Сначала девушка не обратила внимания на недомогание. Решила, что обычная простуда. Даже сыпь на коже не испугала, даже то, что вслед за дочерью слегла мать, а потом и большая часть прислуги. Но губернатор был взволнован не на шутку. Ему-то полагалось знать обо всем, происходящем на острове! Болезнь, теперь пробравшаяся и в его дом, уже свалила сотни матросов и солдат гарнизона, уже вовсю рыскала по городу, заполняя лазареты метавшимися в лихорадке людьми. И списывать все на дурную пищу и отравленную воду он больше не мог. Неужели страшная болезнь узкоглазых варваров в самом деле существует? Эйнен уже понимал: Левенталь не сказки рассказывал. Только не мог, не хотел смириться, признать свою недальновидность.
О первой смерти губернатору доложили в тот самый день, когда зловещая сыпь покрыла грудь дочери. И он сдался. Почтовые голуби понесли срочную депешу Хранителю Мистериума. Эйнен описал все честно, не утаивая подробностей. В том числе о предупреждении Левенталя и о его бегстве.
На одиннадцатый день пришел ответ из Батейи. «Закрыть гавань. Не впускать и не выпускать ни один корабль. Запретить рыбакам выходить в море под страхом смерти. Трупы сжигать, больных изолировать». Кое-что из перечисленного Эйнен уже предпринял. Запретил кораблям покидать гавань. Пытался помешать «отравителям» улизнуть с острова. Наверное, этот приказ спас много жизней на побережье. Но распоряжения «не впускать корабли» губернатор не отдавал, и Аннак превратился в смертельную ловушку. Сложнее всего оказалось изолировать больных. Люди не понимали, что за беда на них обрушилась. В городе начиналась паника. Заболевшие прятались от ежедневно обходящих все дома солдат, старались скрыть признаки болезни. Нередко они достигали успеха в этом. И продолжали заражать своих родных и соседей. Больных становилось много больше, чем могли вместить лазареты. Пришлось освободить для этих нужд гарнизонные казармы, парусную мануфактуру, строить временные навесы прямо в гавани.
В день, когда голубь доставил приказ метрополии, на пустыре за городской стеной впервые поднялся столб черного дыма. Горело облитое зажигающей смесью тело. И с каждым следующим днем столб этот становился гуще… О лекарстве в депеше не говорилось ничего. Возможно, нет иного способа справиться с болезнью, кроме как ждать, пока все ее жертвы превратятся в жирную черную золу? И губернатору предстояло наблюдать за агонией и смертью города. И собственной семьи. Это было тем более мучительно, что сам Эйнен оказался в числе немногих счастливчиков, прикасаться к которым демон Оспа не хотел.
В самый канун Сантори — кто в Аннаке сейчас вспоминал об этом веселом празднике? — на горизонте забелели флаги военной эскадры. Семь быстроходных флейтов стали на рейде Аннака. Очередное послание сообщало, что прибывшие хотят высадиться на остров, не привлекая к себе липшего внимания. Ночью, подальше от гавани, в мало кому известном гроте.
Вербена не слышала, когда в ее комнате появились люди. Барахталась в тяжелом, жарком бреду. Вынырнула лишь, когда чьи-то руки откинули одеяло, принялись раздевать ее. Чуть-чуть вынырнула, просто звуки прорезались сквозь стоящий в ушах гул. А перед глазами по-прежнему плыли ало-черные разводы.
— …знаешь, что это? — долетел незнакомый мужской голос.
— …болезнь не из нашего мира… — Женщина была где-то рядом. Может, это ее пальцы щупали кожу, приподымали веки?
— …Мастера?
— …они…
Промежутки между фразами казались такими долгими, что Вербена успевала проваливаться до самого дна горячего омута, и потом приходилось всплывать, барахтаясь и задыхаясь.
— …от этого существует какое-то лекарство?
— …в том мире… здесь только сила, данная мне Лунным Зверем. — Эта фраза, это имя… Вербена вздрогнула, будто кто-то дернул ее за волосы, спеша вытащить из глубокого омута. — Но я не смогу спасти всех. Не успею.
— Тогда в первую очередь — моряков. И детей.
Пелена перед глазами Вербены распалась. Лицо женщины она увидеть не успела. Та уже поднялась, повернулась к двум стоящим поодаль мужчинам — отцу и второму, с маской вместо лица.
— Мне понадобится помощь ваших лекарей.
Отец умоляюще посмотрел на маску.
— Но моя дочь…
— Я сказал — моряков и детей.
Эйнен упал на колени.
— Я прошу, Ноэль… Все, что угодно… — Нет. Никаких исключений.
Маска казался неумолимым. Но женщина прервала спор:
— Эта девочка выздоровеет.
Выздоровление оказалось внезапным и стремительным. Кажется, вчера только жар спал, язвочки на лице и руках едва зарубцевались. Кажется, должна бы сейчас лежать, бессильная и никчемная, словно выброшенная на берег медуза. Но никакой слабости в теле Вербена не чувствовала. Проснулась и совершенно отчетливо поняла — здорова. Села на кровати, прислушиваясь к ощущениям. Впрямь здорова. Словно и не было кошмара последних декад. Но это же невозможно!
«Конечно, невозможно, — неожиданно подтвердил кто-то в голове. — Но времени нет, спешить нужно». Испугаться Вербена не успела. Дверь осторожно приоткрылась, и в комнату вошел отец.
Увидев сидящую на кровати дочь, бан Эйнен улыбнулся.
— Доброе утро, радость моя. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо. Я здорова.
— Ну прямо гора с плеч. — Губернатор подошел, коснулся губами лба дочери. — Да, правда, жара нет.
— А что с мамой?
Бан Эйнен опустил глаза.
— Мама умерла.
Колючий комок прокатился по горлу, выдавив из глаз пару слезинок Нет, это известие не было для Вербены неожиданным. Ей не говорили о смерти матери, но она догадывалась по недомолвкам, сдержанным всхлипываниям ухаживающей за ней служанки. Потому и не зарыдала сейчас. Спросила сдавленным голосом:
— Много людей умерло?
— Больше четырех тысяч… Но болезнь уже остановлена. — Он помолчал. Добавил тихо: — Вербена, я зашел попрощаться. Через два часа эскадра бан Ноэля снимается с якоря. Я должен плыть с ними.
— Ты оставляешь Аннак в такое время? — недоверчиво переспросила девушка.
— Я больше не губернатор.
Решение коллегии, подписанное двенадцатью гроссмейстерами, бан Ноэль показал лишь накануне, когда стало ясно, что болезнь побеждена. Преемник все это время ждал на флагмане эскадры и сегодня утром торжественно высадился в гавани и принял командование крепостью и флотом.
Вербена выслушала новость. И, когда отец замолчал, заявила:
— Я плыву с тобой.
Бан Эйнен растерялся. Попробовал протестовать:
— Ты еще слишком слаба, а переход до Батейи долгий и трудный…
— Отец, я здорова! — Чтобы подтвердить свои слова, девушка вскочила с постели. Крутнулась на носочках. — Видишь, и голова не кружится.
Экс-губернатор вздохнул.
— Вербена, ты взрослая девушка, ты должна понимать. У меня неприятности. В метрополии нас ничего хорошего не ждет. Возможно, меня лишат титула или того хуже… А в Аннаке у нас достаточно друзей. Здесь тебя поддержат в случае чего.
