Несмотря на то что выступали они за одну команду, ни тот, ни другой не собирались уступать товарищу, то есть откинуть дужку своей катушки, позволив леске свободно сбегать со шпули, чтобы другой подмотал приманки и расцепил их, – и продолжить ловлю. Вместо этого Мохан с объемной курчавой шевелюрой и такой же бородой и абсолютно лысый Нью молча подматывали леску каждый на себя, видимо, веря, что именного его снасть окажется надежней. Спиннинги однокурсников согнулись дугой, лески натянулись струнами, и их звон, наверное, можно было бы услышать, если бы не улюлюканье зрителей, которое вылилось в единодушное «Уох-х-х!», последовавшее за щелчком разорвавшейся снасти. Потеряв равновесие, и Мохан, и Нью шмякнулись навзничь, но оба тут же вскочили на ноги и лихорадочно завращали ручки катушек. Но если Мохан подматывал к себе оставшуюся неповрежденной приманку, то Нью удовольствовался лишь обрывком лески, только что казавшейся такой надежной. Куда подевался его оторвавшийся воблер, осталось загадкой.
Загадкой для всех, кроме Женуа фон дер Пропста, задействовавшего заклинание «отслеживания оборванных приманок благодаря обострению зрения», и еще Тубуза Морана, что расположился ниже по течению через один сектор от господина Нью. Воблерок плюхнулся в воду метрах в трех впереди лекпина и поплыл, подхваченный течением. Но Тубуз не напрасно считал себя снайпером по забросам приманок: он как раз вытащил свою блесну из воды, прицелившись, метнул ее и попал точно в уплывающий воблер. Конечно, лучше бы первым трофеем стала рыба, но и воблерок тоже мог пригодиться. Тубуз даже не стал оглядываться, чтобы узнать, смотрит ли за ним кто-нибудь. Пусть смотрят, пусть даже расскажут господину Нью, в чьи руки попала его приманка, – возвращать ее хозяину лекпин не собирался: трофей есть трофей…
Сектор под номером «4», выпавший Тубузу по жребию, в котором предстояло ловить первые десять минут, очень ему не понравился. Дело было даже не в том, что вдоль всего берега здесь росли деревья с нависающими над водой ветками. Как раз деревья невысокому лекпину не мешали, тем более что своим коротким спиннингом Тубуз мог умело осуществлять забросы не только из-за головы, но и забросы боковые, и так называемые маятниковые, то есть из-под самых ног. А в том, что как-то мало верилось, будто в бурлящем перед глазами лекпина потоке могла держаться какая-нибудь рыба. В других секторах наличествовали хотя бы либо повороты русла, либо ямки, либо торчащие из воды валуны.
Но самым худшим лекпин считал то, что его сектор находился в самой середине зоны, а учитывая то, что магическое изменение русла произошло не более суток назад, было ясно, что рыба, обычно не торопившаяся осваивать новые места, просто не успела сюда ни опуститься сверху по течению Ловашни, ни подняться снизу, из озера.
По мнению Тубуза, больше всего повезло тем, кто ловлю начал ближе к озеру. Вот откуда на свежую, бурлящую водицу должна была подниматься рыбка, и шансы поймать ее в тех секторах увеличивались многократно. У начавших ловлю рядом с мостом тоже имелись неплохие шансы быстро обрыбиться.
Тубуз считал очень важным поймать рыбу в самом начале соревнований. Чтобы и самому почувствовать себя уверенней, и в то же время соперников понервировать. Тем более что, согласно правилам, придуманным специально для Кубка «ВСИ», спиннингист заканчивал ловлю после поимки пяти рыбин. Получалось, что первый, кто поймает пять рыб, независимо от их веса и размера, становился победителем в личном зачете.
Здесь, правда, имелась одна закавыка, о которой вчера упомянула Буська, – приз, утвержденный, вопреки протестам декана Кшиштовицкого, герптшцогом Ули-Клуном за поимку самой крупной рыбы. По слухам, приз являлся не чем иным, как увесистым мешочком с золотыми монетами, и желание завладеть им могло пересилить стремление стать чемпионом. А это означало, что спиннингисты, рассчитывая поймать крупняка, использовали бы и соответствующие приманки, к примеру крупный воблер, который оборвал господин Нью и который был явно не по зубам мелкой рыбешке.
Приз призом, а соревнования – соревнованиями. Победить в них или просто достойно выступить, чтобы привести команду к победе, для Тубуза было гораздо важнее. Поэтому не стоило гоняться за крупной рыбой – лучше раньше других поймать пять мелких и финишировать первым!
А для этого необходимо дождаться, когда истекут десять минут обязательного пребывания в своем секторе, и бежать, бежать сломя голову поближе к озеру. Туда, где уже успели поймать по одной рыбине и гном Дэмор, расположившийся в крайнем секторе, и его сосед Соруук. Между Сорууком и Тубузом сектор под номером «3» занимал еще один второкурсник – старший из троицы братьев-гномов Мэвер. У него тоже случилась поклевка, но гном так и не дотащил свою рыбу до берега – выпрыгнув в воздух и отчаянно замотав головой, крупная зеленобрюхая форель сорвалась с крючка.
«Вот и прекрасненько! – подумал Тубуз, услыхав посыпавшиеся из уст Мэвера ругательства. – Нечего здесь мою рыбку ловить! На что, кстати, она там у него клюнула?»
Приглядевшись, лекпин убедился, что сосед слева, так же как и господа Нью и Мохан, с первых минут ловли выбрал в качестве приманки немаленький воблер. Права была Буська – ловить надо на воблеры, и только на воблеры! Тем более что блесна-вертушечка Тубуза намертво зацепилась за какое-то подводное препятствие, и ничего не оставалось делать, как ее оборвать.
Не тратя времени на раздумья, какую приманку использовать вместо утерянной, Тубуз достал воблер господина Нью. Молодая гномиха утверждала, что второкурсники их магически заговаривают, прививают какие-то вирусы нервного поведения жертвы. Наверняка и господин Нью заговорил свой воблер, к тому же практически не успел на него половить. Возможно, даже не стоило его в этом месте забрасывать, чтобы не зацепиться вновь. Но не стоять же, сложа руки, в ожидании, пока закончатся десять минут. Два-три заброса он еще успеет сделать, а потом, сразу после сигнала главного судьи, со всех ног бросится бежать поближе к озеру – занимать свободный сектор и ловить, ловить…
Женуа фон дер Пропст в свое время обожал участвовать в соревнованиях по спиннингу. Еще будучи мальчишкой, Женуа отдавал последние гроши, чтобы внести регистрационный взнос и потягаться в мастерстве рыбной ловли с многоопытными и заслуженными спортсменами. Даже обладая примитивной снастью и минимальным набором приманок, будущий магистр облавливал многих соперников – и очень быстро начал завоевывать медали и кубки. Что же говорить о временах, когда его рыболовная экипировка стала предметом подражания всей спиннинговой молодежи, а про его спортивные подвиги слагались легенды далеко за пределами Среднешиманья! Имя Женуа фон дер Пропста не сходило с первых страниц рыболовных журналов, и не было спиннингового турнира, в котором будущий профессор кафедры некрупной рыбы не становился хотя бы призером.
И вот однажды, разглядывая свои многочисленные награды, от которых в кабинете фон дер Пропета буквально ломились столы и полки, и вспоминая хвалебные выдержки из журнальных статей, он вдруг решил окончательно и бесповоротно закончить свою спортивную карьеру. О чем без каких-либо объяснений и заявил во всеуслышание перед стартом очередного чемпионата. Он и в самом деле никогда больше не соревновался, а о побудивших к этому причинах предпочитал отмалчиваться. Но выступать в роли судьи соглашался с удовольствием, а еще больше любил быть зрителем, болеть за кого-нибудь.
