Его круглые, коричневые, как пуговицы, глаза бесстрашно разглядывали отродий. Капитан пиратов неловко наклонился над ребенком и осторожно, будто боясь обжечься, погладил его по лысой голове.
— Умею, — сказал он тем неестественным голосом, каким взрослые люди, не имеющие своих отпрысков, обычно разговаривают с детьми.
— Покажи! — глаза мальчишки загорелись отчаянным любопытством.
Сэр Макс неуверенно посмотрел на своих спутников. Мэгги улыбалась, сияя всеми ямочками. Айден тоже скалился, скрестив руки на груди. Макс оглянулся по сторонам, не видит ли кто, и невысоко взлетел.
— Уй ты!.. — закричал мальчишка в полном восторге и подпрыгнул на своих коротких кривых ножках. — А как тебя звать?
— Макс, — сконфуженно ответил пират, опускаясь на землю и еще раз опасливо оглянувшись.
— А меня Петер! Я пойду мамке расскажу. А ты завтра еще приходи, я ребят кликну, ты им тоже покажешь, лады?
Не дожидаясь ответа, он укатился куда-то в переулок, звонко хлопая по камням большими, не по росту, башмаками.
— Они с ума, что ли, посходили? — предположил сэр Макс, все еще смущенный. — Мы же… мммм… отродья. А они люди. Где это видано, чтобы люди…
«Буммм!..» — со стороны пристани донесся пушечный выстрел.
— «Недотрога Молли»!.. — воскликнул капитан, бледнея. — Это она! Я узнал ее голос!.. Бежим!
Он понесся по Карамельной, почти не касаясь мостовой подошвами, Айден огромными скачками бежал за ним, и Мэгги, как ни спешила, не могла их догнать. Впрочем, дорогу к пристани она знала прекрасно и не боялась заблудиться. Да и горожане совсем не проявляли враждебности, поэтому Мэгги решила отдышаться и послать Птичьему Пастуху весточку. Сонная ласточка выбралась из-под стрехи, повинуясь ее зову, и пять минут спустя уже летела к старому кладбищу.
Со стороны пристани донеслось еще одно «бумм!..», и Мэгги, подобрав длинный подол, быстро пошла, а потом побежала по улице, торопясь узнать, что там происходит.
А на пристани происходил беспорядок.
С десяток кораблей, сгрудившись у выхода в залив, застряли в узком горле бухты, и их капитаны, ругаясь последними словами, выясняли отношения — то есть, натурально, драли глотки, разделенные только бортами своих посудин. Дошло уже и до пистолетов, и начальник гавани, надрываясь, пытался развести спорщиков яростными криками с борта сторожевого катера. Мэгги остановилась у причала, где собралась кучка любопытных, — в основном, бродяги, — и поискала глазами «Недотрогу Молли». Красавица-бригантина покачивалась примерно в полукилометре от берега, а вплотную к ней прижимался черный фрегат со странным названием «Узляк». Мэгги разглядела на капитанском мостике «Молли» сэра Макса и помахала ему рукой, не ожидая, впрочем, что он заметит: пират был, похоже, слишком занят разговором с капитаном фрегата.
— Слышь, во дела, — обратился к ней взобравшийся для лучшего обзора на канатную бухту босяк самого удивительного вида: длинные черные патлы скручены в сотню косичек, красный кафтан то ли сшит швами наружу, то ли надет наизнанку, штаны не закрывают узких грязных колен, зато талия обмотана зеленым поясом раз двадцать, и фигура кажется нелепой, как у вставшего на дыбы насекомого. — Эта красотка тут стояла без присмотра почитай три дня, а может, и больше! Главное, ни души, как будто команду Кривой слизал… ну, Харнур и решил ее тово… пощупать малость. Бригантина-то богатая, сразу видать. Подгреб, значит, поближе, крючья к борту приладил, вперед послал Кабана с десятью молодцами… а она как бабахнет! Главное, слышь, не было там никого, вот провалиться мне на этом месте! — Он топнул босой ногой по канатам и, нагнувшись к Мэгги, доверительно понизил голос: — Тут у них, знаешь, такие дела творятся… Ты местная? А я на карнавал на «Горгулье» пришел, у них недобор был в команде, ну, меня и взяли… Дак карнавал-то весь наперекосяк, я в трактире тово… перебрал, а когда проснулся, значит, гляжу — пусто, только кружки перевернутые на столах. Я еще допил, не пропадать же добру, и побег, значит, сюда. А тут вся пристань цветами завалена, и народ толпится кто в чем — в ночных колпаках, в рубахах исподних… И говорят, мол, это ихние детишки в розы превратились! Все, разом. Смотрю — «Горгульи» моей нету! Капитаны со страху снялись под утро и давай бог ноги от греха. Кто нерасторопный, вишь, в горлышке застряли, горло-то узкое, дак они уже, почитай, полночи там толкутся, все не разберутся, кому вперед дорогу уступать… Да… а Харнур, значит, под шумок хотел эту «Молли» пощупать. А она как бабахнет!.. Главное, сама бабахнула-то, вот чудеса… А я тут, на пристани, куда мне, «Горгулья»-то ушла… а глаз у меня острый, и ухо тоже, все вижу и слышу. И сдается мне, девушка, что тут у вас что-то не так…
Босяк внезапно соскочил с бухты и, оказавшись вплотную к Мэгги, крепко схватил ее за запястье.
— Тихо, — сказал он изменившимся голосом и нагнулся к ней. — Ну-ка, скажи, что тут происходит, в вашем Бреле? Где Речник?
Он слегка отвел с лица свои бесчисленные косички, и Мэгги увидела очень красивое, смуглое, хотя и изрядно чумазое лицо с узкими черными глазами и высокими скулами.
— Ты кто? — спросила она, не очень, впрочем, испугавшись. В конце концов, босяк был явным отродьем и знал Речника. И он был не похож на песчаников. — Да руку-то отпусти, оторвешь. Из чего у тебя пальцы, из железа, что ли?..
— Я Чен, из Горного замка. Учитель. А ты?
— Я Мэгги, из Приречного… у нас тут, да, всякие дела… я тебе потом расскажу. Нам надо попасть на «Молли». Наши придут следом. И Речник тоже.
— Эй!..
О пристань стукнулась лодка. Мокрый с головы до ног Айден призывно махал рукой с борта.
— Пойдем, — Мэгги потянула Чена за собой. — Айден, что там, а?..
— Сам не понимаю, якорь мне в глотку… А это кто?
Чен решительно подхватил не успевшую и пискнуть Мэгги на руки и спрыгнул вниз так мягко, что легкая шлюпка даже не качнулась.
— Я Чен, — сказал он нетерпеливо. — Поехали, все остальное потом.
— Ага, — Айден смерил его взглядом и удовлетворенно хмыкнул. — Чен, значит. Макс мне когда-то рассказывал про хатамото буси… ты ведь из них?
Он взялся за весла и начал грести к бригантине.
— О, — сказал Чен. — Твой Макс — образованный человек.
— Он не человек, — спокойно ответил Айден. — Мэгги, сядь, а то обрызгаю. Сам знаешь, мы не люди, а отродья.
— Мы, горные, с этим не согласны, — Чен нахмурился. — Мы — именно люди. А остальные… Так, выродки. Мусор.
— Не говори так! — горячо сказала Мэгги. — Они не мусор, и они не виноваты…
— Заяц тоже не виноват. Но волк его ест.
— Так ты волк? — Мэгги, разволновавшись, сердито привстала. Лодка качнулась.
— Мэгги, сядь на место, кому сказал? — Айден взмахнул веслом, и брызги веером полетели в лица пассажиров. Чен сделал неуловимое движение рукой — капли остановились в воздухе и застыли искрящейся радугой. Это было красиво, и Мэгги засмеялась от удовольствия. Горный Учитель развернул руку ладонью вверх, и вода послушно слилась в подставленную горсть. Чен выплеснул ее за борт, без улыбки посмотрел на девушку и слегка поклонился. Мэгги покраснела и, внезапно заинтересовавшись собственными башмаками, стала разглядывать их облупившиеся носы.
