Их было двенадцать, так гласили все легенды. У большинства имелось по два имени, хотя у некоторых было и больше, а у двух-трех — всего по одному. Назывались они Путеискатель, Дальнебой и меч Тирана; были еще Мыслебой, Градоспаситель и Камнерез, называемый также меч Осады. Были Судьбоносец, Ослепитель, Драконосек; Фарт, Щиторуб и меч Любви, у которого есть и два других имени — Целитель и меч Милосердия.
И если в легендах содержится хоть какая-то правда, то каждый из мечей обладает уникальной силой, способной преодолеть почти любую магию и предоставляющей своему владельцу некий шанс править миром или как минимум говорить на равных с теми, кто уже умер…
Старший жрец осторожно принял обнаженный меч из рук молодого, и теперь Денис с тревогой увидел, что старик направляется к нему, выставив перед собой тяжелое лезвие.
Наполовину приподнятое, словно при неуклюжей атаке, оно слегка покачивалось в утративших былую силу руках жреца.
Даже в мягком свете ламп сталь сверкала так, что захватывало дух. И Денису показалось, что теперь он слышит исходящий от меча звук, напоминающий человеческое дыхание.
Позднее Денис так и не смог вспомнить, то ли ему приказали вытянуть раненую руку, то ли он сделал это автоматически. В комнате было совершенно тихо, если не считать испускаемого мечом слабого и ритмичного шипения, словно тот дышал. Тонкие руки старика, выглядевшие так, точно никогда прежде не держали оружие, протянулись вперед. Лезвие (на вид острее любой виденной Денисом бритвы) внезапно перестало покачиваться. Теперь оно двигалось так, как будто им управляли более точно, и отнюдь не откровенно дрожащие руки старого жреца.
Вот его широкое острие каким-то образом, даже не царапнув при этом плоть, легко проникло под тугую повязку на руке Дениса. Запятнанная кровью аккуратно разрезанная белая ткань упала, и кончик меча коснулся раны. Денис, ожидавший боли, на одно напряженное мгновение ощутил вместо нее… нечто иное, некое особое и неописуемое ощущение. А потом меч отпрянул.
Взглянув на руку, Денис увидел засохшую кровь, но она больше не текла из раны. Сухие коричневатые чешуйки легко отвалились, когда он потер их пальцами. И там, где была кровь, он увидел маленький свежий розовый шрам. Рука выглядела здоровой и зажившей уже неделю или дней десять назад.
И в этот момент Денису почему-то внезапно вспомнился человек, который, согласно легенде, был вынужден помогать Вулкану ковать эти мечи. Легенды утверждали, что сразу после окончания работы бог отрубил кузнецу-человеку правую руку.
— Нам, разумеется, очень стыдно, — услышал Денис слова старого жреца, — что мы должны держать его спрятанным и красться с ним по ночам, как преступники с награбленным. Но если бы мы не приняли такие предосторожности, то вскоре Целителем завладели бы те, кто обратил бы его могущество во зло.
— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы меч не попал в их руки, — заверила хозяйка дома.
— Однако сейчас у нас есть еще более важная проблема, — добавил хозяин. — Почтенные господа, прошу вас, пройдите с мечом в ту комнату. Там умирает человек.
Денис прошел вперед и быстро распахнул перед ними дверь в свою комнату. Хозяин вошел следом и указал на неподвижную фигуру на кровати:
— Он пришел меньше часа назад, уже в таком виде. А он, боюсь, и есть тот самый курьер, которому предстояло доставить то, что вы принесли.
Жрецы быстро подошли к кровати. Молодой пробормотал молитву Драффуту, богу врачевания. Сначала меч быстро прикоснулся к ране, все еще кровоточащей на боку потерявшего сознание мужчины. Денис, несмотря на приобретенный только что собственный опыт, не смог удержаться и невольно поморщился. Трудно было представить, что бритвенно-острый наконечник меча не пустит новую кровь, не повредит уже изувеченную человеческую плоть еще больше. Однако медленно сочащаяся из раны красная струйка мгновенно высохла. Когда меч отодвинулся, то из раны вывалились и тряпки, которые натолкал в нее Денис. Кусочки ткани повисли, приклеившись к коже засохшей кровью.
Ощутив какую-то нереальность происходящего, Денис протер глаза.
Теперь меч, все еще в руках старого жреца, переместился ниже и дотронулся до раны на колене. На сей раз, когда его коснулся обнаженный металл, человек на кровати резко втянул в себя воздух, словно испытал какое-то чрезвычайно острое ощущение; секунду спустя он медленно и облегченно выдохнул. Но глаза его так и не открылись.
Теперь жрец водил кончиком меча над телом лежащего, не касаясь кожи. Острие снова замерло — точно над сердцем. Денис видел, как дрожат руки старого жреца, словно он с трудом удерживает тяжелое оружие — хотя ему подумалось, что этот меч не следует называть оружием. Интересно, а что произойдет, если замахнуться им на врага?
Еще раз кончик меча застыл, добравшись до покрытой шрамами культи давно потерянной руки. Потом прикоснулся, и из нее, к новому удивлению Дениса, потекла кровь — тоненькой ниточкой. И снова лежащий судорожно вдохнул.
Кровотечение остановилось само по себе, почти столь же быстро, как и началось. Теперь старый жрец спрятал лезвие в ножны и протянул помощнику, который вновь уложил меч в деревянный посох.
Лицо старика было бледным, как будто исцеление отняло у него часть сил. Однако он не стал отдыхать, а сразу наклонился и принялся осматривать мужчину, которого только что лечил. Затем укрыл пациента одеялом до подбородка и выпрямился.
— Он выздоровеет, — объявил старый жрец, — но должен отдыхать много дней, ибо был уже почти мертв, когда его коснулся меч Милосердия. Ему потребуется хорошая пища. Вы-то сможете его как следует кормить, но даже при этом ему понадобится время, чтобы восстановить силы.
— Мы благодарим вас от его имени — как бы его ни звали. А теперь не хотите ли поесть? Потом мы уложим вас спать.
Старик угрюмо отклонил приглашение.
— Спасибо, но мы не можем остаться, даже чтобы поесть, — Он покачал головой. — Если, как ты сказал, этот человек и был очередным курьером, то, боюсь, тебе придется искать ему замену.
— Найдем, — заверила хозяйка.
— Хорошо, — отозвался старик и помолчал, хмурясь. — Прежде чем мы уйдем, я должен сказать тебе еще кое-что. — Он снова смолк, на сей раз пауза длилась дольше, словно ему требовалось собраться с силами, прежде чем сообщить тяжелое известие. — Мыслебой попал в руки Темного короля.
В мастерской воцарилась тяжелая и многозначительная тишина. Денис отчаянно пытался вспомнить, что говорится в разных балладах и легендах об оружии с именем Мыслебой.
Первым делом ему пришла на ум известная всем песнь:
Меч Мыслебой пригодится любому…
(Если любой не боится обломов).
Боги смеются, и боги играют,
Верят — мечами они управляют…
Меч этот так запудрить мозги рад,
Что бога самого отправит в ад.
