный таким невероятным ответом.
А тот, кого мы спасли, поворачивался туда и сюда, словно, очнувшись после долгого мучительного сна, пытался понять, где он. Когда он, в конце концов, заметил Аполлона, он лишь слегка кивнул олимпийцу, словно был привычен к присутствию богов. Надменно ведет себя, подумал я. Наверное, в прошлом это и довело его до беды.
Затем Прометей поднял руку с остатком цепи и указал на северо-восток.
– Вы найдете его в той стороне, – сказал он. – Всего несколько часов ходьбы. Видите тот пик, который, как кажется, торчит на самом краю земли? – Я стоял у него за спиной и смотрел туда, куда он показывал. Он указывал на неровный усеченный конус, голубевший вдали, зубцом врезавшийся в далекий горизонт. Вряд ли это был край света, хотя в то время я не был абсолютно в этом уверен.
– Олимп вы найдете там, – сказал Прометей, – в середине плоского круга земли в кольце холмов. Ищите Атласа на центральной вершине. Он все еще там… хотя я уже много столетий его не видел.
Аполлон стоял прямо позади нас и смотрел вдаль. Казалось, ему не надо защищать глаза от лучей садившегося солнца.
– Олимп? Да, возможно, – прошептал он, словно говоря с самим собой. – Возможно, это то самое место. – Затем он повернулся к Прометею. – Если ты не видел его несколько сотен лет, то почему ты так уверен, что он еще там?
Теперь пришел черед удивляться бывшему узнику.
– Он никуда не уходит. Как он может уйти, если он поддерживает небо?
Мы с Аполлоном переглянулись.
– Благодарю тебя за сведения, – сказал он Прометею.
Затем бог дал мне знак головой следовать за ним и пошел туда, куда показал Прометей. Колесница покатилась за нами, медленно вращая колесами где-то в футе над неровной землей.
– Если тут и правда есть гиганты, – сказал Аполлон, когда мы прошагали сотню с небольшим ярдов, – то хорошо, что мы идем пешком. Два человека на земле выглядят куда менее подозрительно, чем летящая в небесах колесница.
Позже те, кто слышал мой рассказ о событиях того дня, спрашивали меня, что потом случилось с Прометеем. Я могу только сказать, что не знаю. У нас с Далекоразящим было много других дел. Когда я последний раз оглянулся на человека, которого мы освободили, тот стоял, опираясь рукой на скалу, которая была местом его страданий, и смотрел совершенно в противоположную от нас сторону. Спина его была прямой, раны не кровоточили, и страшная птица была мертва.
