…
Ветер дул ровно и сильно, и пучки жёсткой травы, уже угнездившиеся в расщелинах кирпичной кладки, трепетали и гнулись под его напором. Стоявший на башне мужчина в тёмно-зелёном одеянии, прищурившись, разглядывал расстилающийся перед ним пейзаж. Густые кипы оливковых кущ перемежались островками пальмовых рощ, фиговых и рожковых деревьев, уступами спускавшихся к реке. Сама река блестела на дне долины, рассекая местность с юга на север. Противоположный склон долины поднимался выше и выше, точно так же усеянный зарослями плодовых деревьев и кустов. Крохотные серые точки, рассыпанные небрежными горстями там и сям, едва заметно перемещались — стада ручных овец и коз, принадлежащие великому городу, паслись в отдалении, дабы не вытаптывать своей многочисленностью земли вокруг Архона. И только далеко на юго-востоке ровным голубым зеркалом отсвечивало Озеро Мёртвых, к которому и стремила свои воды река Эрдан.
Мужчина вздохнул. Богатая, вечно плодоносящая земля… Предки поступили очень мудро, выбрав для поселения эти места. Дальше к югу, за Озером Мёртвых горячие ветры иссушают почву, и плодовые деревья там не растут. И ячмень там сохнет на корню, кстати, давая скверные урожаи, да и то не каждый год. Так что единственным надёжным источником пропитания остаются козы и овцы. Северные горы, напротив, покрыты сплошными дремучими лесами, что хорошо для литейщиков бронзы, а вот для хлеборобов не очень — корчевать неохватные пни и выжигать поляны под посев труд безмерный.
На западе, на берегу Великого Моря, песчаные дюны да болота, заросшие тростником в полтора человеческих роста. Там живут рыбоеды, питающиеся рыбой и моллюсками, охотящиеся на водоплавающую дичь и кабанов, в немалом количестве рыскающих в тростниковых зарослях. А ещё там водится масса львов, питающихся и кабанами, и теми же рыбоедами при удобном случае.
А на востоке, за пределами долины Эрдана, леса уступают место бескрайней степи, где пасутся бесчисленные стада антилоп и муфлонов, быков и прочей копытной твари, способной убежать от свирепых хищников либо отбиться, собравшись в большое стадо. В одиночку там не выжить никому — ни человеку, ни даже слону. Охотники за слоновой костью, отчаянные парни, на свой страх и риск промышляющие в тех местах, рассказывают о стаях свирепых гиен, о львах, не особо боящихся даже огня, о стремительных гепардах и совсем уже чудовищных гишу — громадных гиенах-одиночках, которых боятся даже слоны и носороги, и львы поспешно уходят с их дороги…
— Господин мой, пришли сведения из Гиамуры, — голова стражника высунулась из квадратного люка, ведущего на смотровую площадку.
Мужчина помрачнел. Вот уже сколько лет он, Самур по прозвищу Чёрная Бронза, состоит начальником тайной службы Архона. И ни разу ещё из проклятой Гиамуры не приходило хороших вестей, только плохие. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что новости из проклятой Сидоммы обычно ещё хуже…
— Зови его сюда!
Гонец возник на башне, как из воздуха, и Самур почувствовал мимолётное удовольствие. Лазутчиков и шпионов он готовил лично, не доверяя это дело никому.
— Важная новость, Кху?
— Об этом судить тебе, мой господин, — затянутый в тёмно-зелёную пятнистую одежду лазутчик чуть поклонился.
— Рассказывай, — начальник тайной службы жестом указал на скамейку в углу, обычно служившую местом краткого отдыха часовым, нёсшим службу на смотровой башне.
Лазутчик говорил недолго, но по мере рассказа выражение лица у его начальника всё время менялось. Угрюмая мина человека, предчувствующего привычные неприятные новости, сменилась выражением крайней задумчивости, затем лихорадочным блеском глаз, и наконец выражением затаённой решимости.
— Хорошо, Кху. Это действительно важные новости, и ты не зря спешил, рискуя головой. Ты достоин награды.
Ещё раз поклонившись, разведчик будто провалился в люк, так же бесшумно, как и возник. Проводив его взглядом, Самур встал, одёрнул одеяние. Выражение затаённой решимости на лице сменилось решимостью явной.
Великий Арх Пятьдесят девятый, не верит в пророчества, и сановники его тоже. А вот он, Самур Чёрная Бронза, верит. Даже в бреду полоумного попрошайки обычно содержатся крупицы истины, и умному человеку нужно их только извлечь. То, что жирный Хамхер, владыка проклятой Гиамуры не верит собственным предсказателям, тоже сейчас на руку…
Перед глазами встала скрижаль из мыльного камня с высеченными на ней письменами."… И будет во граде том шестьдесят правителей без единого, идущих из древнего корня, а шестидесятому не бывать. Воцарящийся сверх того увидит гибель великого города, и когда стены падут по зову труб…"
Начальник тайной стражи усмехнулся. Всё правильно, всё верно. Каждое пророчество содержит долю бреда, а всё остальное правда. Если отбросить мифические «трубы», то приходится признать — Великий Арх Пятьдесят Девятый полное ничтожество, годное лишь на то, чтобы пить, жрать и совокупляться, но сынок его ещё хуже. Если бы не он, Самур, и ещё немногие, кому небезразлична судьба великого города, Архон уже давно пал бы, раздавленный меж жерновами Сидоммы и Гиамуры. И он непременно падёт, если на престол взойдёт этот недоумок, став Архом Шестидесятым…
И потому этому не бывать никогда. Время Архов прошло. Теперь у Архона будет новый правитель иного рода. Самур Первый, по прозвищу Чёрная Бронза.
— Мой господин, тебя зовёт Великий Арх! — в проёме люка вновь возникла голова стражника.
— Уже иду!
Самур поправил на поясе короткий меч из чёрной бронзы. Догадался? Вряд ли… Во-первых, Великий Арх Пятьдесят Девятый слишком туп, и во-вторых, слишком много пьёт в последнее время. Что ж… Время его истекает. А пока поиграем, предстанем пред очи и сделаем доклад…
…
— Аккуратней, аккуратней!
Мальчишка, закусив губу от усердия, осторожно обмахивал кисточкой поверхность громадного хрустального глаза, очень похожего на выпученный застывший глаз некой гигантской рыбы. Звёздное Око, главный прибор в обсерватории, изготовленный в незапамятные времена, но до сих пор более зоркий, чем все бронзовые и серебряные зеркала, вместе взятые… Если верить преданиям и древним скрижалям, его изготовили остроухие колдуны, в те далёкие времена ещё не чуравшиеся общаться с людьми. Впрочем, достоверность этих сведений проверить вряд ли возможно. С одной стороны, люди древности владели множеством секретов, ныне утерянных, а с другой, не далее как пару лет назад сам Варбур высекал на неподатливой поверхности плиты из чёрного камня письмена, призванные в очередной раз подтвердить мудрость и невероятную прозорливость Владыки Герхема. Наверняка предыдущие Владыки и их приближённые изобретали не менее красивые предания и легенды, и отличить, которые из них дошли из глубины веков, а которые наваяны придворными совсем недавно, не представляется возможным…
— Мой, мой, не ленись!
Ещё один подросток, пыхтя, возил мокрой тряпкой по полу, согнувшись и выставив зад. Шла очередная уборка в обсерватории, и все ученики принимали в ней участие. Большинство работали совершенно голыми, чтобы не пачкать одежды, на остальных были накинуты короткие рубашки из льняного полотна. Учеников у придворного астролога было не так уж много, но все они отличались своеобразной хрупкой красотой, какой обладают порой отроки, едва ступившие на порог возмужания — уже не дети, ещё не мужчины… Да, попасть в ученики к Варбуру мечтают многие, ведь смотреть на звёзды — это не месить глину с соломой для кирпичей, не махать мотыгой и не таскать тяжести. Сытная еда, спокойная жизнь, красивая чистая одежда… Здесь даже не бьют учеников палками, если будешь старательным и послушным. Да, ученик должен быть молодым — молодые глаза острее всего — спокойным, как и положено звездочёту… а также красивым и послушным мальчиком. Некрасивых и непослушных мальчиков астролог не любил, а уж девочек и тем более взрослых женщин терпеть не мог.
