Под ногами шагающих захрустели камни. Колонны сбились – передние отчего-то замешкались, а задние, напирая, толкали их в спину. Бранные выкрики, словно черные крупные мухи, закружились над людьми. Полки, стискивающие ополченцев, раздались – и тут же тревожно залязгало оружие… Старшины на конях влетели в гущу толпы, захлестали плетьми и своих взволновавшихся скакунов, и орущих людей. Лишь через четверть часа ополченцев удалось успокоить.
– Всем молчать! – хрипели старшины, скача от одной колонны к другой. – Чтоб ни звука никто не смел!.. Слушать меня внимательно!..
– Горы? – удивился Рикер, выслушав сбивчивую речь старшины. – Поднимаемся в горы? Какие еще горы? Эй, Гас, ты навроде местный… Тут поблизости есть какие-нибудь горы?
– Ни пса не видно… – сипло отозвался Гас. – Да и не припомню… Кажись, были какие-то каменюки в этих краях, да я сюда ни разу не заворачивал. Глухомань тут, нечего делать.
Мелькнул железный выщербленный щит луны на небосводе – мелькнул и снова исчез, скрывшись в черной пелене ночи. Изумленный вздох прокатился над толпой: в зыбком лунном свете многие увидели, как прямо над ними возвышаются неподвижные каменные громады.
– По перевалу! – негромко командовали старшины. – В колонну по двое! И быстро! И чтоб ни звука! Доберемся до вершины, устроим привал! Вперед!
Выстроившись в колонну по двое, первым по извилистой горной тропе поднялся один из герцогских полков. Следом, направляемый старшинами, хлынул бурный поток ополченцев…
– Привал! – возбужденно шепнул на ухо Берту Рикер. – Слыхал, чего он сказал, друган? Как только костры разожгут да караулы станут выставлять, сразу и слиняем… Почему они не шуметь приказывают, смекнули? Да потому, что неприятель где-то рядом. Никто нас искать и не станет, не до нас будет…
– У меня дружок здесь, – откликнулся, помедлив Берт. – Как брат. Он и есть брат названый. Я без него никуда не пойду. Его тоже вытащить надо… Арбалетчик он, – добавил Ловец.
Рикер почти не колебался.
– Товарищей в беде бросать не годится, – сказал он. – Арбалетчик, говоришь? Погоди, сейчас поспрошаю кой-кого… Моих корешей многих загребли. Как зовут?
Берт ответил.
– Выглядит как?
Берт поспешил как можно подробнее описать Самуэля.
Ничего больше не говоря, кошкой скользнул человек со шрамом меж спин уныло бредущих ополченцев. Долго его не было, и уже когда Гас с Бертом текли в составе нестройной колонны вверх по узкой горной тропе, Рикер появился снова. Занял свое место, будто и не пропадал никуда.
– Хреново, – сообщил он, тяжело дыша и вытирая пот со лба.
– Что? – напрягся Берт.
– Поспрошал я. Арбалетчиков тут два отряда. В каждый мои кореша попали…
– Ну?
– Что – «ну»? Ни в одном нет твоего товарища. Это точно. Кореша у меня люди бывалые. Ежели кого найти надо, найдут. Так искать некого. Нет его тут, друган, верно говорю. Стало быть, улизнул он. Или…
«Улизнул» – это вряд ли, – мрачно подумал Берт. – «Или»… О том, что значит это «или», даже думать не хочется…»
Черная карета, увлекаемая шестеркой вороных битюгов, гремела по дороге в авангарде разношерстного воинства. Сету не нужны были проводники. Место, которого он ни разу в жизни не видел, словно притягивало его незримой, но прочной нитью.
У горного подножия Ургольд, подчиняясь окрику Сета, осадил битюгов, вышел из кареты, медленно огляделся вокруг. Войско еще только подходило к горным громадам – во мраке слабо мерцал дальний свет факелов.
Сет поднял жуткую рогатую голову. Непроницаемый мрак низко стлался над землей, ничего не было видно на шаг вокруг, но Сет будто что-то видел – далеко-далеко над собой, на вершине угрюмо молчащих гор.
Ургольд, чертыхаясь от напряжения, отдающего болью в еще не заживших ранах, выволок из кареты Марту. Рыжеволосая совсем не сопротивлялась. Казалось, она с трудом может понять, что от нее хотят. Ноги почти не держали ее, и Марта безвольно обмякла, когда Ургольд, крякнув, взвалил ее на плечо.
А Сет все стоял, глядя вверх, до предела запрокинув голову. Что он видел там, за черным покрывалом мрака?
Объятая пленом белой кости голова его смотрелась такой большой и тяжелой по сравнению с тщедушным телом, что Ургольд на мгновение испугался: что, если шейные позвонки сейчас не выдержат и шея просто переломится, как сухая ветка? Но Сет без усилий выпрямился и кивнул на едва приметную среди камней тропу. И первым ступил на нее.
Ургольд, спотыкаясь, поспешил за ним.
«Зачем господин таскает за собой эту девку? – думал северянин, обливаясь потом, оскальзываясь на камнях. – За каким дьяволом она ему понадобилась? Добро бы еще – герцогиню волочил на ремешке, как собачку хоть народу потеха, а эта рыжая, без роду без племени, и никто не знает, кто она такая и откуда она… И ведь лишний раз ее не тронет, слова ей не скажет. Только зыркнет на нее из черных глазниц как углями… и усмехнется непонятно…»
Сет, скрестив руки на груди, сильно наклонившись, быстро шел вперед и вверх, лавируя меж камней. Мысли, несущиеся в его голове, были упруги, хлестки и злы, словно прутья раскачиваемого на ветру железного дерева.
«Это будет первый решающий удар, – вот что думал Сет. – Это будет перелом. Перелом императорского хребта! Четыре тысячи лучших воинов гвардии останутся в этой долине гнить до скончания веков. Император лишится большей части своего войска, а я не понесу никаких потерь. А что будет, когда об этом узнают местные князьки? Вести полетят далеко впереди меня, а громкое слово куда сильнее острого меча. Никто не посмеет остановить меня, никто не посмеет отказать мне в провианте, воинах и лошадях… Да, это будет первый решительный удар! Битва, которую Император проиграет наверняка… Битва, которую выиграю я. А если я выиграю эту битву, значит, я выиграю всю войну».
Сет ни на секунду не сомневался в победе. Невольно он все ускорял шаг, и Ургольду пришлось напрячь все силы, чтобы поспеть за своим господином, не отстать и не заблудиться в кромешной, безмолвной темноте…
– Кака темень… – сипел Гас, шмыгая распухшим посинелым носом и по привычке все еще опасливо поглядывая на Берта. – Кака темень… На шаг ведь не видно… Где враг, а где мы?
– Где Рикер? – в тон ему буркнул Берт.
Они сидели, прислонившись спиной к скальной стене, подальше от других ополченцев, жавшихся к кострам. Пламя костров желтыми пятнами липло к темноте, давая света не больше чем на два шага. Между кострами, побрякивая оружием, прохаживались караульные.
– За него не беспокойся, за Рикера-то, – понизив голос до шепота, отозвался Гас. – Он, словно крыса, – шмыг-шмыг, никто его не видел, никто его не слышал, а он уже здесь и все разнюхал… Эх, поскорее бы бежать отсюда! Место какое-то… Еще бы знать, в какую сторону бежать! Но вот Рикер, он того… он и это тоже разнюхает…
