— Лазутчиков не будем сперва посылать?
— Нет, Гоки, — отрезал Анорис, — долина вся как на ладони. Если не спят караульные у Ар-Шоратов, заметят лазутчиков. Так что пусть заметят нас, мы добежим быстрей, чем они за оружие возьмутся… Конечно, лучше бы часок-другой выждать, перед рассветом сон крепче, да когда рассветет, Ар-Шоратам будет хорошо видать, как нас мало. Лучше так. Ну, идем, что ли?
Пошли. Но едва рассыпной строй Ар-Аррахов перевалил гребень гряды, за которой оставили лошадей — на противоположном краю долинки холмы словно вмиг поросли странными кустами, — это показались увешанные оружием конные Ар-Шораты. Они тоже собрались в набег нынче, да не боялись драться при свете, потому и выступили позже Ренгановых земляков. На миг обе толпы замерли, а затем Ар-Аррахи разразились грозными воплями и ринулись вниз с холмов — навстречу врагам. Те торопливо спешивались и бежали навстречу, стараясь не отстать, ибо промедление могло показаться трусостью. Ар-Шоратов было вдвое, а то и втрое больше, но не все успели спешиться сразу, так что пришельцы навалились сперва на жидкую цепочку воинов и разметали ее вмиг. С холма бежали Ар-Шораты, потрясая новенькими мечами и секирами. Гладкие, без царапин и вмятин, латы тускло отсвечивали на них. Боевой клич стих, ночь оглашалась лязгом оружия, воплями боли и ярости.
Ар-Шоратам наконец удалось сбиться в кучу и теперь они уверенно теснили малочисленных пришельцев. Вскрики, хрип, лязганье клинков о доспехи и хруст разрубаемых костей… Анорис призвал земляков, и Ар-Аррахи стали собираться вокруг вождя. Ренгана не было видно, Ар-Шораты теснили противников, стараясь взять в клещи. Раненые родичи отступали в глубь строя, чтобы перевести дух за спинами товарищей. Враги, чуя победу, завывали все уверенней и потрясали оружием. Вдруг, когда сердце Анориса уже сжималось от досады и отчаяния, чуть в стороне прозвучал одинокий вопль:
— Ар-pax! Аррах!
Старый вождь не поверил своим глазам — высоко сверкнула сталь, и над неприятельским строем взлетели сразу две головы — с одной свалился шлем и, поблескивая розовым в первых рассветных лучах, закувыркался на фоне серого небосвода. В руках невесть откуда взявшегося за спинами Ар-Шоратов Ренгана не меч — сверкающая плоская радуга, рослый наемник с каждым шагом разворачивается всем корпусом, посылая чудовищный клинок по дуге. И уж не важно, что попадает под лезвие — кольчуги, латы, щиты, — двуручный меч крушит и расшвыривает Ар-Шоратов.
— Ар-р-рах! Ар-р-рах! — вопил Ренган, нанося удар с каждым шагом, вправо-влево, вправо-влево…
— Ар-р-рах! Ар-р-рах! — подхватили родичи, бросаясь навстречу Ренгану.
Тот, с ног до головы забрызганный кровью, вскинул клинок в небо, едва враги откатились и вокруг оказались Ар-Аррахи — не задеть бы кого ненароком… Наемник тяжело выдохнул, прикидывая, на сколько еще шагов-взмахов хватит сил. Похоже, не намного.
— Так, говоришь, двойную плату получал за то, что этой штукой махать умеешь? — с хриплым выдохом промолвил Анорис. — Ты продешевил, Ренган. Те, «нижние», всегда нашего брата обсчитывают… Х-хе… кхе-кхе…
— Вперед, — велел наемник землякам, — но от меня держитесь подальше. Руку не сдержу, если уж ударю. Пошли!
— Ар-р-рах! Ар-р-рах!
Шораты бросились навстречу, пытаясь погасить атакующий порыв Ар-Аррахов, навалившись толпой, но бесполезно — двуручный меч Ренгана по-прежнему сметал все, что встречалось ему на пути. Наемник, слегка приседая с каждым шагом и тут же выпрямляясь, неудержимо продвигался сквозь вражеский строй. Он высматривал вождя Ар-Шоратов. С каждым новым ударом руки наливались свинцом, казалось, вот-вот — и они вырвутся из суставов, увлекаемые чудовищной инерцией тяжелого клинка… Справа блеснула золотая цепь поверх нагрудника — глава рода Шоратов! Враги уже почувствовали, что он слабеет, снова кинулись со всех сторон, а родичи, помня Ренганово напутствие, держались в стороне.
Ренган из последних сил присел — над головой просвистел топорик — и метнулся туда, где золотом отсвечивала цепь. Враги отшатнулись, и тут скользкая рукоять наконец вывернулась из ослабевших пальцев, меч ткнулся в землю, вспарывая переплетенные жесткие стебли утоптанной, обильно политой кровью травы. Ренган прыгнул головой вперед, за спиной со скрежетом столкнулись лезвия: Ар-Шораты на долю секунды промедлили с ударом. Кулак левой руки врезался в поросшую жестким волосом челюсть главы Шоратов, а правая вырвала из ножен короткий клинок.
— Остановитесь! — заорал солдат, прижимая оружие к шее оглушенного предводителя, лезвие скрежетало о толстые звенья дорогой цепи…
Как ни странно, его послушались — горцы приостановили взмахи клинков, отступая в стороны. В центре, между двумя шеренгами хрипло выдыхающих сопящих Ар-Шоратов и Ар-Аррахов, остались Ренган и его пленник, медленно приходящий в себя.
— Вели своим отступить, — велел наемник вождю, — не то башку отрежу.
Пленник сплюнул кровью и ухмыльнулся:
— Режь. Потом вас затопчут.
Горцы нетерпеливо переступали с ноги на ногу, грозя друг дружке оружием и готовясь тотчас пустить его в ход.
— Ладно, — согласился Ренган, — попробуем иначе. Скажи, вы собрались в набег? Вам Оракул присоветовал? Так?
— Да, — согласился вождь и снова сплюнул, в красном белел выбитый зуб. — И что?
— Нам тоже. Оракул. И тоже обещал победу. Ты понимаешь?
С минуту вождь раздумывал, потом громко объявил:
— Если уберетесь, мы преследовать не станем, клянусь.
— И?.. — Ренган слегка пошевелил клинком, звякнула цепь.
— И год первыми не нападем, — печально прибавил Ар-Шорат. — Ну, полгода — точно…
— Кто ты и с чем пришел в дом Сведущего?
Крупный белый жеребец, встав на дыбы, обрушил передние копыта на калитку. С хрустом выломались из гнезд петли, калитка провалилась, открывая узкую щель в гигантских воротах святилища. Ренган спрыгнул с седла, вытянул из-за плеча меч и, пригнувшись, протиснулся в отверстие. Не глядя, ткнул клинком вниз — туда, где под обломками досок ворочался страж в блестящих доспехах. Острие вошло в прорезь шлема, и хриплый стон оборвался. А к воротам уже тяжело неслись трое стражей, громыхая латами на бегу, словно бочки с гвоздями. Ренган еще в прошлый раз приметил, как неумело они держат оружие — видать, до сих пор нечасто приходилось пускать его в ход, достаточно было гигантского роста да зловещей славы Оракула. Шаг, разворот, взмах — первый гигант налетел грудью на широкую плоскую дугу, описанную двуручником, с лязганьем отлетел назад, едва не свалив следующего. Тот сбился с шага, качнулся в сторону — шаг, разворот, взмах! Шлем и череп разом лопнули под клинком Ар-Арраха. Третий великан неловко замахнулся огромным топором, Ренган, пригнувшись, нырнул под лезвие и врезался плечом в объемистый выпуклый панцирь на животе противника. Рухнули они разом, но поднялся только горец — и с хэканьем взмахнул тяжелым клинком. Затем, оставив застрявший меч, шагнул к тому, которого сшиб первым, вытаскивая кинжал с узким лезвием. Огляделся — больше стражей не видно. Седобородый жрец, путаясь в складках серого балахона, торопливо пробежал вдоль стены и скрылся за дверью святилища. Лязгнул засов.
