– Я весь день был на даче! – бросил Зубов. – С женой. И меня видела продавщица. Вернулись мы в восемь вечера. Соседи из сто первой видели!
– Значит, разговора не получится, – собрав листы в папку, вздохнул следователь. – Ну что же. Как говорится, тебе виднее. Завтра снова вызову. Скорей бы прокурор дал санкцию на твой арест. Такие, как ты, вот где сидят! – Следователь провел рукой по горлу. – Строите из себя…
– А ты?! – Зубов приподнялся. – В детстве, наверное, молотили в каждом подъезде, вот и нацепил форму ментовскую. Ты даже сейчас боишься. Твои приятели на задержание ходят. Их нет-нет да валят. А ты морду нажрал и ходишь с бумажками. Ты не мент и не легавый, – усмехнулся он. – Мусор! Вот ты кто!
– В камеру, – сказал следователь вошедшему в кабинет милиционеру.
* * *
– Виктория Анатольевна, – вздохнул мужчина в светлой рубашке и джинсах, – я все прекрасно понимаю. Убили вашего мужа. Но постарайтесь прийти в себя. Хотя бы ради того, чтобы наказать убийц. Вы видели, как убегали двое. Можете описать их внешний вид? Ну, одежду, рост. Может, что-то…
– Я уже говорила об этом. – Всхлипнув, светловолосая женщина тяжело вздохнула. – Я только видела, как бежали двое молодых мужчин. К гаражам. Как были одеты?… – Она пожала плечами. – В джинсах. Это который бежал последним. Первый, по-моему, в спортивном костюме. Высокие оба. Лиц не видела. – Прижав к глазам платок, всхлипнула.
– Завтра я заеду за вами, – сказал оперативник. – Вы будете нужны.
– Хорошо, – сквозь слезы тихо ответила она. – Сына я отвезла к свекрови. Во сколько вы заедете?
Ответить он не успел.
– Впрочем, не нужно, – покачала головой Виктория. – Я сама приеду. Во сколько?
– В рот ментов! – войдя в камеру, буркнул Зубов. – Козлы гребаные! Подвесили, сучары! Ну, гниды! Высчитать бы, что за гребень, я бы его…
– Земеля, – лениво бросил лежавший на подостланном пиджаке здоровяк, – не вякай. Тут…
Зубов, стремительно шагнув вперед, коротко и резко ударил здоровяка пяткой в живот. Сдавленно икнув, тот сложился пополам. Зубов снова его ударил. Сидевшие у стены двое парней вскочили. Зубов, крутанувшись, ребром правой ладони смазал одного по шее. Тот покачнулся и упал. Второй последовал за ним.
– Ты тоже крутой? – Развернувшись, шагнул к вжавшемуся в угол коренастому мужчине.
– Зуб, я… – испуганно уставился на него тот, – не…
– Ты же с ними пайку хаваешь! – Зубов коротким резким ударом в солнечное сплетение согнул его и осмотрел остальных.
– Все путем, Зуб, – заискивающе кивнул один. – Лихо ты их сделал!
– Зря ты, Пашуха, на Лошака наехал. Он под крутыми ходит. Так что, – покрутил головой пожилой мужчина в разорванной майке, – тебе надо в оба посматривать. Эти парнишки…
– Хорош, Купец, на меня жути гнать! – усмехнулся Зубов. – Я таких, как они, сам знаешь где видел.
– Тебе оно, понятное дело, виднее. Но я тебя предупредил.
Послышался звук отпираемого замка и скрежет засова. Дверь распахнулась. В камеру ворвались трое милиционеров с дубинками.
– Все путем, начальник! – отскакивая к стене, заорал Купец.
Зуб, отшатнувшись, ушел от дубинки и коленом ударил в живот милиционера. Удар дубинки второго пришелся между лопаток и заставил его с воем выгнуться. Зубова сбили на бетонный пол. Его начали избивать дубинками.
– Хорош вам! – Купец шагнул вперед и толкнул одного из милиционеров ладонями в грудь.
В камеру ворвались еще четверо и начали без разбора избивать всех. В небольшой камере милиционеры мешали друг другу. Зуб, с искаженным болью лицом, сбив с ног стоявшего у двери в коридоре охранника, выскочил и захлопнул дверь.
– Стоять! – раздался угрожающий крик.
Повернувшись, он увидел двух ментов с направленными на него пистолетами. К нему бросились еще трое. Одного он сбил ударом ноги. И от сильного удара дубинкой по голове рухнул на пол. Услышав в камере крики, один из охранников открыл ее. Оттуда вывалился милиционер с разбитым лицом. Коридор наполнился бегущими к месту побоища охранниками.
– Господи, – покачала головой Инна, – неужели все-таки он действительно убил человека? – Вздохнув, промокнула повлажневшие глаза.
– С кем в последнее время, – спросил оперативник, – встречался ваш муж?
– Не знаю, – всхлипнула Инна. – Я виделась с ним в основном вечерами. У меня два небольших магазина. Сейчас такое время, что нужно постоянно контролировать работу продавцов. А позавчера, когда его арестовали, я приехала домой за бумагами для налоговой инспекции. Как же он мог? – без перехода спросила она. – Ведь я поверила ему. Он был судим за нападение на…
– За пиратство, – сказал оперативник. – Был осужден на пятнадцать лет. Кто-то сумел сделать так, что отсидел он всего три года. И вообще вы, Инна Анатольевна, удачно выбрали себе мужа. Особо опасный преступник. Ранее трижды судим за опасные преступления. Первый раз – в пятнадцать лет…
– Изуродовал милиционера, – сквозь слезы перебила Инна, – с целью завладения оружием. Пистолета при старшем сержанте не было, и Павел сильно избил его со злости. Получил восемь лет. Отсидел шесть с половиной. После освобождения через три месяца совершил вооруженное ограбление инкассаторов в Тульской области. Осужден на двенадцать лет. Освобожден через шесть, по прошению о помиловании. Ему в этом везет, – невольно улыбнулась она. – Что же касается удачно сделанного мной выбора, вы абсолютно правы. Паша прекрасный муж. Он хорош во всем. И я никогда не жалела, что дождалась его. Правда, – смущенно замялась Инна, – я жила в гражданском браке с одним человеком. Но Павел все понял и никогда не упрекал меня. Но почему он снова совершил преступление? Вы уверены, что это… – Не договорив, она снова всхлипнула.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил ей оперативник, – с кем встречался в последнее время ваш муж?
– Я уже ответила на этот вопрос, – вздохнула Инна. – Друзей у Павла нет. А после свадьбы мы с ним решили, что встречаться со своими знакомыми он не будет. Они, как и его преступления, останутся в прошлом. «Но почему он снова пошел на это?» – уже не в первый раз спросила она себя.
– Снимите наручники, – сердито посмотрела на стоявшего рядом мужчину в камуфляже женщина в белом халате.
– Он очень опасен, доктор! – Милиционер бросил взгляд на Зубова. Его голова была замотана окровавленным бинтом.
– Послушайте, – строго перебила она, – вы выполняете свою работу, я – свою. И поэтому давайте не будем мешать друг другу. В тюрьме он ваш клиент, и вы держите его по своим правилам. Но здесь больница, и он для меня просто человек, которому я обязана оказать помощь.
– Хорошо, – нехотя согласился милиционер. – Но, надеюсь, против нашего присутствия вы возражать не станете?
– Разумеется, нет. – Она взглянула на шевельнувшего скованными руками Зубова. – Но хочу сразу сказать: он и еще трое из доставленных вами по крайней мере на сутки останутся здесь.
