– Знаешь что, профессор, если ты думаешь, что такие дела решаются в переговорах за круглым столом, то ты ошибаешься. Кстати, ты забыл кое-что. Ты уверял меня, что наркотик будет только моим. Именно поэтому я и…
– И я нашел его, – вспыльчиво перебил Юдин. – И ты заинтересовался им. Иначе бы ты уже давно укатил в свои Эмираты.
– Я не мог позволить другим заиметь эту формулу. Ради нее я приехал в эту страну, в которой, кстати, погиб во имя Аллаха мой сын. Ты представить не можешь, как я чувствую себя, когда прохожу по улице и слышу смех убивших моего сына гяуров. Хотя я понимаю: мой сын приехал в чужую страну с оружием, но…
– Извини, я не знал этого.
– Антонов очень скоро будет у нас. А сейчас надо держаться осторожно. Несколько раз к тебе приходили из милиции. Ты понимаешь, почему я не отпускаю тебя. Ты нужен мне. Во-первых, ты талантливый ученый. Когда я узнал, что наркотик получил не ты, не убил тебя благодаря тому, что ты в свое время спас меня. А сейчас успокоился и понял, что ты нужен мне как человек и как ученый. Наркотик не твой профиль. Я дам тебе возможность работать. Я не верил, когда ты говорил, что он не будет работать, если рядом не окажется кого-то из знакомых. Но ты прав. Я собираюсь вложить деньги в производство этого наркотика.
– Я это понял, но без жены и сына я никуда не поеду.
– Разумеется, они поедут с нами. Ты с моими людьми перевезешь Антонова через границу. Не волнуйся, этот путь безопасен – вам не придется прорываться с боем. А твоя супруга и сын полетят самолетом. Встретитесь вы уже в моих владениях. Так что волноваться нечего.
– Ты сказал, что Антонов скоро будет у тебя. Но как?
– Очень скоро станет известно, где он находится. Ты поедешь к Антонову и убедишь его…
– А если не получиться убедить?
– У меня есть возможность убедить его принять наше предложение.
– Что? – вскочил Соколов. – Я еду! – И он кинулся к двери.
– Димка! – выглянула из кухни пожилая женщина. – Ты хоть бутерброды с собой возьми.
– Я быстро вернусь.
– Весь в отца, – вздохнула женщина.
– Что такое? – Асташин остановил машину.
– Вы кто? – спросил старший сержант милиции.
– А в чем дело? – спросил Аркадий Евгеньевич, увидев стоящие у ворот милицейские машины. – У меня здесь живет коллега и приятель. А почему…
– Здравствуйте, господин Асташин. – К машине подошел Соколов.
– Добрый день. В чем дело?
– Ваш коллега убит, – ответил Соколов. – Два выстрела в голову. Его пытали.
– Черт возьми, Семена пытали? Но почему?
– Вы ничего не хотите объяснить? – Соколов сел в «мерседес» Асташина.
– Я не понимаю вас.
– «Формула счастья». Эти слова вам ни о чем не говорят?
– Простите, я вас не понимаю. Хотя, – Асташин взглянул на удостоверение капитана и вздохнул. – Соколов… да вы прямо рок какой-то, после ваших визитов людей убивают. Поэтому, будьте добры, оставьте меня. Если есть вопросы ко мне, вызовите, пожалуйста, повесткой. А сейчас немедленно покиньте мою машину.
– Понятно. Скажи мне, профессор, – Соколов придвинулся к Асташину, – ты думаешь, он сказал что-то лишнее?
– Позовите кого-нибудь из офицеров! – закричал Асташин.
Соколов вышел из машины.
– Вам это так не сойдет, – предупредил его профессор.
– А тебе очень скоро понадобится адвокат, – улыбнулся Соколов.
– Что происходит? – недовольно спросил плотный мужчина.
– Кто вы? – спросил Асташин.
– Подполковник МУРа Савин.
– Извольте оградить меня от этого горе-сыщика. Я профессор Асташин! Аркадий…
– Привет, капитан, – кивнул Дмитрию подполковник. – Думаешь, и этого скоро грохнут?
– Нет, – ответил Соколов. – Тут скорее всего другое.
– Как вы смеете?! – возмутился Асташин. – Я буду жаловаться.
– Слушай сюда, – усмехнулся Савин. – Тебя вышибли из университета, чуть было не завели дело. Ты для безработного кучеряво живешь. И Димка посадит тебя. Он упрям и умен. Если он говорит, что ты преступник, значит, так оно и есть. И мой тебе совет, Асташин, пиши явку с повинной. Меньше дадут, а если за тобой пока крупного нет, можешь условным сроком отделаться. Хотя теперь, наверное, уже не отделаешься, – посмотрев в сторону коттеджа, многозначительно добавил он.
– Я буду жаловаться! – закричал Асташин.
– Так, – кивнул подполковник, – выйдите из машины. – И приказал сержанту и рядовому: – И его, кстати, тоже обыщите.
– Я буду жаловаться! – снова крикнул Асташин.
– Убит двумя выстрелам в упор, – начал свой отчет эксперт. – До этого били – правда, немного, но больно. Гладили утюгом живот, прижигали глаза сигаретами. Я не сказал бы, что хотели услышать ответ, – рот был заклеен. Ожоги несильные, торопились. И самое главное – между ожогом, переломами и выстрелами прошло не более трех минут.
– Значит, все-таки решили нас по ложному следу пустить, – сказал рослый блондин. – Выходит, прав Димка.
– Что за день такой, – произнес вернувшийся Савин. – Чувствую, сегодня и жена дома наедет, – вздохнул он. – Примета такая: как по трупу что-то не так, жена обязательно придерется.
«Так, – думал Асташин. – Значит, Соколов это не оставит. Вот тварь. Жаловаться я, конечно, не буду, хотя, может быть, и следовало бы. Но злить голодную собаку опасно. А Савин действительно мент, к такому даже с миллионом «зеленых» не подъедешь. Времени осталось не много. Но как выйти на Антонова? Без него… – Асташин резко нажал на тормоз. Машина, заюзив на мокром асфальте, развернулась. – Точно. Так и надо было делать сразу. Кретин». Он достал сотовый.
– Нам надо поговорить, – сказал в спутниковый телефон Джамаль.
– О чем? – недовольно спросил мужской голос.
– Я послал тебе гонца. Надеюсь, ты выслушаешь его, прежде чем примешь решение.
– Решение уже принято. Ты…
– Я повторяю, – жестко прервал его Джамаль, – совет должен выслушать гонца. Поверьте мне, уважаемый, это касается всех.
– Хорошо, – после минутного молчания услышал он.
Афганистан, горный массив
– Я принял решение, – тихо промолвил седобородый старец. – Конский волос не будет послан. – Сидящие на ковриках семеро мужчин молчали. – Аллах акбар. – Старец огладил бороду.
– Аллах акбар, – в один голос отозвались все семеро.
В ярко освещенный зал без окон вошел загорелый афганец в испачканном кровью камуфляже и, опустившись на колени, вытянул вперед руки, коснувшись виском ковра.
