Мистер Фриман с народным умельцем уже очнулись и что-то оживленно обсуждали. Наверное, какие-нибудь проблемы, связанные с управлением дирипаром или перспективами развития дирипарного сообщения, подумал Лабух, но потом понял, что они просто вспоминают былые денечки.
— А помнишь, как на нас самолет-мишень гребанулся? — говорил мистер Фриман, и глаза его горели. — Вот здорово было. Идем мы с тобой по степи, песни поем, а он летел-летел, а потом начал падать. И прямо на нас!
— Да не так все было! — не соглашался Савкин. — И вообще, это он на нас с Носатым упал. А тебя тогда и не было. Ты тогда за спиртом к завхозу пошел. И не самолет это был, а ракета, она с направляющих сошла и — бздык! Упала. Вот перетрухали все, так и брызнули по бункерам! А ты идешь с пузырем в руках — и прямо на ракету, а она, сука, шипит... Ты встал, рассупонился, да и давай ее тушить. Мы думаем, вот мудак, а ты все тушишь и тушишь. Как только бутылку не раскокал!
— Да нет... — не сдавался мистер Фриман. — Это в другой раз было, а тогда...
Лабух не стал слушать, что было тогда и что было в другой раз, и принялся смотреть на причал. Там по-прежнему кучковались водилы-мобилы, видимо, ожидали выгодных клиентов, а может быть, просто не торопились возвращаться в свои тесные гаражи, вечер-то был чудо как хорош! И вообще, думал Лабух, время между домом и дорогой — особое время. Оно как бы вне всего. Одни проблемы позади, а другие еще никак о себе не заявили, так что о них можно не беспокоиться. Он неспешно налил пива и сощурился на край багровой солнечной лысины, исчезающий за горизонтом.
Внезапно раздался хриплый, больной рев мотора, и на причал вылетел, вихляя простреленными задними покрышками, хорошо знакомый пятнистый, весь в ожогах от разрядников, «родстер». Он юзом затормозил рядом с компанией водил-мобил, из него выпрыгнула Дайана. Водилы оживились. Мистер Фриман с Савкиным мгновенно прервали вечер воспоминаний и повернулись к причалу. Дайана что-то сказала, и здоровенный водила помог ей выгрузить на причал громоздкую дорожную сумку. Гневно сверкнув глазами в сторону поперхнувшегося «Жигулевским» Лабуха, Дайана повернулась к водилам. Лабух прислушался. До него долетали только обрывки разговора, но этого было достаточно, чтобы понять, что проблемы все-таки отыскали его, мирно медитирующего Лабуха, Лабуха, который уже почти преуспел в любви ко всему прошлому настоящему и будущему, Лабуха...
«Чтобы отремонтировали, отлакировали, вылизали до блеска, и ни одна сволочь до моего возвращения даже и не думала притронуться к рулю... Где, где, какое мне дело? У себя в Гаражах, конечно... Это ваши проблемы...»
Наступившее было благорастворение испуганно захлопало перепончатыми крылами и тяжело, чертя по речной глади кончиком хвоста, полетело на тот берег, туда, где было поспокойней и ничто не предвещало грозы.
Водилы, а также мобилы ошалело кивали и почтительно, на полном серьезе называли Дайану «мадам». Только и слышалось:
— Да, мадам! Конечно, мадам! Сделаем, мадам!
Да, ребятки, подумал Лабух, вот вам и момент истины. Это вам не с глухарями-автолюбителями отношения выяснять. Это, знаете ли, Дайана!
Разобравшись с таксистами, Дайана решительно двинулась к трапу, и, в сопровождении самоотверженного водилы, тащившего багаж, гордо вступила на борт дарового цеппелина.
«Вот заразы, а я один со своими гитарами мудохался», — подумал Лабух.
Усевшись за стол, серебряная лютнистка небрежно кивнула носильщику, и тот поспешно удалился, не забыв, однако, ехидно подмигнуть Лабуху: мол, все, браток, накрыли тебя, недолго погулял!
— А вот и девочки! — радостно простонал окончательно очнувшийся от воспоминаний мистер Фриман. Истопник с большой буквы, мигом оценив ситуацию, проявил народную смекалку, благоразумно промолчал и налил всем по стакану.
— Заткнись, — бросила Дайана Фриману, — тоже мне, массовик-затейник с научной степенью, есть степень, значит пора остепениться! Все бы тебе «девочки»! Прямо какой-то половой беспризорник, а не филирик.
Мистер Фриман обиженно заморгал, но заткнулся.
Налитый стакан Дайана милостиво приняла, чокнулась с компанией, выпила, сообщив «ну и гадость», после чего соизволила, наконец, повернуться к Лабуху.
— Что, смыться решил? Без меня! А мне что прикажете делать? Говорили мне добрые люди, что ты сволочь, а я, дура, не верила. Теперь вот убедилась!
— Это какие же добрые люди? — поинтересовался Лабух, — Лоуренс, что ли? А может быть, это кто-то из бардов? Это не тот, седой, который тебя за коленки лапал?
— Никто меня не лапал! — вспыхнула Дайана. — Мы просто беседовали.
— Ага, о музыке, о литературе... — Лабух потянулся за очередной бутылкой «Жигулевского», хотя, по правде говоря, пиво уже только что из ушей не текло. — А для доходчивости он хватал тебя за бока. У них, у бардов, завсегда так принято. А еще в поход, наверное, приглашал и про оверкиль рассказывал.
— Дурак! — гордо сказала Дайана и отвернулась.
Впрочем, уходить она явно не собиралась, а напротив, мило улыбнулась мистеру Фриману, который сосал минералку, изображая одновременно личную обиду и глубокое сочувствие оскорбленной даме, впрочем, делал это аккуратно, с оглядкой на Лабуха. Мало ли чего!
Водилы тем временем деловито суетились вокруг «родстера», потом погрузили его в невесть откуда взявшийся трейлер и увезли. Причал опустел. Ветерок-подросток пробежал по нему, закручивая воздух мелкими смерчиками, по-мальчишески пиная кучки мусора, да скоро бросил это занятие и помчался искать что-нибудь поинтересней.
— Ну вот, — с облегчением сказала Дайана, прихлебывая пиво — теперь ты от меня никуда не денешься!
— З-за д-даму сейчас будем платить, или потом? — оживился мистер Фриман, задавив джентльмена внутри себя и растолкав задремавшего было коммерсанта. — Не г-гоже такой д-даме путешествовать, так сказать, з-зайкой!
— Я тебе покажу «зайку», — мгновенно рассвирепела Дайана, — тоже мне, дедушка Мазай какой выискался! А платить за меня не надо, я, между прочим, лицо официальное. Я муниципальный представитель по делам боевых музыкантов!
— Час от часу не легче! — Лабух аж поперхнулся. — Сгинула бы ты куда-нибудь, а, Дайанка? У тебя это так ловко получается. Ну подумай, что здесь делать официальному представителю. Я как услышал, так у меня сразу руки-ноги опустились, не то что еще что-нибудь. Сгинь, прошу тебя! Человек, между прочим, в отпуск собрался. Первый раз в жизни. Вокруг мира на дирипаре. Всю жизнь мечтал!
Мистер Фриман, однако, совершенно не удивился появлению официального лица на дирипаре, видимо, вспомнил былые развеселые времена, только понимающе улыбнулся и сообщил, что для представителя администрации каюта всегда готова.
— Мне не нужна отдельная каюта, — сказала Дайана. — По долгу службы я обязана все время находиться рядом вот с ним. — Она показала на Лабуха. Лабух поежился.
— Присматривать, — понимающе кивнул мистер Фриман. — Ну что же, это мы очень даже хорошо понимаем. За нами тоже всю жизнь присматривали все кому не лень.
