– Все будет хорошо. – Юрий прижал его к себе. – Больше тебя никто никогда не обидит.
– Как нет? – зло спросил Коготь. – Где они?! – Ухватив стоявшего перед ним парня, он всадил ему в низ живота нож. Оттолкнув парня, выматерился. – Найти! – закричал он – И ко мне всех! Живыми!
– Что тут за кипиш? – подошел к нему Кровосос.
– Пацаненка нет, и Анфиски, и тех…
– Твою мать! Посылай людей в поселок, – приказал Кровосос. – Скорее всего…
– Боярин не велел нападать на Глубинку, – перебил Коготь, – и вообще не шуметь.
– Я что сказал? – процедил Кровосос.
– Боярин не велел этого делать ни при каких обстоятельствах, – вмешался Вамп. – А ты молодец, – кивнул он Когтю.
– Я выполняю то, что говорит Боярин, – ответил тот и пошел к замаскированному шалашу.
– Сука позорная! – Кровосос выругался.
– Спокуха, – усмехнулся Вамп, – сейчас они нужны. Но осталось немного, и все будет кончено.
– На кой хрен нас прислали сюда? – раздраженно спросил Кровосос. – Светимся тут…
– Свидетелей все равно не будет, – засмеялся Вамп. – А если кого и возьмут, для них мы Кровосос и Вамп. Так что все нормально.
– Надеюсь, – усмехнулся Кровосос. – Но что-то я в Боярине разуверился. Если уж он сына хлопнул, то…
– Игнат предал его, – перебил Вамп.
– Да в курсе я, только что-то не особо в это верю. Не похоже было, что они готовились к мочиловке, уж больно расслабленно лежали. С вертолета их бы сразу засекли. А они как на привале – костерок горел на поляне. Что-то тут не то…
– Дело не наше, мы при любом раскладе останемся живыми и с бабками. На крайняк Боярина завалим и сдернем с его курком, а там у него бабок прилично. Он их все, гад, при себе держит на всякий пожарный. Так что не ломай уши, – подмигнул Вамп приятелю, – мы внакладе не останемся. Ксивы есть, бабки будут, так что все путем. Мне вот не нравится, что гвардейцы Оборотня начали проявлять активность, светятся по-черному. А это значит, что они будут обрезать концы, и вот тут надо быть на стреме. А то завалят, сучары, и все дела. Ты с мужиками перетри эту тему, пусть на шухере будут и, если малейший зехир, начинают мочить. Здесь, как говорится, кто первым успеет… Сколько, интересно, сейчас тут гвардейцев Оборотня? Я лично восьмерых насчитал. И с Пираньей, базарят мужики, человека три.
– Разберемся мы с гвардейцами и со всеми остальными. Но пока мужиков надо на своей стороне держать. Понятно?
– Да. А вот что пацаненка уволокли куда-то, это хреново. Надо бы найти, но где Анфиска может быть?
– Увели и Анфиску, и ее мужиков, сто пудов даю. Там чукчи крутились вчера, а до этого мне шепнули, что у стариков Олень был.
– Какого хрена молчал? – возмутился Вамп. – Твою…
– Ты полегче на поворотах, – процедил Кровосос, – а то занесет.
– Ты на кого жути гонишь? – Вампир выхватил нож. Кровосос достал свой. Пригнувшись, оба замерли.
– Хорош вам! – подошел к ним Каменотес. – Не хватало, чтоб вы меж собой на потеху этим схватились, – кивнул он на мужиков.
– В натуре! – Вамп сунул нож в ножны. – Извини, – кивнул он Кровососу.
– Проехали. – Тот тоже убрал нож.
– Так! – Антон вошел в комнату с решеткой на окне. – Попали вы, мужики, по полной программе. За похищение ребенка дают до пятнадцати, сопротивление работнику милиции, покушение на его жизнь и хранение…
– Не гони жути, мусор, – усмехнулся один, – мы тут долго не задержимся, ты нас сам отведешь туда, куда скажут.
– Сомневаюсь. Слышите? – Он взглянул вверх. Послышался рокот приближающегося вертолета. – Хана вам, ребятишки!
– Да мы тут не при делах, – торопливо начал один. – Нас Боярин нанял, мол, посторожите мальчонку, дам по пять тысяч. А сейчас, сам знаешь, хреново с работой.
– Пишите, – кивнул Антон, – все, что знаете, и тогда, может, если за вами хвоста нет, пойдете просто за хранение оружия. Боярин вас этим самым привязать хотел. Пацана бы потом убили, и все… Пишите, – повторил он.
– Да твоя Алинка сама сына привела! – закричала Анфиса. – Хорошо, что мужиков поменяли… – Она скрипнула зубами. – Прибили бы твоего…
– Сучка! – рванулся к ней Юрий. Шурка с трудом удержал его.
– Только с бабами и можешь воевать, – насмешливо прокричала Анфиса, – и то с чужими! А твоя под Боярином сколько разов лежала! И тебя подставила! Погоди, мусорок, не конец еще это! Тебя…
– Да заткнись ты! – Шурка с силой ударил ее в живот. Согнувшись, она опустилась на колени. – Шалава! Всю жизнь шалавой была, ею и подохнешь.
– Хватит, Шурка, – строго сказал, войдя, отец. – Приласкал и будя. А ты чего, как малец несмышленый, внимание на нее обращаешь? – напустился он на Юрия. – Тебя заводят, а ты и поддаешься. Хотя она вроде как и правду бает. Но нельзя тебе поддаваться, работа не позволяет. А то, что выкобенивается шалава, так оно и понятно. Они ж надежу на Боярина имеют, мол, прилетит и выручит. Сколько разов так бывало. Поэтому и молчали мы все. Раньше и заявления писали, и к участковому обращались, а заместо того, чтоб их прижать, нас колотили. Несильно, просто вроде как символически. Мол, знайте свое место, холопы. Вот и не было у нас веры в милицию. А когда на всю Россию-матушку про оборотней из МУРа сказали, вообще народ перестал им доверять. Выходило, Боярин тут и закон, и порядок. Как скажет, так оно и будет. Уж ежели полковники из МУРа сами грабили и незаконно деньгу зашибали, так что про наших говорить?… Мы вообще вроде как отрезанный ломоть от родины нашей. А счас видал, многие пошли на выручку. Всем миром справимся и с Боярином, и со всей остальной сволотой. Сам подумай, Юрий, ведь нет веры в милицию у народа. Почитай, все деньги хапают. В центре России, где власть большая близка, и то наркотиками торгуют, проституток продают, а еще и на разбой ходят. Что ж тогда про народ говорить? Нет веры в милицию, и все тут.
– Написали, – входя, сообщил Антон. – И что Плотник их нанял, чтобы мальчишку охранять, и что он заказал похищение. А она как? – кивнул он на пришедшую в себя Анфису.
– Лается, как собака, – отмахнулся Сидорыч. – А как ты их уговорил-то?
– Пожарные пролетали рядом, – усмехнулся Полин, – я им сказал, что из Маркова летят за ними, вот они и начали строчить наперегонки.
Все, кроме стиснувшего челюсти Юрия, присоединились к его смеху.
– Давайте бумагу, – просипела Анфиса, – я тоже показания напишу. Я много чего знаю…
– Давно бы так, – кивнул Сидорыч. – А то выкобениваешься, как вор-рецидивист. Принесите ей бумагу и ручку.
– Отлично, – довольно сказал Честных, – на Плотника есть показания. Ему можно предъявить обвинение в похищении ребенка. Ну что ж, – кивнул он, – я иду к прокурору.
– Не стоит пока, – остановил его Оленев. – Ну, возьмем мы его, и что? Откажется от всего Плотник, и те, кто сейчас сдал его, тоже откажутся. Родственники у всех есть. Ведь неоднократно уже Плотника брали по показаниям, но он ни разу больше двенадцати часов не сидел. А потом приезжали комиссии и были разборы полетов. К тому же его могут просто убрать. Сейчас остается надеяться на то, что друг Буланова сумеет добраться с Пицкевичем до Билибина. Там их встретят. Я свяжусь со своими знакомыми. А Плотника сейчас трогать нельзя… Меня вообще-то вот что тревожит: как могли убрать людей, охранявших Игната? И почему на рукоятке пистолета, из которого стрелял один из убитых, его отпечатки размазаны? Положение тел тоже говорит о том, что эти двое были убиты не у трупа Игната, и стрелять из того положения, в каком они находились, в него они не могли. Игнат убит выстрелом от двери, а пистолет…
