— Сейчас придёт Тиарон. Он хочет поговорить с нами лично.
Аркуэнон встретился с женой взглядом.
— Да, ты правильно уловила. И с тобой тоже.
Ждать почти не пришлось. Миниграв стремительно опускался, круто заходя на посадку, и завис над самым крыльцом, ведущим с веранды в сад.
— Хозяевам вечно здравствовать и радоваться! — следователь соскочил с "летающего сиденья", которое тут же сложилось и опустилось на землю, предупредительно отодвинувшись в сторону, освобождая крыльцо.
— Вторая часть твоего приветствия не слишком уместна, уважаемый Тиарон, — ноздри женщины дрогнули.
— Прошу прощения, госпожа Кассителнирра, — виновато склонил голову гость. — Позволено ли будет мне присесть?
— Да, конечно, — хозяйка сделала приглашающий жест в сторону кресел. — Прошу!
Следователь, однако, предпочёл подвинуть к очагу пуфик и уселся, протянув ладони к огню.
— Не буду томить вас. Мы не нашли.
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь треском горящего дерева.
— Что дальше? — ровным голосом спросил Аркуэнон. Тиарон вздохнул.
— Можно, конечно, и дальше тупо проверять плавающие в том районе лохани всех конструкций и размеров, однако я хотел бы прекратить досмотры судов. И вот почему.
Следователь помолчал.
— Возможно, мы ошиблись и упустили какую-нибудь посудину. Такая вероятность ничтожна, но полностью не исключена. Вероятность того, что похитители успели выгрузить свою добычу — прости, госпожа, что так отзываюсь о твоей дочери — на берег в первую же ночь и увезти в виде вьючной поклажи (оба родителя вздрогнули) значительно больше. Однако наиболее вероятна третья возможность — похитители сидят в какой-нибудь каменной щели и ждут.
Тиарон вновь замолчал, приблизив ладони к огню так, будто хотел их изжарить.
— Вот это самое опасное, скажу прямо. Они очень здорово осведомлены, судя по всему, эти разбойники. Ничего не стоит выставить пару часовых, наблюдающих за небесами из-под какого-нибудь куста. Зрение хомо не такое уж слабое и позволяет увидеть летящий унилёт даже на высоте в двадцать тысяч шагов. Это днём, а на рассвете и закате ещё дальше.
Следователь оторвал наконец взгляд от огня и прямо взглянул хозяевам в лицо.
— Они будут беречь вашу дочь до последней возможности, как сундук с золотом. Но если такой возможности у них не останется… Вот почему я прошу вашего согласия на прекращение досмотра проходящих судов.
— Ты не ответил на вопрос, Тиарон — что дальше? — теперь голос Анкалимэ был напряжён, как перетянутая струна. Следователь снова помолчал, явно подбирая слова, наиболее полно отражающие мысли.
— Всё просто, госпожа. Дороги с этого берега ведут в земли, находящиеся под властью Сидоммы — так называют бородатые один из самых больших своих городов. Число хомо, способных уплатить достойную цену, не так уж велико, и все они живут в богатых дворцах. Так что круг поисков не столь широк, как кажется на первый взгляд. Более того, содержать пленницу, замотанную в экранирующую сеть, немыслимо. Очевидно, во дворце для такого дела будет оборудована целая комната, обшитая медной сеткой. Дальнейшее дело техники. Обнаружить необычно крупную массу металла при помощи радара — это совсем несложно…
— Значит ли это, что ты намерен сидеть и ждать, пока мою дочь доставят к какому-то мохнорылому зверю, который будет её насиловать? — голос госпожи Кассителнирры теперь уже звенел, подобно гонгу.
Следователь снова помолчал. Твёрдо взглянул женщине в глаза.
— А иначе Фионна Кассителнирра будет просто убита. Увы, госпожа, но дело обстоит именно так.
…
— Сколько можно сидеть и ждать?! Ты посмотри на неё, Клоп — она же худеет день ото дня! А если эта нелюдь сдохнет до того, как мы её сбудем с рук?!
Пираты зло сверкали глазами. Вот уже две недели они сидели в пещере. Кончалась пресная вода в бочке, таяли запасы фиников и ячменя, и здоровье пленницы внушало всё большие опасения. Если нелюдь сдохнет, вся эта крайне рискованная затея пойдёт псу под хвост.
— Вы будете сидеть тут до тех пор, пока я не скажу: хватит! — Клоп свирепо щурился, положив руки на рукояти бронзовых мечей. — Ещё позавчера вот он, — тычок рукой, — видел в небе летающую лодку остроухих!
— Вот что, капитан, — мотнул головой Рваный, — ты сам говорил, золото любит рисковых. Пока ветер попутный, но долго ли это продлится? А если задует встречный?
— Пойдём на вёслах!
— Вот тогда точно сдохнем вместе, и мы, и нелюдь!
— Надо решаться, Клоп, — вновь подал голос Рваный. — Одна ночь и один день, и мы у Голой Пристани.
Главарь побарабанил пальцами по рукояти меча. В словах подельников был определённый резон. Пленница, и без того достаточно хрупкая, худела, и Клоп буквально ощущал звон отлетающих прочь золотых колец. Деньги, его деньги! Если ещё учесть, что от Голой Пристани до Гиамуры не один день караванного пути, и добычу придётся везти в сундуке…
— Ладно! Раз ваши головы вам не особо нужны, то и я свою прятать не стану. В одном вы правы, золото любит рисковых. Сегодня вечером выйдем в море!
— Другой разговор! Ура капитану!
…
Кабинет, обшитый полированными кедровыми досками от пола до потолка, по непонятной причине был облюбован мышами, и кошке это было хорошо известно. Её не интересовали причины, по которым мыши облюбовали именно это помещение — кошкам вообще несвойственен логический анализ — она просто сидела и ждала. Время у кошки имелось в достатке, раньше утра кормёжки ждать не приходилось, а до утра вполне можно было перекусить упитанной свежей мышкой…
Глухой шум, возникший за кедровыми панелями, однако, на сей раз нимало не походил на мышиную возню. Так шуметь могут только люди, изо всех сил старающиеся остаться незамеченными. Кошка удивлённо воззрилась на стену, откуда доносились звуки — неужто люди занялись рытьём нор?
Кедровая доска щёлкнула и мягко отошла от стены. Чьи-то руки отодвинули её вбок, в образовавшейся щели появилась голова, замотанная чёрной тканью так, что открытыми оставались только глаза. Кошка зашипела и с диким мявом унеслась прочь, с ходу проскочив в отверстие, специально пропиленное в двери кабинета для кошек.
— Проклятье, как напугала… — человек в чёрном даже схватился за сердце. — А ну, тихо…
Тёмные тени одна за другой выскальзывали из лаза, держа в руках оружие. Один повозился у двери, отпирая замок, приоткрыл створку и выглянул в щель. Стоявший под масляной лампой стражник беззастенчиво дрых, оперевшись спиной на стену и используя копьё как дополнительную подпорку. Тот, кто появился первым — очевидно, старший — коротко мотнул головой, и в щель просунулся длинный ствол духовой трубки. Стражник спросонья шлёпнул себя по шее, куда вонзилась крохотная стрелка, захрипел и мешком повалился на пол. Копьё упало поверх свежеиспечённого трупа, не произведя особого шума.
