Как обычно бывает в тех случаях, когда в атаке участвует несколько эскадрилий, была сделана попытка наладить взаимодействие.
Штурмовики, самые тихоходные из трех типов атакующих кораблей, вылетели первыми; скоростные бомбардировщики и истребители должны были нагнать их по пути.
Вторыми стартовали тяжелые бомбардировщики; за ними взлетали истребители, которые должны были прикрывать бомбардировщики и штурмовики во время выхода на цель и их возвращения. Если бы истребители не встретили противника, они могли бы пикировать и атаковать цель своим сравнительно легким оружием, отвлекая огонь от бомбардировщиков, несших убойные снаряды.
Но обстоятельства сложились так, что истребители задержались, а остальные корабли вообще не нашли врага. Все эскадрильи с поразительным постоянством не находили целей. Координация действий оставалась недостижимым идеалом. Поиск движущейся цели многократно усиливал возможности корабля потеряться в открытом космосе.
С палубы «Рискованного» стартовали две эскадрильи тяжелых бомбардировщиков и одна штурмовиков. Следом поднялись десять машин из Шестой эскадрильи истребителей, которые должны были служить им эскортом и отгонять берсеркеров. Но истребители потеряли контакт с малыми кораблями, которые им следовало защищать. Поэтому они просто покружили вокруг берсеркеров-маток, быстро истратили снаряды и, не заметив ни одного вражеского истребителя, вернулись на заправку. Малый корабль мог находиться в боевом вылете лишь несколько часов; потом его силовые и защитные поля начинали разряжаться. Столкнуться с врагом в таком состоянии означало верную смерть.
С «Жалящего» первой поднялась Восьмая эскадрилья штурмовиков. Все ее устаревшие корабли были уничтожены истребителями врага. Лишь двум из них удалось приблизиться к берсеркеру-матке на расстояние, с которого можно было провести серьезную атаку.
«Жалящий», как и его брат, выпустил в качестве эскорта десять истребителей, но их постигло еще более жестокое разочарование, чем коллег с «Рискованного». Десять истребителей «Жалящего» вообще не сумели сблизиться с врагом, рассеялись в пространстве, истратили энергию и чуть не застряли в подпространстве. Все же истребителям посчастливилось выбраться в нормальный космос, где они беспомощно дрейфовали, пока не подоспели друзья.
Кроме того, с «Жалящего» взлетели две эскадрильи тяжелых бомбардировщиков, тщетно пытавшиеся обнаружить врага. Многие из них сели на Фифти-Фифти, заправились и лишь затем вернулись на свой корабль-носитель.
Таким оказался первый боевой опыт подавляющего большинства мужчин и женщин, составлявших команду этих кораблей.
Шестая же эскадрилья штурмовиков «Жалящего» нашла противника без труда. Маленький корабль командира эскадрильи по имени Нордлоу был среди первых машин соларианцев, уничтоженных огнем берсеркерских «Пустышек». Нордлоу и два члена его экипажа погибли.
Младший лейтенант Брайт, корабль которого был в этой эскадрилье замыкающим, сумел подобраться к борту берсеркера-матки. Нажимать на рычаг бомбосбрасывателя ему пришлось вручную: электрическое оборудование поврежденной машины уже не действовало.
Какое-то мгновение Брайт испытывал жгучее желание протаранить врага. Но внутренний голос запретил это, и в следующий миг пилот начал изо всех сил бороться за жизнь.
Он выпустил торпеду, а затем подвел свой кораблик вплотную к черному левиафану, в которого только что выстрелил. Брайт почувствовал, как задрожал корпус, когда защитные поля берсеркера медленно сфокусировались и попытались раздавить прыткого непрошеного гостя.
И вдруг огромный берсеркер оказался позади. Брайт выполнил свой долг перед человечеством. Теперь можно было сосредоточиться на своем спасении и постараться вернуться к жене и ребенку, жившим на Юхао.
Ему казалось, что тяжелый снаряд пробил защитное поле врага и ударил в цель, но сказать наверняка было нельзя.
А потом окружавший его мир взорвался.
Когда в корабль попал снаряд, Брайт ощутил сильный удар и острую боль над левым локтем. В этот миг пилот подумал, что его шансы на спасение равны нулю. И все же он отчаянно боролся за жизнь, вспомнив все, чему его учили.
Он посмотрел на руку. Кроме шока и боли, Брайт ощущал прикосновение чего-то обжигающего; в следующее мгновение он понял, что в пробитом скафандре застрял осколок снаряда.
Брайту не оставалось ничего иного, как снять шлем и осмотреть себя. Если кабина цела, он сможет дышать. Нужно было управлять кораблем и в то же время осмотреться. Брайт включил автопилот; это позволило ему сконцентрировать внимание на других вещах и избежать катастрофы.
Оглядев тесную кабину, тускло освещенную красными аварийными лампочками, он заметил, что оба его стрелка мертвы. В корабле отсутствовала сила тяжести; к нему по воздуху медленно плыл огромный кровяной шар.
Брайт понял, что истекает кровью и что маленькие медицинские приборы, встроенные в скафандр, занимаются своим делом. Сам он ничего сделать не мог. Хорошо еще, что кусок шрапнели остыл до терпимого уровня.
Он снова надел шлем, не дерзнув доверить дальнейшее управление автопилоту.
Раненая левая рука пока еще слушалась. Похожий на краба маленький медиробот как-то ухитрялся снимать боль и позволять руке функционировать. Нужно было покинуть корабль, пока он не взорвался.
Брайт повернулся в кресле и перед тем, как катапультироваться из разрушенного корабля, еще раз удостоверился в том, что все члены его экипажа действительно погибли.
Сомневаться не приходилось. Брайт видел, что их скафандры пробиты в нескольких местах, невероятно прочный металл изогнулся как кожа. Шлем одного из стрелков был повернут к нему; лицо, видневшееся за статгласовым забралом, потрясло пилота. До сих пор Брайт не видел мертвых. Он был недавно призван из резерва и сегодня впервые побывал в бою, но ошибиться не мог.
Плохо соображая от шока, с рукой, онемевшей после автоматического оказания первой помощи, он выбрался из кресла и бессознательно выполнил все, что требовали инструкции. Мгновение спустя Брайт покинул разбитый корабль. Обведя взглядом небо и с трудом сориентировавшись, он понял, что очутился в самом центре рассеявшегося флота берсеркеров.
Забрало шлема можно было отрегулировать так, чтобы оно обеспечило небольшое увеличение. Все вокруг полыхало, и Брайт лишь через минуту понял, что все же может ориентироваться.
Он остался жив, но до спасения было еще далеко. Беда заключалась в том, что повсюду были машины берсеркеров — слава богу, не слишком близко. Его эскадрилья прилетела оттуда. Пятнадцать штурмовиков пробивались вперед, потому что их пилоты не знали лучшей тактики. Вперед и вперед, пока не…
В небе не было никаких признаков того, что кому-то из эскадрильи удалось уцелеть. На месте гибели некоторых еще клубились пышные газовые облака. Но внутренний голос шептал Брайту, что хотя бы несколько кораблей, нанесших серьезный ущерб врагу, могли пробиться к своим. Должно быть, сейчас они летят к «Жалящему» с вестью о победе.
