Пленный Тамплиер тоже был здесь. Его упрямая голова возвышалась над плоской поверхностью куба из силовых полей, напоминавшего серый желатин с блестками. Время от времени к беспомощному человеку подходила машина и начинала кормить и поить с ложечки.
Рой Лаваль находился на борту берсеркера уже давно. Так давно, что у него выросла длинная черная борода и исчезло ощущение времени.
Это был худой человек с ввалившимися глазами, неопределенного возраста. Он имел некоторое сходство с Нифти Гифтом, которого никогда раньше не встречал.
Лаваль и его подруга тоже заметили прибытие маленького корабля, но не имели представления, кого он доставил. Доброжилов? Или новых пленников?
Пока они обсуждали это, раздался хриплый голос пленного Тамплиера, грубо перебивший беседу:
— Эй, клоуны! С чего вы взяли, что у кого-нибудь из берсеркеров есть причина разговаривать с вами? Они только велят вам сидеть, молчать и слушаться приказов. С какой стати они будут посвящать вас в свои планы?
Лаваль бросил на Тамплиера презрительный и даже жалостливый взгляд, но ничего не ответил. Женщина же посмотрела на него печально — так же, как смотрела на все остальное.
Затем Лаваль прочитал своей единственной ученице нечто вроде лекции.
— Если бы Учителя в своей мудрости, в своей великой мудрости захотели создать машины, которые на первый взгляд были бы похожи на хрупкие соларианские живые единицы, мы бы вообще не имели никакого значения. Но истина состоит в том, что они желают, чтобы мы вместе с ними участвовали в создании новой вселенной. — Во время лекции лицо Лаваля приобретало все более экзальтированное выражение.
Безымянная женщина молча кивнула. По выражению ее лица было трудно сказать, поняла ли она хоть слово.
— Хотел бы я увидеть эту твою новую вселенную, — сказал Тамплиер и громко фыркнул.
— Ты никогда не увидишь ее, хрупкая жизнь. Ты умрешь до того, как она наступит.
— Какое счастье! Эй, откуда ты знаешь, — крикнул Тамплиер из своего непроницаемого убежища, представлявшего собой совершенную тюрьму, — что я не такая же машина, посланная для того, чтобы проверить твою преданность?
— Ты всего лишь безумный человек, и единственная причина, по которой Учитель позволяет тебе жить, заключается в его желании проверить нашу нормальность, — пробормотал Лаваль, обернувшись через плечо. — Замолчи!
— Заставь меня замолчать, если можешь. Может быть, кто-нибудь из твоей собственной группы, твой драгоценный доброжил и есть такая машина. Ты думал об этом?
Лаваль и его женщина невольно покосились друг на друга с подозрением. Но никто из них не мог поверить в это.
А затем на их долю выпало развлечение, не слишком неожиданное. Корабль, приближение которого они недавно заметили, пришвартовался — точнее, мягко приземлился и застыл в искусственно созданном стандартном гравитационном поле, неподалеку от отгороженной части взлетной палубы.
Лаваль и женщина, отказавшаяся от своего имени, вскочили на ноги. Теперь они увидели, что кто-то и в самом деле приближается. Это оказался мужчина. Судя по спокойствию и уверенности, с которой он двигался в незнакомой обстановке, человек был опытным доброжилом. Мужчина вышел из тени, и его лицо озарил свет далекой звездной туманности, пробивавшийся сквозь прозрачный купол.
— Гаврилов… — выдохнул тот, кто мечтал в один прекрасный день получить от берсеркеров титул вице-короля Земли.
Смуглый, небрежно одетый человек, державшийся с нарочитой снисходительностью, подошел к ним и холодно кивнул. Гаврилов не слишком удивился, обнаружив здесь Лаваля и женщину; возможно, он даже ожидал этого.
За Гавриловым медленно следовала Флауэр. Она держалась позади и ошеломленно оглядывалась по сторонам.
Из того, как мужчины смотрели друг на друга, было ясно, что они уже встречались и не слишком рады новой встрече.
Все это время на взлетной палубе продолжали суетиться боевые машины берсеркеров. Они готовились к завершению первого этапа двойного плана, предусматривавшего захват атолла, который назывался Фифти-Фифти, и уничтожение соларианского флота, который мог попытаться помешать им.
Вскоре выяснилось, что вновь прибывший видит в «вице-короле» своего соперника и ничего не собирается ему рассказывать.
Это чувство было взаимным.
— Что нового в хрупких мирах? — спросил Лаваль. — Соларианцы еще удерживают какие-то планеты?
— Пока удерживают, но этих планет осталось совсем немного.
Тамплиер, занимавший почетное место на заднем плане, громко расхохотался.
Гаврилов только теперь заметил присутствие пленника. Он посмотрел через решетку на мужскую голову, которая торчала из тускло мерцавшего куба.
— Что это? — спросил вновь прибывший.
Лаваль, также не желавший делиться с соперником ценной информацией, промолчал; однако Тамплиер молчать не стал и начал что-то путано объяснять.
Однако не успел пленник вымолвить и двух фраз, как его прервал Лаваль.
— Не обращай внимания на эту хрупкую единицу. Я думаю, хозяева этого представителя зложити одурманили его до такой степени, что он не чувствует страха. — Внезапно глаза Лаваля расширились; он увидел остановившуюся позади Флауэр, которая изумленно осматривала свое новое окружение. — Эй, ты! Ты кто такая?
Флауэр, на которую не произвели ни малейшего впечатления ни форма этого человека, ни его личность, лаконично назвала свое имя и продолжила оглядываться по сторонам. Возбуждение и ожидание, с которыми она поднималась на борт огромного корабля, увядали на глазах.
— Где мы разместимся? — наконец спросила она, обращаясь ко всем разом.
Тут из маленького убежища типа конуры, отгороженного от остального крытого пространства, предназначенного для проживания людей, вышла безымянная подруга Лаваля и предстала перед Флауэр. Женщины начали сбивчиво беседовать. Тем временем Гаврилов и Лаваль продолжили спор, который затеяли, едва успев увидеться.
Было кое-что, в чем два доброжила сходились. Во-первых, все зло в мире исходило от упрямых соларианских гуманоидов (и, возможно, некоторых других форм жизни, развивавшихся по своим законам), которые тщетно пытались сопротивляться машинам.
Гаврилов верил, что как только берсеркеры научатся моделировать людей, дальнейшая нужда в доброжилах полностью отпадет. Машины сумеют сами подавить остатки сопротивления людей и подготовить их неизбежное падение.
Тем временем безымянная женщина объясняла Флауэр, что некоторое время каждому правоверному доброжилу придется обходиться без удобств. Земной рай, в котором живые машины и ненавидящие жизнь люди будут сосуществовать в полной гармонии друг с другом, еще только предстоит построить.
Флауэр смотрела на жалкую конуру, на выбравшуюся из нее усталую, оборванную женщину с таким видом, словно ждала, что сейчас ей скажут: это просто шутка. Обычный розыгрыш для новичков. Сейчас в стене откроется потайная дверь, и в нее выйдут добрые смеющиеся люди, сытые и хорошо одетые. А с ними придут их друзья — мудрые, гармоничные машины. Она искренне и истово верила, что Гаврилов доставил их прямиком в рай.
