Дарран оцепенел. Помощник Правителя олков? Неужели его высочество решил назначить эту деревенщину на столь важный пост, не посоветовавшись с ним, своим секретарем? Немыслимо!
Принц на мгновение задумался.
— Да, ты прав, Эшер, — наконец сказал он. — Я об этом как-то не подумал. Дарран…
— Да, ваше высочество? — слабым голосом откликнулся секретарь, чувствуя, что у него темнеет перед глазами.
— С сегодняшнего дня Эшер является помощником Правителя олков нашего королевства.
Дарран вздрогнул. Принц говорил безапелляционным тоном, без тени сомнения, не интересуясь мнением своего секретаря по этому вопросу. Дарран сделал над собой неимоверное усилие, чтобы сдержаться.
— Неужели его величество… — начал Дарран и осекся.
В порыве отчаяния можно наговорить лишнего, о чем потом пожалеешь.
Взгляд принца, брошенный на него, не сулил ничего хорошего.
— О чем вы, Дарран?
Секретарь смущенно кашлянул. Если он утратит осторожность, то жестко поплатится за это. В голосе принца уже улавливались ледяные нотки.
— Я хотел сказать, ваше высочество, что было бы хорошо официально объявить о сделанном вами назначении.
— Об этом будет объявлено в день Барлы, — холодно сказал принц. — Думаю, люди оценят мой широкий жест.
— О да, конечно! — поспешно согласился Дарран.
— Я рад, что нашел поддержку, — промолвил принц. — Если у вас больше нет ко мне вопросов, я ухожу. Надо показать моему новому помощнику Башню.
Дарран едва не ахнул от негодования.
— Вы хотите сделать это сами, ваше высочество? Мне кажется, было бы разумнее… — Дарран осекся, поймав на себе холодный взгляд принца. — О да, конечно, как вам будет угодно… — залепетал он. — У меня больше нет срочных вопросов к вам, ваше высочество.
— Хорошо, а у меня есть для вас срочное поручение. Скажите портному и сапожнику, что я хочу видеть их, они должны снять с Эшера мерки. И еще, передайте кастелянше, чтобы приготовила Зеленый ярус Башни для Эшера. Покои должны быть обставлены в соответствии с вкусами моего нового помощника.
Дарран едва не застонал от досады. Неужели его высочество собирается поселить этого мужлана в Башне? Раньше здесь жил один принц. Прислуга ночевала в специально отведенных ей комнатах дворца и каждое утро приходила сюда на работу. Принц оказывал своему новому помощнику беспрецедентные знаки доверия и уважения.
— Не забудьте также сообщить повару, что у нас за столом появится еще один человек, — продолжал принц и, внезапно что-то вспомнив, повернулся к Эшеру. — Ты еще не передумал по поводу Сигнета? Может быть, хочешь получить другую лошадь?
Дарран задохнулся от возмущения. Лошадь! В довершение всего его высочество дарит деревенщине лошадь, которая стоит целое состояние!
— Нет, ваше высочество, — ответил Эшер. — Сигнет мне вполне подойдет.
— Отлично, — сказал принц. — Дарран, сообщите Мэтту, что Эшер больше не работает у него в конюшне и что Сигнет отныне принадлежит Эшеру. Кажется, это все.
— Как все? — всполошился Эшер. — А жалованье?
— Ах да. Как я мог забыть? — Принц взял со стола перо, обмакнул в чернила и что-то быстро написал на клочке бумаги. Свернув его, Гар отдал записку Даррану. — Я написал сумму, которую вы будете платить Эшеру еженедельно. Это конфиденциальный вопрос, надеюсь, вы понимаете?
Дарран взял записку онемевшими пальцами.
— Конечно, ваше высочество, — пробормотал он. — Вы позволите мне задать вам один вопрос?
Принц нахмурился.
— С каких это пор вы стали просить у меня разрешения, прежде чем задать вопрос?
«С тех самых, как ты привел сюда этого невежественного оборванца и назвал его своим воином», — хотел в сердцах ответить Дарран, но сдержался.
— Простите, ваше высочество, — натянуто улыбнувшись, сказал он, — но мне необходимо знать, кто из нас кому подчиняется: я Эшеру или Эшер мне? Это вопрос субординации, придворного этикета.
— Вы оба в равной степени подчиняетесь мне, — ответил принц. — В некоторых случаях Эшер будет вести дела от моего имени. Но вас об этом предупредят заранее. В общем же и целом вы должны сотрудничать на равных. У каждого из вас будет свой круг обязанностей. Вам все ясно?
— Да, ваше высочество. Благодарю вас. И последний вопрос, если вы позволите.
Принц вздохнул.
— Что еще?
— Я хотел бы уточнить, какое место в этой иерархии будет теперь занимать Уиллер?
— Уиллер? Он — ваш помощник, а Эшер — мой. Но если Эшеру понадобится помощь, то Уиллер, конечно же, с радостью окажет ее. Не так ли, Уиллер?
— Да, ваше высочество, — покраснев, сказал Уиллер.
Принц кивнул.
— Отлично. А теперь оба займитесь выполнением моих поручений. Спасибо за то, что уделили мне время, Дарран.
Дарран отвесил принцу низкий поклон, несмотря на то, что внутри у него все клокотало от негодования.
— Не за что, ваше высочество, мое время принадлежит вам. Я всегда к вашим услугам.
Как только за принцем и его новым помощником закрылась дверь кабинета, Уиллер нервно засмеялся и плюхнулся на стул.
— Что происходит, Дарран?! Вы что-нибудь понимаете? Его высочество сошел с ума. Может быть, нам следует послать за Никсом?
Даррану было приятно, что помощник разделяет его чувства. С сильно бьющимся сердцем и пересохшими от волнения губами он развернул клочок бумаги и взглянул на сумму, написанную четким аккуратным почерком принца. Пятьдесят тринов! Его высочество готов был платить деревенщине, неотесанному оборванцу еженедельно такие огромные деньги!
Это было всего лишь на двадцать пять тринов меньше, чем получал сам Дарран, посвятивший службе принцу всю свою жизнь без остатка.
В душе шевельнулось чувство ненависти к выскочке. Кто он такой, этот явившийся издалека мужлан и невежа? По какому праву вмешивается в их жизнь, меняет устоявшиеся порядки? Он не Воин принца, а нарушитель спокойствия, появившийся во дворце по недоразумению. Принц совершил роковую ошибку, взяв Эшера к себе на службу, но Дарран не мог изменить ход событий. Упрямый и своевольный Гар не желал прислушиваться к мудрым советам своего секретаря.
— Дарран!
Голос Уиллера вернул Даррана к действительности. Яростно смяв в руке клочок бумаги, он поднял глаза на своего помощника.
— Что?
— Мы говорили о Никсе. Хотите, я пошлю за ним?
— Конечно, нет! Его высочество здоров, просто он немного… увлекся. Этот невежа не продержится на своем посту и неделю.
— А что, если ему удастся продержаться дольше? Что, если он останется здесь навсегда?
