— Они начали подъём этой головы, — перехватив взгляд сына, произнёс Валхал.
— А какая разница… — Киллиан улыбнулся бледной полуулыбкой. — Дело же не в рогах, отец. Гиамура должна погибнуть. Кто станет жалеть о ней?
…
— Проходи, проходи, не стой в дверях!
Конвоир протолкнул долговязого парня с узким и острым, как бронзовый топор лицом. Парень стрельнул глазами в угол — там зверообразный мужик неторопливо раскладывал на столике инструменты самого зловещего вида.
— Ты туда не смотри пока, ты на меня смотри, — усмехнулся Гевар. — Дошло до меня, о почтеннейший Клоп, что ты намерен зарабатывать охотой на остроухих девок. Я не прав?
На лице парня отразилась лихорадочная работа мысли — отпираться опасно, вон палач в углу… кто мог заложить, суки, ну, падлы, погодите…
— Не стану скрывать, господин, была такая мыслишка, — решился наконец пират.
— Похвальная откровенность, — поощрительно улыбнулся начальник тайной службы. — Ну а известно тебе, что делают остроухие с теми, кто ворует их девушек?
— Вряд ли они смогут придумать что-то, чего не было бы в твоих подвалах, господин мой, — осклабился Клоп. Гевар хохотнул.
— Нет, ты не прав, Клоп. Пятно слизи, и никаких костей — такого не могут даже мои умельцы. Впрочем, это быстро, конечно… Осталось узнать имя заказчика, воспылавшего страстью к остроухим нелюдям.
— Ээээ… — судя по всему, пират лихорадочно искал способа уклониться от прямого ответа и при этом не попортить собственную шкуру. Начальник тайной службы слегка наклонился вперёд.
— Или ты хочешь сказать, что, украв остроухую, ты намеревался выставить её на базаре, кто больше заплатит? Не смеши, такие дураки если и бывают на свете, то до твоего возраста точно не доживают. Итак? Имя!
— Повелитель Гиамуры Хамхер, — ровно и чётко произнёс пират, решив, что иного способа сохранить шкуру целой тут не придумать.
Несколько мгновений Гевар сидел неподвижно, переваривая услышанное.
— Повтори.
— Остроухую невольницу заказал мне Повелитель Гиамуры Хамхер. Лично и без свидетелей.
Начальник тайной службы извлёк из-под стола здоровенный самострел, уже взведённый. Пружина бериллиевой бронзы коротко тенькнула, и палач в углу осел мешком — кованая стрела пробила его бритый череп насквозь.
— Я не хочу мешать тебе в твоём промысле, Клоп. Возможно, тебе будет также интересно узнать, что только заговорённая сеть с вплетённой медью может спасти от гнева остроухих. Есть у тебя?
— Пока нет, мой господин, — вновь осклабился пират, нимало не смущаясь только что разыгравшейся сценкой. — А вот Жжёный отказался от дела. И это меня беспокоит, мой господин.
— Покойники никого не могут беспокоить, Клоп, — чуть улыбнулся Гевар. — Забудь о нём. Сетки у тебя будут. Запомни адрес, и ещё кое-что…
Пират внимательно слушал, впитывая ценнейшие сведения об остроухих. Ну кто бы мог подумать, сам начальник тайной службы Сидоммы наставляет пирата, а палач, который должен по идее заниматься его воспитанием, валяется трупом в углу… Этот мир воистину непредсказуем и удивителен.
— Да, вот ещё… — закончил лекцию Гевар. — Моё имя, произнесённое вслух или даже мысленно…
— Этого мне не нужно, мой господин, — Клоп вновь оскалился. — Я успею зарезаться, так полагаю.
— Зарезаться, это хорошо, но не всегда возможно. Вот, возьми.
Начальник тайной службы вынул из одеяния булавку и протянул разбойнику.
— Ей достаточно уколоть палец. Смерть наступает через пару вздохов. И никаких пыток.
— Гм… — Клоп разглядывал подарок опасливо. — Спасибо, мой господин. Верно, так оно ещё надёжнее… Очень больно подыхают от этого яда, или попроще, как висельники, к примеру?
— Этого тебе никто не скажет, — усмехнулся хозяин, наблюдая за гостем. — Это висельника ещё можно вынуть из петли, откачать и расспросить. От этого яда ещё никого не откачали.
— Ладно, — разбойник уже упрятывал булавку куда-то в шов одежды. — Даже если будет жечь, как огнём, пару вздохов потерпеть всегда можно.
— Ступай!
Когда пират ушёл, Гевар потёр руки. Что ж, если этот зажравшийся хряк, главарь проклятой Гиамуры желает на свою жирную шею таких приключений, помочь ему в этом — священный долг начальника тайной службы славного города Сидоммы.
Глава 6
Мёртвый штиль
Струи крохотного фонтанчика журчали чуть слышно, вплетаясь в чарующие хрустальные аккорды, звучавшие ниоткуда и отовсюду. Из сада доносились голоса птиц, довершая звуковую картину раннего утра. Обонятельная картина состояла из аромата курительных палочек, дымившихся в специальных сосудах, и разнообразнейших цветочных запахов, густо замешанных на солёном воздухе, идущем с океана. Ильвас чуть поморщился — вообще-то утренний бриз, обычный для церемонии Любования Рассветом, дует с суши, смывая запахами садов солёность близкого океана, но с муссоном ему спорить трудно. На бледном, быстро светлеющем небе холодно серела стеклянными гранями вершина Пирамиды, отлично видимая с веранды. Да, все дома эльдар построены так, что можно увидеть вершину Пирамиды…
Хрустальный перезвон, и сквозь висячую занавесь, отделявшую внутренние покои, на веранду вступила Ильве, довершая собой великолепную картину раннего утра. На женщине был полупрозрачный пеньюар, бледно-розовый, чем-то схожий с предрассветным туманом, что иной раз таится в гуще сада в редкие безветренные часы. Ильвас невольно залюбовался супругой. Вот уже бездну лет они вместе, и каждый раз при виде жены он невольно замирает от восторга…
Ильве, сев рядом с мужем и чувствуя его любование, улыбнулась ему той ласковой, таинственной полуулыбкой, которую Ильвас полюбил с самого начала — с той поры, когда четверо девушек и четверо юношей остались ночевать на прибрежной полоске песка, и с одной стороны неумолчно шумел океан, а с другой шелестели, пересвистывались на разные голоса ночные джунгли, даже для острого глаза эльдар выглядевшие сплошной чёрной стеной… Они так и не решились углубиться в заросли ночью, хотя наставники, мудрые валары, уверяли — на острове нет никаких опасных зверей, змей и даже насекомых. Очевидно, в лесу, хранившем дневной жар, было теплее, чем на полоске пляжа, открытой всем ветрам. Однако гены хомо, взятые за основу, упорно твердили своё — от темноты нужно держаться подальше…
Они сидели на стволе упавшей кокосовой пальмы, прижимаясь друг к другу — четыре пары, зародыш целого народа. Да, Ильве знала, что сидящий справа от неё молодой эльдар её суженый, но то было неживое знание — химио-гипно, полученное в ниде. И только теперь, когда его рука лежала на её плече, теплом своим будто защищая от свежего ночного бриза, это знание обретало реальную плоть, превращаясь в живое, щекочущее чувство…
— А я есть хочу… — внезапно призналась девушка по имени Ингва. Другая… да, точно, это была Финвэ, фыркнула смехом — и хрупкая стена молчания рухнула.
