— У вас от старости слабеют умственные способности, Холз, — насмешливо заявил Джарралт. — Это не первое нарушение священного закона в нашей истории. Если преступник не понесет сурового наказания, то подобное преступление войдет в норму! — Джарралт обратился к королю: — Вы должны устроить показательный суд над мерзким нарушителем. Каждый олк должен увидеть, какая кара ждет того, кто нарушит священный закон Барлы.
— Конройд, прошу вас! — взмолился Холз. — Обуздайте свой гнев! В этот трудный для королевства час мы должны сохранять спокойствие и слушать голос Барлы, который укажет нам, как поступить.
— Вы поражаете меня, Холз, — презрительно фыркнул Джарралт. — Вы, как священнослужитель, жрец Барлы, должны возмутиться и требовать расправы над преступником!
Оскорбленный Холз, расправив плечи, бросил на Джарралта взгляд, исполненный достоинства.
— Мне лучше знать, что я должен делать! Не вам об этом судить! Не надо намекать на то, что я пренебрегаю своими обязанностями! Постыдитесь, сударь!
Джарралт вспыхнул.
— Я ни на что не намекаю. Я сказал только…
— Ваши слова оскорбительны для меня, Конройд. Я думал, что вы хорошо знаете и уважаете меня. Я не говорю, что этот человек должен уйти от наказания. Но вы так сильно возмущаетесь, как будто олки каждую неделю нарушают священные законы. Будьте справедливы! В последний раз этот закон был нарушен сто лет назад!
— Сто тридцать восемь лет назад, — уточнил Дурм. — В эпоху правления Ансела Рыжего. Преступницей была женщина по имени Маура Шай. Ее казнили, как казнят и этого человека.
Король вздохнул.
— Да, его непременно казнят, — согласился он и сжал в кулаке послание. — Глупец!
— Теперь наконец вы пересмотрите поспешное решение, принятое вашим сыном? При таких обстоятельствах нельзя назначать олкского рыбака на столь высокий пост, — сказал Джарралт. — Сейчас не время наделять властью олков.
— Вы ошибаетесь, господин Джарралт, — возразил Гар. — Когда новость об этом преступлении распространится, олки ощутят себя потерянными. Они поймут, что доверие к ним подорвано, что их подозревают в нарушении законов, что за ними пристально наблюдают. Они будут испытывать чувство вины за неблаговидные поступки соплеменника. Этот человек был настолько близорук, что…
— Вы называете его близоруким? — вскипел Джарралт. — Вы слишком снисходительны к преступнику!
— Попрошу не перебивать меня, сударь, — раздраженно сказал Гар. — Конечно, противоправные деяния этого человека нельзя оставлять безнаказанными. Его преступление повлечет за собой страшные последствия для всех нас, и доранцев, и олков.
Джарралт фыркнул.
— Но будет иметь страшные последствия прежде всего для него самого, ваше высочество. Казнь слишком мягкое наказание для святотатца. Его нужно сломать, уничтожить не только физически, но и морально. Надо подавлять без всякой жалости все проявления неповиновения и богохульства олков.
— Я не верю, что вы до такой степени глупы, сударь! — воскликнул Гар. — Главным испытанием для нас является не наказание олка, а наше с вами поведение в этой ситуации. Мне кажется, вы понимаете это так же хорошо, как и я!
Король поднял руку, пытаясь остановить сына.
— Гар, прошу тебя…
— Но, ваше величество, — перебил его Гар, — я должен указать господину Джарралту на то, что он не прав. Если мы заменим местью правосудие, то какой пример подадим олкам? Они решат, что задача Тайного Совета состоит в том, чтобы мстить им за любую провинность. Доранцы не должны наказывать всех олков за преступление одного. Если мы не поймем этого, то подорвем доверие к себе…
— Доверие? — переспросил Джарралт. — О каком доверии может идти речь, если олк нарушил Первый Закон Барлы?! Его действия могли погубить всех нас, все королевство, разрушить Стену Барлы!
Гар стукнул по столу кулаком.
— Вы сильно преувеличиваете, господин Джарралт! Стена Барлы нерушима, она стоит уже в течение нескольких столетий. И только ересь Тревойла слегка подорвала ее устои. Но на это потребовалось восемь месяцев. Один-единственный олк не может причинить Стене вред.
В глазах Джарралта появился угрожающий блеск. В этот момент он походил на акулу, почуявшую запах крови в воде.
— Значит, вы подвергаете сомнению Законы Барлы, ваше высочество? — промолвил он.
Следивший за этой сценой Эшер, вздрогнув, закрыл на мгновение глаза. Он видел, что Гар слишком поздно понял, что Джарралт подцепил его на крючок.
— Нет, — глухо сказал принц, откинувшись на спинку стула.
— А мне показалось, что это именно так. Что вы думаете по этому поводу, жрец Холз?
На болезненном лице старика отразилась тревога.
— Я уверен, что его высочество глубоко чтит законы, — сказал он. — Они являются основой нашего существования и действуют уже более шести столетий. Барла говорила: «Не позволяйте олкам заниматься магией, это не их предназначение, не их право, не их цель. Олк, сделавший это, пусть поплатится своей жизнью, потому что мы все погибнем, если под напором противоправных деяний рухнет моя Стена». Мы все должны соблюдать этот закон, иначе нас ждет жестокая расплата. Королевство потонет в крови и слезах. Разве это не так, ваше высочество?
— Вы все правильно сказали, Холз, — ответил Гар. — Я всем сердцем верю в справедливость этого закона. Но это не значит, что я согласен с господином Джарралтом. Благоденствие нашего королевства основано не только на великих Законах Барлы, но и на содружестве двух народов — доранцев и олков. Если мы разорвем этот союз, то рухнет все государство. — Принц повернулся к отцу: — Разве я не прав, ваше величество?
Эшер перевел взгляд на короля. Лицо Борна было холодным и отчужденным. Рассчитывать на его милосердие не приходилось.
— Ты хочешь, чтобы преступника оправдали? — спросил он сына.
— Нет, мой государь, я знаю, что это невозможно.
— В таком случае чего же вы хотите? — задал вопрос Главный Маг, все это время молча следивший за дискуссией.
— Я считаю, что этого человека нужно наказать, но не публично.
— Почему? — опустив тяжелые веки, тихо спросил Дурм.
Гар глубоко вздохнул.
— Потому что не надо превращать казнь в театральное зрелище. Мы не должны смаковать смерть, показывать, что радуемся гибели человека. По этой же причине наказание не должно быть слишком жестоким. Если этот человек действительно виновен в том преступлении, в котором его обвиняют, то его смерть должна быть мгновенной и безболезненной. Что касается Эшера, то ему следует остаться на своем посту. Тем самым мы покажем олкам, что они не несут ответственности за преступление, совершенное одним из их соплеменников.
Губы Джарралта скривились в усмешке.
— Судя по всему, этот вопрос вас особенно волнует, ваше высочество, — заметил он.
