Где-то на полпути к Тарасову зазвонил мой мобильный. Я посмотрела на экран. Баба Дуся! Неужели я просчиталась и с Морковкиной стряслась настоящая беда? Мне казалось, что журналистка в безопасности. Телефон ее в полиции, а больше Стелла ничем интереса у убийцы вызвать не могла.
– Слушаю, – ответила я.
Баба Дуся, как выяснилось, звонила по важному поводу. Старушка решила проявить рвение, записавшись на все ночные дежурства. До сегодняшнего вечера ничего особенного не происходило. А утром журналистка окончательно пришла в себя. Начала есть самостоятельно, общаться с врачами. Даже с бабой Дусей немного поболтала. Приятную новость по просьбе главврача сообщили двум мужчинам: Вагапову и Лисицкому. Оба приезжали в больницу, беспокоились о состоянии Морковкиной. И вот сегодня поздним вечером, когда все врачи давно разошлись по домам, в приемный покой заявилась девица и потребовала пустить ее к пациентке Морковкиной. По всей видимости, посетительница надеялась, что уставшие за долгий трудовой день санитарки не станут чинить ей особых препятствий. Просто поленятся это сделать. На ее беду, баба Дуся уже успела заступить на свой пост возле приемного покоя. Она принялась с пристрастием допрашивать девицу: кем, мол, приходишься, какова цель визита, есть ли разрешение главврача? Девица отвечала уклончиво. Сказала, сестра она Стеллы, а имя свое назвать отказалась. Сообщила, что принесла личные вещи больной, а никакого пакета в руках у нее не было. Заявила, что разрешение главврача имеется, а когда баба Дуся предложила пригласить врача в приемный покой, якобы для того, чтобы он сопроводил девицу в палату, начала отнекиваться. А уж когда баба Дуся притворилась, что якобы лично отправится на поиски врача, девица и вовсе исчезла. Вот так – взяла и просто удрала. Только пятки засверкали. А еще баба Дуся сообщила, что девица эта была одета престранно. Пепельного цвета парик, большие солнцезащитные очки – это в вечернюю-то мглу, и длинное, черное драповое пальто.
Конечно же, пальто! Я взяла с бабы Дуси слово, что до моего возвращения она глаз с Морковкиной не спустит, посулив ей за старания сумму в пять раз превышающую уже полученную ею ранее мзду. Баба Дуся заметно оживилась и вновь заверила меня в своей преданности делу спасения людей в целом и больничным порядкам в частности.
* * *
До Тарасова мы добирались дольше, чем я предполагала. Ночью начал накрапывать дождь, а под утро на дорогу опустился туман. Ехать быстро стало опасно, и дядя Саша снизил скорость. В итоге, когда я оказалась на пороге квартиры номер восемь по улице Степной, стрелки часов показывали десять утра. Дверь открыл заспанный Денис – собственной персоной. Он воззрился на меня, вытаращив от изумления глаза.
– У меня рога выросли или ты настолько рад меня видеть? – саркастически произнесла я.
Отодвинув Дениса с прохода, я прошла в кухню. Денис – следом. На его лице теперь читалось понимание.
– Она в офисе? – задала я вопрос, не уточняя, кого имею в виду.
Денис кивнул.
– Добилась, чего хотела?
Снова кивок.
– Будешь молчать или поделишься подробностями?
– Докопалась-таки до сути, – беззлобно произнес Денис, – я говорил ей, что рано или поздно ты все равно узнаешь правду. Только она самонадеянная очень. Всех, кроме себя, дураками считает!
– Что же ты с ней жил, с такой гадкой? – Я почувствовала, как в душе моей вскипает обида за всех обманутых женщин.
Вот ведь козел! В ресторан водил, в любви клялся, а сам в это время за моей спиной преступнице помогал!
– Любовь зла. Сначала она совсем другая была. Мягкой, покладистой. Во всем мне угодить старалась. А потом, как на работу устроилась, будто подменили ее. Только убивать она не собиралась, случайно это вышло. Кто же знал про аллергию.
– Это вы в суде объяснять будете, – зло сказала я.
– Почему – мы? – испугался Денис. – Я в этом деле не замешан!
– Еще как замешан! По самые помидоры! И выпутаться из этой истории у тебя ни одного шанса нет.
– Да что я-то сделал?! Я всего лишь следил за Лисицким – по ее просьбе. Она боялась, что шеф мог что-то заподозрить. Я просто следил, не поедет ли тот в полицию. Вот и все!
– А про Морковкину кто ей рассказал? По чьей вине ей голову проломили?!
– Так я же не знал, что она задумает такое! Я только сказал ей, что она могла попасть в кадр… Ругал за неосторожность. Зачем она к дому Лисицкого пошла?!
– О том, что Морковкина пользовалась фотоаппаратом, ты ей сообщил по телефону?
– Да. Раньше – не получилось. У меня ночное дежурство было. Когда домой вернулся, ее уже не было. Пришлось позвонить… Она в тот момент на кладбище была, на похоронах, чтобы подозрений не вызвать. Шипела на меня в трубку. Сказала, что ты на похороны заявилась. Потребовала выведать, что тебе известно.
– И ты поспешил выполнить ее приказание, – в моем голосе прозвучала горечь.
– Я хотел сказать ей после встречи, что тебе все известно. Хотел, чтобы она испугалась разоблачения и уехала. Далеко и навсегда!
– Вины с тебя это не снимает. Факт преступления ты от органов скрыл, заметать следы преступнице – помогал. На пятерик потянет!
– Что же мне теперь делать?! – беспомощно прошептал Денис.
– Идти сдаваться властям. За чистосердечное тебе срок скостят.
Он судорожно кивнул.
Перед тем как уйти, я на всякий случай уточнила:
– Сейчас она в офисе?
Денис понуро махнул рукой – да, мол, там она. Мысли его были заняты собственными проблемами. Судьба некогда любимой девушки его теперь нисколько не волновала.
* * *
На мое счастье, охранник агентства узнал меня. Я прошептала ему на ухо несколько слов, и он, понятливо кивнув, беспрепятственно пропустил меня в офис. Путь к отступлению моей красавице был отрезан. Довольная этим обстоятельством, я поднялась на восьмой этаж.
Дойдя до кабинета Лисицкого, я открыла дверь в приемную. Она восседала на месте секретарши, уверенная в своей безнаказанности. Похоже, красавица, тебя ждет неприятный сюрприз!
– Лисицкий на месте? – вежливо поинтересовалась я.
Преступница кивнула. Сказав, что докладывать обо мне не надо, я без стука открыла дверь и быстро прошла в кабинет. Лисицкий встретил меня радостным возгласом:
– Татьяна Александровна, рад вас видеть. Как продвигается расследование?
– Есть определенные сдвиги, господин Лисицкий. А вы, я вижу, секретаршей обзавелись?
– Повезло, знаете ли. Долго искать не пришлось.
– Может быть, вы попросите новую секретаршу подать нам ваш фирменный кофе?
– С удовольствием, – Лисицкий нажал кнопку селектора. – Риночка, приготовьте кофе для меня и моей гостьи.
Спустя короткое время перед моими глазами предстала Виорина Подольская, недавняя уборщица, ныне – секретарша шефа преуспевающей фирмы. В руках она держала поднос, на котором красовался кофейный сервиз.
