Она наклонилась, откинула черные локоны и подставила ему длинную нежную шею.
Тот судорожно сглотнул и закрыл глаза.
— Уйди, Дагмара. Я не хочу.
Дагмара выпрямилась, ее вишневые глаза сверкнули.
— Тебе не кажется, что ты играешь с огнем, сладкий? Я очень терпелива, но ты в последнее время… Неужели это из-за той девки? Смотри, драгоценный мой, я ведь не пожалею времени и найду ее. Найду, Тот, и она станет моей бутылкой. А потом — твоей игрушкой. Хочешь?
Она снова склонилась над ним, щекоча лицо любовника шелковистыми волосами, и промурлыкала:
— Подумай, как было бы славно!..
Когда-то он очень любил ее вишневые глаза, ее нежную кожу, черные локоны, пьянящий запах, длинное тонкое тело. Когда-то от одного ее прикосновения у него захватывало дух. Почему же сейчас даже звук ее голоса вызывает в нем такое омерзение, словно он попал голой ногой в змеиное гнездо, полное извивающихся змеенышей?..
* * *
— Тс-с-с!.. — Лей распластался по стене, как барельеф, раскинув руки и прижимаясь спиной к серой каменной кладке. — Они поставили стражу вон там. Пара пьяных горожан нам не помеха, но третьим с ними песчаник. Летим на цыпочках.
— Ты видел Раду? — прошептала Нета, прижимаясь к стене рядом с ним. — Видел вообще кого-нибудь из наших?
Лей мотнул головой и отвел глаза. У Неты сжалось сердце от тоскливого предчувствия, но она только нахмурилась и шепнула:
— Летим. Мы с Максом — в Северную башню. Не высовывайтесь, капитан, держитесь рядом, ладно? А ты, Лей, ищи Учителя. Он должен быть жив. Я чувствую.
Крепкая дубовая дверь Северной башни была вся истыкана арбалетными стрелами, но по-прежнему заперта. Нета скользнула в узкое окно и сразу увидела крыс — похоже, этим тварям двери были не помеха. Среди крыс не было ни одной гигантской, только обычные рыжевато-бурые пасюки. И они сидели смирно, не шевелясь, образовав неправдоподобно правильный круг с четкой границей. Середина этого круга была свободна, и там, на каменном полу, сидел Кудряш — серые глаза в черных кругах, скулы обтянуло, челюсти сжаты, одна рука обнимает за плечи Птичьего Пастуха, другая вытянута к крысам ладонью вперед.
— Нета, — сказал Кудряш сквозь зубы, не оборачиваясь. — Помоги.
Нета молча спрыгнула с подоконника прямо в круг, сэр Макс следом, и они вдвоем подхватили безжизненного птерикса на руки. Кудряш сразу вытянул вперед освободившуюся руку, вторая упала плетью. Кудряш зашипел от боли:
— Рука затекла… Вовремя вы успели. Еще бы чуть-чуть, и я бы их не удержал. Что там снаружи?
— Горожане пьют и грабят. Песчаники где-то в замке, не знаю, где, — Нета закинула руку Птичьего Пастуха себе на плечо поудобнее. — Мы отнесем его и вернемся за тобой.
— Не надо, — Кудряш с трудом поднялся на ноги. — Я попробую через дверь в коридор… там доберусь. Вы в лазарете?
— Да. Но лучше бы ты дождался.
— Прорвусь, — Кудряш, продолжая удерживать крыс, начал медленно отступать к двери во внутренние покои. — Давайте скорей, Птиц очень плох, много крови потерял.
— Легче, Макс, — Нета протиснулась в узкое окно, стараясь не повредить раненому. — Кудряш!.. Удачи тебе. Мы будем ждать.
…В это время у дверей лазарета послышались тяжелые шаги, потом какая-то возня, стук, хриплый стон.
— Открыть? — неуверенно спросила Жюли, приникнув к створке и оглядываясь на Оракула.
— Открой, девочка, — Оракул безмятежно кивнул. — Это свои.
Жюли повернула ключ и отпрянула — в дверь ввалился истерзанный почти до неузнаваемости Огневец с Умником на плече.
— Я их огнем… — прохрипел он. — Отогнал… Как тут моя девочка?..
И рухнул на пол с ужасным грохотом, выпустив из рук бесчувственного друга.
Жюли, ахнув, бросилась к ним. Следом спешила озабоченная Целительница.
Алиса, стиснув руки, застыла у кровати, в ужасе глядя на распростертого на полу Умника.
— Он… он… — ее трясло.
— Он жив, — бросила Целительница, ощупывая парня. — Помят и покусан, силы растратил, а так нормально… справится. Иди сюда и обними его. Ему сейчас необходимо твое тепло. Да живее, что ты там застыла?..
Алиса, продолжая дрожать, подошла и села на пол, обхватив Умника обеими руками. Он не шевелился.
Мэгги и Рут бросились помогать Жюли осматривать Огневца.
— Лина, — позвала Мэгги отчаянно, — посмотри!.. Вот тут обломок стрелы… и тут… и вот… ой, Лина… И руки все погрызены… и шея… Тут все в крови, все в клочья… Как же мы справимся?..
Целительница поспешила на зов, распахнула на лежащем куртку и нахмурилась.
— Пустите-ка, — Оракул подошел к ним и склонился над Огневцом. Тонкие пальцы слепого безошибочно нащупали обломки стрел.
— Так, — сказал Оракул и невозмутимо погрузил пальцы в первую рану. Огневец вздрогнул. — Ничего-ничего, — слепой сосредоточенно шарил в ране, нащупывая зазубренный наконечник. — Жюли, девочка, подыши на него, а то может не выдержать. Хотя он силач, да… Ну-ка…
Молниеносным жестом он выдернул первую стрелу.
— Ма…ма, — хрипло сказал Огневец, не открывая глаз.
— Потерпи, потерпи, миленький, — Жюли уже тихонько дула ему в лоб, смаргивая набегающие слезы. — Сейчас пройдет, потерпи…
Пальцы слепого осторожно копались в следующей ране. Огневец дернулся и захрипел.
— Аранта! — резко сказал Оракул. — Оставь Марка, иди сюда. Скорее!.. Айден, пригляди за мальчишкой. Держись, Огневец, держись…
— Он умирает, — сказала Целительница бесцветным голосом и бессильно села на пол рядом с Огневцом. — Умирает.
— Нет, — возразил Оракул. — Он не умрет. Мы не дадим ему. Аранта, руки.
Огневец начал слабо подергиваться в агонии.
Мэгги заплакала и отвернулась.
Манга молча опустила свои сухие ладони на грудь раненого, ее глаза впились в его лицо.
— Жюли!.. Так, есть… — Оракул вынул следующую стрелу. — Дыши, дыши! Не отпускай его. Лина, встань и неси повязки. Быстро. Ну! Рут, Мэгги, свечи. Все свечи, какие есть. Поставьте их вокруг него и зажгите. Ему нужен огонь, его сила. Да шевелитесь вы!..
— Не вытянем, — сказала Манга низким глухим голосом и выпрямилась. — Не вытянем. Нет.
— Люция! — прогремел Оракул, простирая руку в сторону постели девушки. — Люция, встань и подойди к нему!
Глаза Люции широко распахнулись, она села, точно кукла. Все замерли. Девушка сползла с кровати и неуверенно сделала несколько шагов. Пошатнулась и опустилась на колени возле Огневца. Горячие пальцы коснулись его лица, запекшиеся от жара губы приоткрылись.
— Не… уходи… — прошептала она еле слышно. — Не уходи… останься…
