C поразительной быстротой пред князем пролетела вся его жизнь, полная испытаний и приключений, полная ненавистью и любовью. Лютобор помнил себя ребенком на берегу веселого звонкого ручья, пускающим кораблики. Какую-то девочку с косичками. Потом он был безусым пленником со связанными за спиной руками, и уплывал от родного острова на разбойничьем корабле. Князь заново переживал восторг внезапного и чудесного освобождения ватагой братьев-ругов, среди которых мелькало знакомое лицо молодого Святобора, годы ученичества, момент своего избрания вождем… Он вдруг увидел жену свою Злату, умершую год назад внезапно и мучительно, после поездки ее к ляхским родичам. Волхвы ничем не сумели тогда помочь. Злата протягивала к нему руки, будто бы звала за собой. Затем перед его взором белесой дымкой проследовала мать.
— Сынок, мы, наконец-то, снова будем вместе! — услышал он.
Тяжелой поступью по холмам ступала гигантская тень его давно почившего отца, на руках конунга Лютобор разглядел мальчика и узнал в нем себя. Малыш улыбнулся ему, а затем, размахнувшись, запустил по волнам набежавших облаков синюю лодью с красным парусом заката…
— Княже! Берегись! — раздалось совсем рядом.
Он едва отразил меч налетевшего дана, но поравнявшись с викингом, сумел полоснуть его клинком снизу-вверх. Железо послушно рассекло человечье мясо и углубилось в дыру живота…
Но вдруг, тяжелый болт прошил княжью броню и, сломав ребра, бросил Лютобора на трупы друзей и врагов. Мертвый дан упал сверху, придавив своей тяжестью…
Запас стрел не бесконечен. Когда лучники опустошили колчаны, когда окончились камни, а внизу, среди громоздившихся тел догорели возы — руги исчерпали столь неприятные для данов неожиданности. Гридни Лютобора стояли насмерть, и все до одного погибли, защищая восточную тропу, задавленные вражьим войском.
Если бы Вальдемар и подозревал, что среди трупов лежит тело его самого непримиримого противника, даже и тогда, при всем желании он не сумел бы отыскать Лютобора, изрубленного до неузнаваемости, чтобы убедиться в смерти врага.
* * *
Заметно просветлело. Не слыша трубного гласа волхвов, успокоились альвы ветров, спустились на дно и скрылись в глубинах Холодного моря водяные.
Путь к Храму был открыт. Отряды данов потекли вверх, но схлынули, испуганными струями. На дороге стоял златовласый старик. Он был, конечно, сед, просто Солнце, разодравшее пелену и клонившееся к Западу, нарисовало над головой волхва сказочный нимб. Старец, одетый в длинную грязную серую рубаху, щедро окровавленную и изорванную, этот старец что-то пел. Вначале негромко, скрипуче, срываясь на хрип, более похожий на потрескивание занимающихся огнем сучьев. Затем громче, надсаднее, злее.
Повинуясь древнему слогу, за его спиной разгоралось пламя. Златогор звал Огнебога за собой на ненавистного ему врага, обещая богатые жертвы. Всюду, где он ступал, примятая трава сохраняла кровавые отпечатки его израненных ступней, но не надолго. Багряные капельки шипели, испаряясь в волшебном Огне, который шагал следом, как слепец за поводырем. Неудержимой лавиной огненная стихия ринулась вниз, слизывая гигантским алым языком человечье мясо. И даже когда умирающий певец упал, даже тогда, верные магии слов и ритма, огневухи еще некоторое время резвились на склоне, гоняясь за двуногой добычей.
— Сумасшедший волхв! — подумал король, — Неужели не ясно, что остров мой! Святая Земля далеко, а своя кольчуга ближе к телу. Вот и разорили пиратское гнездо. То-то заполыхает Аркона. И падет на землю ненавистный Идол, подрубленный Датской Секирой. Очередь за готами
[52]
. Пора бы поприжать и тамплиеров, Орден высоко голову поднимает… Поиграли с попами, и хватит!
* * *
— Пора кончать, прах Чернобога! — выругался Ингвар.
Изловчившись он вогнал смертоносную сталь в живот Последней Маски по самую рукоятку и даже умудрился повернуть меч на девяносто градусов.
— Бей второй раз, герой!
— Довольно и одного!
Внезапный удар по ушным раковинам оглушил руга, и он, выпустив клинок, отшатнулся от врага, оседая на песок. Словно сквозь туман Ингвар видел Живого Мертвеца, который рухнул в морскую пену, увлекая за собой кладенец; Чернокнижника, силившегося вытянуть магическое оружие из неубиенного Слуги; труп Ратича с франциской в спине…
Нет! Это не туман, а дым. То руги подожгли вражьи корабли.
— Ну, что, Чернокнижник! Вот мы и встретились!
Собрав волю, Игорь бросился на колдуна, готовый перегрызть ему горло. Тот оставил бессмысленные попытки освободить Маску от катаны и заорал во все горло:
— Ко мне, люди!
Без какого-либо усилия Игорь вытащил колдовской клинок, на глазах принимающий обычный вид, из тела монстра и…
— Изыди, дъявол! — вскричал колдун, в ужасе отшатнувшись
И тут Ингвар заметил, в тот же миг синеватое лицо Маски вдруг стало смуглым. Сухие голые по локоть руки стали наливаться силой. Лысая голова покрылась иссиня черными, как воронье крыло, густыми волосами. Как ни в чем ни бывало, демон восстал в новом обличии. Мертвое из мертвого породило жизнь.
Впрочем, и живой, противник двигался очень быстро. Гораздо быстрее, чем это хотелось бы Ингвару. Существо перехватило ругу кисть, пытаясь вырвать из нее драгоценный меч. Второй рукой гигант стиснул Игорево горло.
Отлаженным на тренировках движением Ингвар двинул Маску подъемом стопы в пах, следом за этим, указательный палец его левой руки глубоко проник в широкую глазницу демона, почти достав до извилин, если они, конечно, были…
Полуослепленная Маска взревела, отшвырнув от себя парня. От этого крика, казалось, содрогнулась сама Земля. Но жуткий вой вскоре прекратился, потому что следом волшебный клинок Велеса разрубил демона от макушки до пояса…
Теперь Ингвара-Игоря переполняла невиданная Мощь. Он хотел выплеснуть ее наружу, но никак не удавалось. Руг остервенело кинулся на троих данов, подоспевших на помощь Флорентийцу. Те, не дожидаясь и не сговариваясь, разом швырнули в него фрамеи. Ингвар поскользнулся. Это спасло его от копий и немного удлинило жизнь врагам, на пару секунд…, но не больше.
И только тут Ингвар заметил, что в живых из ругов остался он один. Трупы, трупы, трупы… Со всех сторон к последнему из защитников острова спешили все новые и новые противники…
Он крушил длинные одномачтовые суда. Порою было достаточно одного касания, чтобы волшебная сталь сломала хрупкое и гнилое дерево. Всюду, где еще падала длинная в кровавых лучах тень кладенца, всюду были тление и смрад.
Он резал противников, точно свиней. Не играя в благородство, Игорь наносил самые подлые, самые коварные и наиболее смертоносные удары. Он разил в шею, живот и промежность. Да сделай Игорь хоть маленькую царапину, враг умирал — и это было главное.
