— Господи! Помоги моему доброму господину одолеть разбойников! — воскликнул старый слуга, глядя, как белый плащ сэра Роджера быстро удаляется по направлению к холмам.
— Что-то Всевышний не торопится спасти своего раба! — усмехнулся волхв.
— Не богохульствуй, свей! Лучше помоги!
— А я что по-твоему делаю?
Острый наконечник стрелы оказался на уровне с основой, затем Томас услышал чистый и короткий звук спущенной тетивы.
Первый из нападавших увернулся от рыцарского копья, ловко отрубив ему железко на скаку, и предоставив сэра Роджера своим менее прытким собратьям по ремеслу, устремился на Тома.
Стрела свистнула и злой осой впилась главарю разбойников в грудь, меж пластин, пронзив его насквозь. Вторая и третья, повиснув в воздухе, вскоре выбили из седла еще одного из молодцов. Тот повалился в траву, сжимая в предсмертном усилии окровавленное перо. Оставалось четверо.
Двое из них навалились на рыцаря, осыпая его градом ударов, один орудовал палашом, второй — увесистой палицей, так что Роджер едва поспевал уворачиваться, подставляя то щит, то меч. Ему пришлось бы туго, потому как эти разбойники изьявили такую невиданную ярость, что если бы Роджер вмиг не протрезвел — отправился бы к праотцам.
Третий всадник налетел на злосчастного слугу, но Том предпочел хорошей драке быстрое отступление и взял с места в карьер, чего от него трудно было ожидать, хотя он вовсе не собирался покидать господина.
Четвертый рассчитывал полоснуть на редкость меткого стрелка сверху вниз, как вдруг, непонятным для себя образом потеряв равновесие, соскользнул вслед за мечом на землю. Святобор хладнокровно перерезал врагу горло и тут же перекатился «коловоротом», уходя от нового противника. Тот не стал преследовать Тома, а поспешил на выручку товарищам по ремеслу. Но в лице Святобора ему попался орешек не по зубам.
Конь под негодяем встрепенулся, испуганно заржал, встал на дыбы, и было от чего — на месте стрелка возник волк. Матерый серый волчище с острыми лезвиям когтей, блеснувших среди шерсти толстых лап. Зверь рявкнул и, подпрыгнув, вдруг очутился на крупе скакуна…
— С нами святой Георгий! — воскликнул рыцарь.
Но то был лишь воинственный клич, не раз приводивший в трепет сарацин. Сэр Роджер не видел чудесного превращения Святобора, ибо тот находился далеко позади.
Опрокинув еще одного из своих врагов вместе с лошадью в придорожную пыль, рыцарь развернулся, чтобы покончить с другим противником. В тот же самый момент этот второй угостил Роджера таким сильным ударом в голову, что под шлемом у воина загудело, и он едва удержался в седле. Разбойник замахнулся для второго удара, но никем не замеченный спешившийся Том опередил негодяя. Увидев, что опасность ему не грозит, старый слуга вернулся к месту схватки. Подобрав брошенное рыцарем бесполезное в ближнем бою копье, он, точно оглоблей, огрел им разбойника, и этим дал хозяину время опомниться.
Роджер бурей налетел на противника, перерубив ему плечо. Но в то же самое время другой разбойник, наконец, выбрался из-под своей лошади, у которой была сломана нога, и смазанным движением палаша поразил Тома в спину. Верный слуга охнул и стал оседать. Следующий мощный удар рыцаря расколол убийце голову, как гнилую тыкву. Несмотря на тучность и прочие недостатки, сэр Роджер, по-видимому, имел и немало достоинств.
Святобор вытер свои клинки о штанину мертвеца, у которого на месте почек кровоточили две дыры, и бросил железо в ножны. Затем он еще раз нагнулся, подбирая выпавшие из-за пояса кусочки воска.
— Как больно… — прошептал Том, закрывая глаза.
— Мужайся, старик! О тебе еще споют голосистые глимены, — неуклюже бормотал Роджер, склонившись над телом умирающего.
В сущности рыцарь был неплохим господином.
— Мне кажется, вскоре я услышу совсем иное пение.
— Слушай, свей! Да брось ты эту бандитскую лошадь! Может быть, ты лучше меня разбираешься в ранах?
Святобор посмотрел на страшное лицо франка, у которого из ушей и из носа потихоньку текла кровь, падая на чело Тома.
— Нет, сэр рыцарь. Он умрет — и это также верно, как мой выстрел. Зато вам повезло!.. И лучше будет, если вы дадите ему напоследок хорошенько помолиться.
— Что я могу сделать для тебя, бедняга? — простонал Роджер, и протянул перекрестие меча над телом слуги.
Том благочестиво приложился к кресту:
— Свет! — только и вымолвил он, и в тот же миг испустил дух.
Святобор отвернулся.
— Мир его праху, он был добрым христианином! — перекрестился Роджер.
— Отвезем Тома в город, — отозвался Святобор, — Хоть погребут по-человечески. Благо, коней теперь на всех хватит.
Взвалив мертвое тело на одну из лошадей, они двинулись дальше по дороге. Рыцарь было хотел похоронить и разбойников, но Святобор отговорил его от этой затеи.
— Это обязанность городского главы. Я тут же пришлю за ними, благородный сэр — сказал руг, хотя вовсе не собирался следовать этим словам.
— А далеко ль до города?
— Да, тут уж недалече. Вон за тем лесом.
— Что ж, пусть у тебя никогда не истрется тетива, храбрый лучник! И хотя оружие твое нечестное, оно нам немало помогло. Мы сегодня славно бились, и я был бы рад, если бы ты поступил ко мне на службу. Тебя устроит тридцать золотых?
— Да простит меня великодушный рыцарь, — сказал Святобор, — Но я дал клятву носить герб лишь короля Вальдемара, ко двору которого сейчас и направляюсь. Вы без труда найдете себе более праведного слугу, чем я.
— Жаль. Но, по крайней мере, ты не откажешься славно поужинать?
— Это я с превеликим удовольствием, господин рыцарь. У меня давно пусто в животе.
— Жаль! — еще раз молвил рыцарь, как бы пропустив это замечание мимо ушей, — Но клятвы надо выполнять. Да и я, признаться, не найду себе покоя, пока не отыщу подлого отравителя моего бедного брата.
Святобор промолчал, считая лишними всякие расспросы на эту тему, хотя именно здесь ему на ум пришло пророчество Стрибога. Не в обычаях, чтобы простолюдин благородного выспрашивал.
— Бедный Ральф! Я найду тебя, Флорентиец! — тут же услышал волхв.
Вот и задумайтесь, сладкоречивые скальды. Далеко не всякий рыцарь ладно скроен, как того требует баллада. Вовсе не каждого любит прекрасная дама. А если уж быть до конца откровенными — мужественное лицо — тоже не обязательная деталь. Но всякий истинный рыцарь, даже такой тучный и некрасивый, как Роджер, произнеся обет — его выполнит.
— Уж двадцать лет я ищу и преследую богомерзкого убийцу! — продолжил спутник Святобора. — Он опасный человек. Колдун и алхимик. Некогда мой старший брат дружил с его прежним хозяином, а дело было в Палестине, и часто гостил у того в замке. Так что же? Ральф умер, раз пригубив вино за их столом. А на здоровье, к чести сказать, он никогда не жаловался. Вскоре после этого случая погиб и господин Флорентийца. Сарацины метко стреляют… Да, все зовут его Флорентийцем, хотя подлинное имя этого грязного убийцы — Жозеф. Однажды я почти настиг злодея, но ему опять удалось улизнуть. Клянусь небом, кто бы ни взял эту гадину под покровительство… Ты не слыхал, нет ли в Альденбурге хоть какого-нибудь колдуна?
