Перед его мысленным взором извивались обнаженные тела, совокупляющиеся в едином, непрестанном ритме. Он закрыл глаза – не помогло, видение не исчезло. Но вскоре потеряло четкость и постепенно угасло.
Очевидно, Клару, как и его самого, охватило безумие, которое наслал Дионис. Дедалу тоже не удалось устоять. Но Алекса насторожило другое. Когда общий разгул затих, у юноши появилось стойкое ощущение, что за ними наблюдают. И наблюдали все время, даже на пике бушевавших страстей. Краем глаза он заметил женщину – прекрасную темноволосую женщину, закутанную в покрывало, которое мерцало и переливалось всеми цветами радуги. Незнакомка с явным интересом следила за оргией, но не спешила принимать в ней участие.
Кто она? Кто может с легкостью противостоять не только козлоногим сатирам, но и всемогущей страсти самого Диониса? И новая память услужливо подсказала ответ – Цирцея. Не богиня, а смертная женщина, хотя она и оставалась такой же юной и прекрасной, как и двести лет назад. О более ранних временах, по крайней мере по данному вопросу, память бога не могла выдать ничего определенного. Дважды рожденный решил, что было бы неплохо перекинуться парой слов с Цирцеей, но она исчезла.
Алекс почувствовал, что его истома начала как-то незаметно переходить в дремоту. Не спать, не сейчас! Потом он поспит – ни богам, ни людям от этого никуда не деться, – но пока сон подождет.
Тирс лежал неподалеку. Юноша поднял его и огляделся, но не увидел ни колесницы, ни леопардов.
Раздумывая над тем, что произошло, и покопавшись в памяти Диониса, Алекс постепенно осознал, что большая часть ночной оргии имела место только у него в голове. Большая часть, но далеко не все.
Что ж, он и не надеялся, что Лик Диониса, который он с такой готовностью принял в себя, принесет ему мир и покой. Самое последнее, что можно ожидать от бога с таким послужным списком, – это аскезы и душевного покоя. Этот бог скорее лишает и того, и другого.
Только что юношу накрыла с головой грохочущая волна божественного безумия и утащила за собой в океан. Довольно скоро Алекс понял, что выбраться уже не сумеет. Дионису уже случалось переживать такое, так что с ним ничего не случится. Но вот он, человек, долго так не выдержит.
На пару минут юноша задремал, растянувшись на неровном полу разрушенного храма. И пробудился от страшного чувства вины – он забыл о царевне! Все это время, а кажется, что прошло уже много часов, он не думал о ней. Проснувшись, Алекс почувствовал себя прежним, обычным Алексом, насколько он вообще может быть теперь самим собой. Божественная сущность улеглась, затихла. Остался простой смущенный парень, правда обладающий возможностью вернуть необычные способности.
И снова сердце кольнуло чувство вины при мысли, что сейчас, в этот самый миг, возможно, Ариадне крайне необходима его помощь. Теперь-то он в силах ей помочь. А он, вместо того чтобы, не теряя драгоценные минуты, мчаться ей на выручку, занялся… «Но ведь мною овладел бог, – напомнил Алекс сам себе. – У меня не было ни единого шанса».
Хорошая отговорка, но это только отговорка.
И тут из глубин обычной, человеческой памяти выплыло кошмарное видение промокшего, пьяного предшественника, распростершегося на полу главного зала корикского дворца. Именно это воспоминание заставило юношу немедля вскочить на ноги.
– Здравствуй.
Этот глубокий, певучий голос спутать невозможно. Рядом снова возникла смертная волшебница Цирцея в чудесных одеждах собственной работы. На этот раз она явилась во плоти, а не в виде призрака. Цвет ее волос и кожи казался таким же меняющимся, неуловимым, как и раскраска одежды.
– Значит, это ты – новый Дионис. Я вижу, владыка, что твое новое тело нравится тебе. Приношу свои поздравления, ты сумел спастись от Разрушителя.
Алексу показалось, что в слове «владыка» мелькнула легкая насмешка.
– Спасибо, милочка.
Дионис обращался к Цирцее так, как принц мог бы обращаться к любимой актрисе или танцовщице. Слова незнакомого языка сами срывались с губ Алекса Пол-Имени. Конечно, бог Дионис с легкостью говорил на этом языке.
– Может, как-нибудь потом?..
– Это приглашение? – Цирцея изящно изобразила удивление. Она стояла в непринужденной позе, скрестив руки и чуть склонив набок красивую головку. – Все может быть… но думаю, что нет. У тебя никогда не было отбоя от желающих принять участие в общем безумии.
Алекс медленно кивнул. Затем бог, который поселился в его теле, отвесил гостье легкий, полунасмешливый поклон. И отсалютовал тирсом.
– Но среди них нет женщины с твоим опытом, Цирцея, и с твоей красотой.
– О, Дважды рожденный бог, принимаю твой комплимент. Но, признаться, твои праздники чересчур шумны и суетливы для женщины моего возраста.
Правый глаз Алекса, ничем не отличающийся от обычного человеческого глаза, зрел перед собой девушку не старше двадцати лет. Даже волшебный левый глаз не видел ни следа увядания на теле и лице этой прекрасной женщины, хотя юной ее уже было не назвать.
– Где Аполлон? – спросил бог.
– Полагаю, тебе незачем искать его. Труженик сам ищет тебя и скоро найдет, – ответила Цирцея и чуть помолчала. – Наверняка вы неплохо обустроились в ваших нынешних аватарах.
– Я не желаю это обсуждать! Где Лик Зевса?
– О, лорд Ди! Да если бы я знала это… разве бы я теряла время на досужие разговоры?
– Ясно. Наверняка у тебя есть более важные дела.
– Вы смеетесь над бедной женщиной, повелитель… но вы правы. Кроме того, негоже простой смертной проводить много времени в таком блистательном обществе.
– Ты насмехаешься надо мной? – взревел бог.
Сам Алекс был полностью покорен и очарован манящим видением неуловимой красоты этой женщины, но вот Дионис начал выходить из себя.
Зазвенел серебристый смех, и, прежде чем бог успел разозлиться, гостья пропала. Ни одно божество не могло бы исчезнуть мгновенно и невероятно, как эта смертная женщина.
Выспавшись, Алекс обнаружил, что он больше не был голым – откуда-то на нем появился богатый пурпурный плащ. Каким-то чудесным образом юноша чувствовал и понимал все, что росло и жило на острове, включая ночных птиц, парящих над лесом.
Занимающийся рассвет постепенно осветил истоптанные кусты, разбросанную одежду и лоскутья чудесных одеяний свиты Диониса – последние таяли на глазах, как только Алекс обращал на них свой взор. Зато оставались выгоревшие факелы. Поскольку они никуда не думали исчезать, видимо, ночную оргию освещал самый настоящий огонь.
Полностью придя в себя, Алекс вспомнил, что ему предстоит решить массу важных вопросов. Даже без напоминаний Цирцеи он знал, что безжалостный убийца Шива не успокоится, пока не выследит его. Так что, невзирая на новообретенные способности бога, Алексу угрожала смертельная опасность.
Как и всему миру. Если Лик Зевса и вправду лежит где-то и ждет своего часа… Сам Алекс не мог полностью осознать последствий находки этого Лика. А вот Дионис смог, и Алекс ощутил невыразимый ужас бога.
